Поля Елисейские. Книга памяти - Василий Яновский

…Фондаминский, похоронив супругу, решил организовать «Круг»… – Амалия Осиповна Фондаминская (урожд. Гавронская) умерла от туберкулеза в 1935-м. Объединение «Круг» возникло в том же 1935 г., первый номер одноименного альманаха вышел в 1936 г.

С.57. Притча о камне, отвергнутом строителями… – Пс. 117, 22.

С.58. Весною я вдруг, манкируя экзаменами, начал писать рассказ о дьяволе… – Имеется в виду «Двойной нельсон», впервые опубликованный в «Русских записках» (1937. № 2. С. 43–58).

Руднев Вадим Викторович (1879–1940) – общественно-политический деятель, член партии эсеров, публицист, соредактор журнала «Современные записки».

Рассказ недостаточно хорош для «Современных записок»…  – Вишняк, возвращая Рудневу «“поэму” (с позволения сказать) Яновского», в письме от 26 мая 1935 г. возмущался: «Некрофил и большевизант Яновский тоже считает себя “метафизическим” (!) демократом» (Leeds Russian Archive. MS. 1500/4).

Из других редакторов только поэт М. Цетлин был на своем месте. – Формально редакторами «Современных записок» были Н.Д. Авксентьев, И.И. Бунаков-Фондаминский, М.В. Вишняк, А.И. Гуковский и В.В. Руднев. М.О. Цетлин был «консультантом по стихотворному отделу» ( Вишняк М.В. Современные записки: Воспоминания редактора. СПб.: Logos; Дюссельдорф: Голубой всадник, 1993. С. 69).

С. 59… в разное время Ходасевич писал нежные письма и Вишняку, и Рудневу, а может быть, и Милюкову. – Опубликованные письма Ходасевича к Вишняку и впрямь можно назвать если не нежными, то дружелюбными. См., например: Ходасевич В. Собр. соч. в 4 т. Т. 4. М.: Согласие, 1997.

…«Двойной нельсон». Адамович и Ходасевич потом на редкость единодушно и безоговорочно его похвалили. – В рецензии на второй номер «Русских записок» Ходасевич действительно высказался о «Двойном нельсоне» в самых комплиментарных выражениях: «Не раз я писал о подлинном, но необработанном даровании Яновского. Вот наконец перед нами отличная вещь, с которой надо решительно, безоговорочно поздравить автора. В “Двойном нельсоне” есть все, что долго не давалось Яновскому: стройная и законченная композиция, чувство меры, вкус и в довершение всего – мир с русским языком, с которым до сих пор Яновский был не в ладах» (Возрождение. 1937. 26 ноября. С. 9). Адамович на этот раз высказался в том же духе, что и его вечный антагонист: «Литературный предок В. Яновского – скорей всего, Достоевский, самый опасный из великих русских учителей, потому что у него легче усвоить тон, чем тему, – нервы, а не сознание. В книгах Достоевского одно с другим неразрывно и одно в другом находит обоснование. У его последователей это далеко не всегда так… К чести Яновского надо признать, что он медленно и верно идет к слиянию обоих элементов “идейного” творчества, почти с каждой новой вещью увереннее и тверже намечая границы, в которых он, так сказать, творчески дома. Писатель этот остро чувствует сопротивление материала, не только словесного, но и глубже – образного, предметного. Ему не по душе скольжение, пусть и искуснейшее. Он, может быть, еще слишком пристрастен к эффектам мелодраматического характера, но внутренний вкус его зреет и все лучше справляется с отбором золота от мишуры, то есть оправданного от нарочитого или найденного от выдуманного. Опасность Достоевского, кстати, в том-то и состоит, что за полетом его измученной мысли никто не в силах угнаться, а без этого остаются только поклоны всему человеческому страданию, чтение Евангелия убийцей и проституткой, и все то, что вне света, которым все творчество Достоевского проникнуто, превращается в трескучую безвкусицу! Яновский начал с того, что принял от него оболочку. Но, очевидно, он смутно знал, что найдет для нее поддержку, стержень, – и теперь он это доказывает. Его “Двойной нельсон” мог бы оказаться упражнением на заданную тему – настолько в нем ощутима основная мысль, настолько отделима она от самой ткани повествования. Но все-таки это художественное произведение, а не картина для иллюстрации отвлеченного положения! Еще один раз черт – или какой-то его родственник – воплотился в нашей литературе в обличии “господина в старомодном котелке, с мягким гортанным, приветливым голосом”. Воплощение не напрасное: таким, с такими делами, с такими заботами, его, кажется, еще мы не видели, а убедительности поэтическая гипотеза Яновского не лишена. Последние полстранички в качестве “концовки” к рассказу совсем блестящи» (Последние новости. 1937. 16 декабря № 6109. С. 3).

…встретился с новым другом, отвратительным русским парижанином… – Сергеем Ярхо (1916–1935).

С. 62. …на квартиру Поплавских (семья жила тогда рядом с русским земгором, где, кстати, в каморке ютилась редакция «Современных записок»). – Редакция «Современных записок» в это время располагалась по адресу: 6, rue Daviel, Paris, XIIIе.

В «Последних новостях» появился портрет Бориса. – Газета Милюкова отозвалась на гибель поэта рядом заметок и статей. ( А. С – х. [Цвибак Я.М.] Трагическая смерть поэта Б. Поплавского // Последние новости. 1935. 10 октября. № 5313. С. 4; – ъ. Трагическая смерть Бориса Поплавского // Последние новости. 1935. 11 октября. № 5314. С. 3; Ладинский Ант. Памяти Бор. Поплавского // Последние новости. 1935. 13 октября. № 5316. С. 4; Адамович Г. Памяти Поплавского // Последние новости. 1935. 17 октября. № 5320. С. 2.) Фотография (одна из немногих оставшихся) сопровождала статью Андрея Седых, а также была воспроизведена в «Возрождении», при анонимной статье «Трагическая гибель Б. Поплавского» (Возрождение. 1935. 10 октября. № 3781).

Кнут Довид (наст. имя Дувид Миронович Фиксман; 1900–1955) – поэт, в Париже с 1920 г., участник литературных объединений «Палата поэтов», «Через», «Перекресток». Во время войны стал одним из организаторов еврейского Сопротивления, в 1949 г. уехал в Израиль. Подробно о нем см.: Хазан В. Довид Кнут: Судьба и творчество. Lyon: Centre d’etudes Slaves Andre Lirondelle: Université Jean-Moulin, 2000.

С.63. Служил о. Бакст – кажется из протестантской семьи. – Здесь ошибка В. Яновского. Панихида по Борисе Поплавском состоялась 13 октября 1935 г. в церкви при РСХД, 10, бульвар Монпарнас. Служил панихиду о. Четвериков (Возрождение. 1935. 14 октября. № 3785. С.5). Отпевали поэта 19 октября в церкви Покрова Пресвятой Богородицы на 77, рю де Лурмель. Заупокойную литургию служил о. Лев Жилле. А.Л. Бакст, Яновский были среди пришедших отдать последний долг покойному (Возрождение. 1935. 20 октября. № 3791. С. 5).

II

С. 65. …на собрании «Кочевья», в пору расцвета этого кружка, то есть в конце нэпа и двадцатых годов. – Молодежное литературное объединение «Кочевье» (1928–1938), которым руководил М. Слоним, устраивало вечера, посвященные творчеству эмигрантских, а чаще советских писателей, а также доклады, диспуты, «вечера устных рецензий» и коллективных читок, в начале тридцатых выпускало коллективные сборники. В работе объединения активно участвовали Б. Поплавский, Г. Газданов, А. Гингер, А. Присманова, В. Андреев и др. По словам современника, «никакой определенной идеологии “Кочевье” не выдвигало, поэтому на его вечерах выступали многие» ( Терапиано Ю. Литературная жизнь русского Парижа за полвека (1924–1974): Эссе, воспоминания, статьи. Париж: Альбатрос; Нью-Йорк: Третья волна, 1987. С. 133), тем не менее руководитель и некоторые из участников «Кочевья» находились в оппозиции к другим молодежным группировкам русского Парижа – «Перекрестку» и «Парижской ноте», – «ориентируясь на Цветаеву, Пастернака и молодую советскую прозу, в первую очередь на “Серапионовых братьев”, Бабеля и Леонова» ( Малевич О. Три жизни и три любви Марка Слонима // Евреи в культуре русского зарубежья. Т. 3. Иерусалим, 1994. С. 86). Наибольшей популярностью «четверги» «Кочевья» пользовались в первые пять лет, затем, к середине тридцатых годов, активность «Кочевья» снижается. Подробнее см.: Коростелев О.А. Парижская нота и противостояние молодежных поэтических школ русской литературной эмиграции // Литературоведческий журнал. 2008. № 22. С. 3–50.

С.66. Свой первый рассказик Фельзен напечатал, кажется, еще в «Новом корабле»… – Рассказ «Две судьбы», напечатанный в журнале «Новый корабль» (1928. № 4. С. 7–13) под настоящей фамилией, был далеко не первой публикацией Фельзена. До того он опубликовал в 1926–1927 гг. в «Звене» три рассказа и несколько рецензий, а также статью «Французская эмиграция и литература» в первом номере «Нового корабля» за 1927 г.

С. 67. Все они старались хоть раз в год похвалить его… – С 1929 по 1939 гг. Адамович писал о Фельзене в «Последних новостях» двенадцать раз, Ходасевич немногим меньше. В сравнении со многими другими писателями младшего поколения это можно назвать хорошей прессой.

…со времени падения Парижа и гибели Фельзена никто из оставшихся в живых маститых критиков ни разу не посвятил статьи его романам… – Собственно, из упомянутых Яновским «маститых критиков» в живых после войны оставались лишь В. Вейдле и Г. Адамович. Отдельной статьи Фельзену ни тот, ни другой не посвятили, но упоминания в обзорах были: Адамович Г. Герои нашего времени // Новое русское слово. 1952. 9 ноября. № 14806. С. 8.