Стражи империи: хроники Чрезвычайного отдела - Закери Ронн

Малуэр спал на диване в гостиной и каждодневные утренние побудки Сюрприза его нисколько не тревожили. Тристан с завистью посмотрел на друга. Ему б такой непринужденный сон.

— С добрым утром. — Хмуро произнес старший Самисэри, кинув в друга скомканным полотенцем.

Малуэр всхрапнул, разлепил глаза и мутным взглядом уставился на хозяина квартиры.

— Чего так рано? — пробормотал он, переворачиваясь на спину и потягиваясь.

— Ни чего, ни чего. В самый раз. — Проворчал Тристан, заходя в кухонную зону и колдуя над кофеваркой. В этот момент из комнаты младшего брата снова послышался рев. — Руп! Я вас обоих придушу!

— Ну, чего ты кипятишься? — миролюбиво произнес рыжий, появляясь из своей комнаты. — Сюр просто немного проголодался.

На руках младший Самисэри держал, что‑то большое и лохматое. Настолько большое, что едва не кренился на бок от тяжести и настолько лохматое, что шерсть этого существа непрестанно лезла эльфу в нос. Чудище обнимало Рупперта, как обезьяна пальму, уткнувшись мордой парню в грудь. Рыжий качал на руках это существо как маленького ребенка и негромко напевал ему старинную колыбельную на эльфийском языке.

Глядя на эту идиллию, Тристан невразумительно проворчал, что‑то себе под нос, одновременно наливая себе кофе и распаковывая коробку с пончиками.

— Братка, не ругайся. Я же знаю, ты добрый. — Рупперт миролюбиво пхнул Тристана плечом и достал из шкафчика большую пачку сухого собачьего корма. — Просто малыш проголодался.

— Этот малыш скоро больше своей «мамы» сделается. — Усмехнулся Малуэр. поднявшись со своего дивана, он замотался в простыню и отчаянно зевая, отправился в ванную.

Малыш, словно догадавшись, что разговаривают о нем, оторвался от своей «мамочки», спрыгнул на пол и встал во весь рост. Малуэр оказался не совсем прав. Сюрприз невысокому Рупперту доходил в лучшем случае до пояса, да и на деле оказался не столь большим, как можно было подумать сразу. Из‑за длинной шерсти он казался в два раза толще, чем был на самом деле. Приемыш Рупперта видом своим напоминал что‑то среднее между лемуром и орангутангом. А ласковостью ближе к кошке.

Держась за пижаму рыжего, он теребил ее и требовал от приемного родителя завтрак.

— Папа, дай. — Непрерывно твердил он, пока Рупперт насыпал в объемную миску собачий корм и заливал все это безобразие молоком.

— Держи, мой маленький. — Посадив Сюрприза прямо на кухонный стол, Рупперт заботливо пододвинул ему еду и умильно наблюдал, как тот неловко пользуется ложкой.

— Знаешь, я теперь уже жалею, что разрешил тебе оставить то злополучное яйцо. — Тристан прислонился задницей к холодильнику и, потягивая кофе, наблюдал за семейной идиллией со смешанными чувствами. — Никогда бы не подумал, что в тебе в таком раннем возрасте проснутся отеческие чувства.

— Может, это от того, что мы с тобой, в свое время такой вот отеческой ласки не дополучили. — Пожал плечами младший брат. Опершись на кулак, он смотрел, как его приемыш уплетает болтушку, перевел взгляд на Тристана и снова уставился на Сюрприза.

— Самое странное во всем этом, — Продолжал старший брат, что у тебя все это серьезно. Уж я‑то тебя знаю.

— Это плохо?

— Это рано. Лично я еще не готов к бессонным ночам и мокрым пеленкам в нашей ванной.

— Да и девчонку теперь не приведешь. — Согласился с Тристаном Малуэр. — Выходя из ванной и вытираясь полотенцем.

Оба брата несколько удивленно обернулись к нему.

— Ну, у тебя всегда есть запасной вариант. — Пожал плечами Тристан, старательно пряча улыбку. — Личная жилплощадь.

— Мне кажется или это вы так ненавязчиво мне намекаете, как долго я загостился у вас?

— Тебе кажется. — Категорично ответил Рупперт. — Чем нас больше, тем лучше.

— Пожалуй, брат прав. — Кивнул Тристан.

— Самисэри, вам никогда не говорили, что вы странные. — Малуэр повесил полотенце на шею и внимательно поглядел на друзей. — Вы, как наши далекие предки мечтаете иметь большой и сильный клан.

— Наверное, это от того, что мы были лишены, в свое время родительской любви, внимания и ласки.

— Ну, у меня точно такая же ситуация. — Пожал плечами чернявый, соображая себе чашку кофе. — Однако любовь к большой семье у меня не столь гипертрофирована, как у некоторых.

— То, что ты до сих пор не сбежал от нас с братом, доказывает обратное. — Возразил Тристан, отдавая Малуэру коробку с пончиками. — Но это все лирика, заканчивайте жрачку и собирайтесь на службу, а я пока пойду машину прогрею.

— Так тофно мой лорд‑мастер.[11] — Шутейным тоном ответил Малуэр с пончиком во рту.

— Ага, тока Сюрпу подгузник поменяю. — Поддержал чернявого рыжий.

Тристан на все это лишь головой покачал.

— Вызывали, господин генерал? — уточнил Клен Даруэл, появляясь на пороге кабинета начальника СВИБ.

— Ты почему на утренней летучке не был? — не отрываясь от кучи бумаг на своем столе, буркнул Профессор, жестом веля Клену садиться.

— Так точно, виноват, в засаде был. — Отрапортовался новый начальник ЧО, присаживаясь за стол для совещаний напротив генерала.

— Какая еще к хаффлингу засада? — генерал Вараллен настолько удивился, что даже оторвался от своей макулатуры и пронзительно посмотрел на подчиненного. — Ты глава отдела, твоя работа в кабинетке сидеть и ко мне с докладами бегать, а для полевой работы у тебя куча народа имеется.

— Ну, Норин же до меня регулярно нарушал этот порядок вещей. — Пожал плечами Даруэл. — Он вместе с Дунканом постоянно самолично занимался оперативной работой.

— Я тебе не гном и ты мне тут гайки не вкручивай. — С напускным суровым видом отрезал Профессор. — Норина с нами больше нет. Он решил в какой‑то тмутаракани окончательно паутиной зарасти, и теперь это твой отдел, а не его.

— Так точно. — Кивнул Клен. — А чего вызывали‑то?

Снова уткнувшись в свои бумаги, генерал, не глядя, взял с края стола из стопки папок одну и плюхнул ее перед подполковником Даруэлом.

— Вот, сегодня ни свет, ни заря прислали. — Пояснил он. — Займись‑ка.

Клен раскрыл папку с материалами дела и бегло пробежал страницы глазами. Удивленно вскинул брови.

— Молния разбила могильную плиту на городском кладбище. Двое пострадавших: один легко, другой еще легче. Ну, да, конечно, это дело для имперской службы безопасности, особенно для Чрезвычайного Отдела. — Почесывая ухо, пробормотал Клен. — А личную лейб‑гвардию ее Превосхетительства в ружье поставили? А Черные Погоны[12] по тревоге подняли? А Серебряные Береты[13] мобилизовали?