Двое - Адель Паркс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ненастоящий. Ненастоящий.
Оли сложно обмануть.
Список, список. Я протягиваю его Санте, думая, что он может меня спасти. Но он смотрит на него, хмурится, качает головой, говорит, что я в списке непослушных. Я не хорошая.
Я просыпаюсь или, по крайней мере, мне так кажется, в голове туман. Сложно оставаться в сознании в такой жаркой комнате, с такой нехваткой подкрепления и болью от побоев по всему телу. Список крутится у меня в голове. Каково быть женой Марка? Что это значит? Я снова закрываю глаза, но все еще вижу список, он вытатуирован изнутри моих век. Или, может, я слышу его. Кто читает мне список? Марк? Оли? Санта?
Дом, каждый раз словно встречающий меня большой улыбкой. Все восхищаются моим мужчиной, одобряют мой выбор, ведь он круглый год загорелый и с большими бицепсами. Помогает застилать постель. В холодильнике куча банок острого чатни и сыра. Мокрые полотенца на полу ванной. Неиссякаемый запас Мерло на полке. Звуки футбольных матчей, вырывающиеся из телевизора. Год за годом получать бутылки «Бейлиса» на дни рождения, дни матери, Рождество и Пасху, потому что однажды я упомянула, что это моя тайная слабость. Передаривать эти бутылки соседям и в школьную лотерею; мои вкусы изменились, мне больше не нравится «Бейлис», но я не знаю, как ему сказать. Он не заметил. Будильник за пятнадцать минут до того, как нужно будить мальчиков, чтобы мы могли в обнимку полежать в тишине. Никаких протекающих кранов, мигающих лампочек, расшатавшихся полок, он всегда все чинит. Никто не замечает мое новое нижнее белье. Или старое. Цветочные кашпо, которым завидует вся улица. Банальные шутки. Человек, который послушает мой пересказ сюжета книги, но не прочитает ее. Пить сидр на заднем дворе жаркими летними вечерами. Нырнуть в холодное озеро. С удовольствием поплавать. Подпевать музыке в стиле кантри и вестерн в долгих поездках на машине. Чувствовать себя в безопасности.
У меня в горле пересохло и першит. Больно, но не настолько, как от мысли: с ним я чувствовала себя в безопасности. Поэтому Санта качает головой? Ему тоже грустно?
Я ползаю по комнате на случай, если что-то принесли. Возле двери обнаруживается поднос с куриным сэндвичем, яблоком, водой. Когда это появилось? Я не знаю. Ненавижу себя за то, что не проверила раньше. Он мог пробыть там достаточно долго, может, даже раньше, чем я взялась сносить стену. Я могла бы поесть раньше. Или я снова спала и он только что появился? Я не знаю. Меня пугает, сколько всего я не знаю. Я пью воду. Маленькими глотками. Теперь я знаю. Три подноса в неделю? Нужно быть осторожной. Я медленно принимаюсь за еду. Прожевываю каждый кусок как последний. Потому что может так и оказаться.
Я одна. Это должно приносить облегчение. Полагаю, у меня есть шанс сбежать, если меня не охраняют. Если я смогу придумать, как выбраться из оков, если я смогу взломать дверь, если смогу добраться до окна и позвать на помощь. Но я думаю об этом уже несколько дней. Это невозможно. Поэтому одиночество ужасает. Что, если он никогда не вернется? Если больше не будет воды и еды? Я прекращаю есть. Мне нужно оставить запас. От этого хочется плакать. Я голодная до смерти.
Я вполне могу умереть.
36
Фиона
Фиона звонит в дверь. Марк почти мгновенно открывает, будто поджидал ее. Она представляет, как он притаился в коридоре, готовый броситься. Не на нее, но на информацию, которую она добыла. У него в руках почти пустой винный бокал, а от него исходит резкая, кричащая энергия.
Не церемонясь, она входит, снимает куртку, бросает ее на перила. Она не хочет заговаривать первой, потому что хоть она и раздумывала над проблемой всю дорогу сюда, она все равно не уверена, что ему сказать, поэтому она решает задать свой вопрос.
– Есть новости?
– Нет.
– Полиция не звонила?
Марк нетерпеливо качает головой, не пытаясь скрыть свою потребность узнать обо всем.
– Ну? Ты виделась с ним?
– Да?
– И какой он?
Она сомневается, что сможет ему рассказать. Но может ли она солгать ему? Скорее всего, это все равно в какой-то момент станет известно, раз она рассказала полицейской. Лучше уж пусть услышит это от нее.
– Такой, каким ты его и представлял, – признает она со вздохом.
– Откуда мне знать, что мы представляем одно и тоже? Я думаю, он самоуверенный, надменный, скользкий тип.
– Да, в какой-то мере, – кивает Фиона. Она оглядывается по сторонам, пытаясь выиграть время. – Где мальчики?
Марк выглядит немного удивленным, словно он давно о них не вспоминал.
– Они переночуют у своей тети. Она привезет их завтра. Не сказала, когда именно.
– Ты был один весь день?
– А куда мне идти? – пожимает плечами Марк. Вдруг он вспоминает, что они неловко топчутся в коридоре и что он держит бокал с вином. – Я откупорил бутылку, присоединишься?
– Да, пожалуйста.
Фиона идет за ним на кухню. Ей на руку, что он ищет для нее бокал, потому что в это время не впивается в нее взглядом, как делал у двери. Она опережает его расспросы: – Послушай, Марк, мне нужно кое о чем с тобой поговорить.
– Насчет Даана Янссена?
– Да.
– Думаешь, он с ней что-то сделал? – Он немедленно отставляет бутылку, уставившись на Фиону. Короткое освобождение от его напряженной потребности узнать, что она пытается сказать, расплывается и исчезает.
Она тянется за бутылкой вина, наполняет бокалы, отпивает глоток и глубоко вдыхает.
– Я не знаю.
Марка словно переполняет волнение: – Но может быть, а ты ведь только с ним познакомилась, но все равно у тебя есть подозрения. Это уже что-то. Это важно.
– Ну, в том-то и дело. Я не только сейчас с ним познакомилась. Я с ним встречалась. Занала его раньше.
– Что? – На его лице отражается растерянность.
Фиона поспешно продолжает: – Очевидно, я не знала, что он женат, и даже если подозревала, то уж точно не думала, что это Ли. Откуда бы мне знать?
Обычно такой загорелый и живой, Марк бледнеет, и ей кажется, она видит сквозь него стену, где на магнитной подставке выставлены ножи.
– Я не понимаю. Когда ты с ним встречалась? Я не помню, чтобы ты упоминала
