Чужой праздник (СИ) - Ломтева Анна

Ехал-ехал, да не доехал. «В чём дело? Что случилось? — Я не знаю. — Но вечером вы вместе были? — Вместе, да… — И?.. — Ну, мы… поругались… — И?! — Я не знаю!»

Она не знала.

Теперь, выходит, знала?

И видели ли его на самом деле?

Настя посидела ещё немного и теперь начинала зябнуть. Что бы ни воспламеняло её ещё четверть часа назад, все эти эмоции схлынули, лицо уже не горело, а сырость доски постепенно пробиралась сквозь пальто. «Изгваздала, наверное, в хлам», — подумала Настя с тоской, медленно вставая с качелей. Сделать хотя бы шаг она не успела: ей навстречу через детскую площадку шла незнакомая пожилая женщина. Настя поёжилась и c нехорошим предчувствием опустилась обратно на холодную сырую доску. Женщина подошла, остановилась в паре шагов.

— Привет.

— Вы кто? — спросила Настя. Незнакомка оглянулась по сторонам, скептически оглядела мокрые качели и сказала:

— На данный момент я твоя большая удача. Будет хорошо, если ты меня пригласишь в гости.

Настя нахохлилась, сунула замерзшие руки в карманы (а где же мои перчатки, промелькнуло у неё в голове) и легонько пнула пакет с продуктами, стоящий тут же, на мокрой увядшей траве. Сказала, не отказывая себе в удовольствии быть откровенно нелюбезной:

— С чего это? Я вас не знаю.

— Зато я тебя знаю. — Незнакомка снова огляделась, сказала уверенно:

— Через пару минут дождь начнётся. Сильный. Давай, кончай кобениться, девочка. Поднимай жопу с качельки и веди меня в тепло. — И, видя, как Настя оскорблённо выпрямляется на качели, добавила:

— Если я сейчас уйду — к тебе другие придут. Они с тобой разговаривать не будут. Они тебя сразу ликвидируют.

— За… что? — пискнула Настя.

— А ты сама не знаешь, — улыбнулась тётка. На вид она была просто до оскомины обычная, таких в любом городском трамвае половина. Невысокая, за пятьдесят, в невзрачной джинсовой куртке и джинсах, из ворота куртки торчит воротник серого свитера «с рынка», отголоска девяностых. На ногах раскисшие грязные сине-серые кроссы. Пушистая голубая резиночка держит редкие волнистые тёмные волосы в худосочном хвостике. И завершающим характерным аккордом — невзрачные серьги из «турецкого» золота с жемчужинами.

— Всё разглядела? — беззлобно спросила тётка, — Вставай, пошли. Меня Соня зовут, можешь на «ты».

Настя встала, подняла с земли пакет с покупками и пошла к своему подъезду.

Квартира встретила теплом и тишиной. Настя, сама того не осознавая, принялась тут же включать везде свет, как будто эти желтоватого света лампочки могли защитить её от непонятного и опасного, которое ввалилось в её жизнь и норовило угнездиться всерьёз.

— Тапки дай, — бесцеремонно заявила Соня, стащив с ног свои грязные кроссы, — Пол у вас холодный.

Настя безропотно вытащила из обувницы под вешалкой «гостевые» тапки, кинула на пол и ушла разбирать покупки, предоставив гостье осматриваться. Она не особо тревожилась насчёт кражи: дверь в квартире открывалась только ключом, сейчас замок был закрыт, а ключи, вся связка, лежали у Насти в кармане брюк. Без её разрешения гостья просто так из квартиры не выйдет. А уж Настя позаботится о том, чтобы она дождалась прихода её мужа. «Сашка с ней разберётся», — думала она, почти успокоившись в привычных стенах. Раскидала покупки по местам, отсыпала из пакета кофе, смолола на раз электрической кофемолкой.

Соня тем временем зашла в ванную, вымыла руки, потом прошлась по квартире и, наконец, явилась на кухню. Настя ждала её, уже поставив турку на огонь.

— Кофе варишь, — одобрительно сказала Соня, — Ну, славно. Я присяду, — она протиснулась за стол на кухонный уголок, стоящий у стены. — Побеседовать придётся, разговор небыстрый, так что кофе — это хорошо.

— Слушайте, что вам надо, а? — Настя скрестила руки на груди, сжав пальцами собственные плечи. — Вы же понимаете, что сейчас мой муж домой вернётся и вас отсюда выкинет? Или полицию вызовет.

Соня откинулась на спинку диванчика и ответила:

— Да не появится твой муж ещё добрых пару часов. Девица, которую ты, скорее всего, убила, давно за тобой следит, я думаю. И время выбрала такое, чтобы никто не помешал.

Мирный ритм её речи опутывал, дурил Настю. Она вдруг осознала сказанное тёткой вполне.

— Кого это я убила? — спросила она и удивилась, как слабо и жалобно это прозвучало, — Что вы такое… несёте!

— Да брось, Настя, — Соня смотрела в её глаза. Её веки были тёмными и чуть нависшими, от уголков глаз расходились морщины. Она выглядела безобидной и обыденной, и при этом спокойно произносила совершенно невозможные, дикие вещи.

— Ты ведь не впервые кого-то толкнула, да? — Соня держала её взглядом, как поводком.

— Нне… знаю… — Настя с усилием отвернулась от пугающей её тётки, уставилась на сосуд с кофе — а там уже поднималась светлая пена с тёмными вкраплениями, уже вырывался из-под пены пар, так что Настя обрадованно переключила внимание: повернуть регулятор конфорки, подхватить турку за деревянную ручку с колечком, постучать донышком по бамбуковой подставке.

Соня терпеливо ждала.

Настя постояла немного, мечась взглядом и мыслями между туркой, блюдом с печеньем, сахарницей и приготовленными заранее чашками. «…Которую ты, скорее всего, убила…» Настя встряхнулась и начала разливать кофе. Очень медленно и аккуратно. Ни капли на голубую столешницу «под камень». Разлила, расставила на столе всё, что нужно, положила чайные ложечки. Села.

— Молодец, — сказала Соня, — Успокоилась? Теперь давай я тебе объясню кое-что.

— Что? — Настя подняла на гостью взгляд. Та смотрела всё так же мирно, но, по всей видимости, собиралась продолжить говорить бредовые жуткие вещи.

— Начнём с того, что ты ни в чём не виновата, — сказала Соня, — Не повезло тебе. Тут отчасти моя вина. Последние годы было совсем мало новых девочек, зато подружка твоя после каждого прыжка фонила так, что вообще никого не видно и не слышно. Из прежних все разъехались, а я уже не девочка, чтобы по городу шарахаться и специально искать.

— Фонила? Подружка? — Настя из всей этой тирады уловила только тот момент, что Соня в чём-то считает виноватой не её, а себя.

— Я тебе всё попозже объясню, — Соня взялась за свою чашку и отпила кофе, — Хороший кофе покупаешь, — заметила она, — А для начала давай так. Я тебе не враг, хорошо?

— А чем докажешь? — спросила Настя почти шёпотом.

— Я знаю, что с твоим братом случилось, — Соня снова отпила кофе, помолчала, глядя в чашку. — Могла бы ещё тогда присмотреться, вот ведь, не сложилось. Списала на то, что Димка ваш раздолбай был негодный. Поверила, что сбежал.

— А на самом деле? — Настя держалась за свою чашку, не осознавая, что уже почти обжигается.

— А вот об этом мы сейчас и побеседуем, — ответила Соня.

Глава 41.

Давненько мне не было так хреново. Тут, конечно, сразу всё сложилось не в мою пользу. И то, что Настя, коза злобная, толкачкой была неопытной, но сильной. И то, что она в последний момент испугалась и потеряла настрой. И то, что меня несколько лет никто не толкал, и я отвыкла. И то, что мне пришлось сразу же снова прыгать. В общем, если бы это была не я, а почти кто угодно другой, тут бы ему и пришёл конец.

Я успела почувствовать падение, увидеть, как вокруг меня крутится тёмное и светлое, и тут же ушла в прыжок. Там, над серым морем под чёрными небесами я позволила себе задержаться, повисеть неподвижно (солнце светило снизу под странным углом, ветер дул сбоку), а потом рвануть в сторону солнца. Серая гладь приблизилась, надвинулась, я почувствовала притяжение и привычно упала в неё «солдатиком», как в обычную воду.

День. Жарко. Песок.

Я с трудом открыла глаза, веки словно слиплись. Пляж. Море. Я лежала на границе воды, ноги уже заливало мелкими волночками. Голова раскалывалась, тошнило, глаза болели. Я неуклюже перевернулась на бок, потом встала на четвереньки. Осторожно, помогая себе руками, поднялась на корточки.