Кобзарь: Стихотворения и поэмы - Тарас Шевченко

[Кос-Арал, 1848]

«В неволе я один скучаю…»

Перевод Л. Озерова

В неволе я один скучаю,Мне не с кем душу отвести.Ищу и сам того не знаю,Где собеседника найти.Ищу я бога, а встречаюТакое… господи, прости…Вот что со мной свершили годыДа горе, да и то еще,Что пасмурно, не горячоМое святое лето было,Что жизнь моя прошла унылоИ нечего мне вспоминать.А душу надо развлекать,Ведь ей так хочется, так проситПривета… Не слетает с губ.И словно в поле снег заноситЕще не охладевший труп.

[Кос-Арал, 1848]

«Спит отец мой в могиле…»

Перевод В. Звягинцевой

«Спит отец мой в могиле,Мать-старуха скончалась,Без совета, без помощиЯ на свете осталась.Где я горе спрячу,Где найду удачу?Пойду ли батрачить,Дома ли поплачу?Ой, пойду, пойду в дуброву,Посажу я мяту,Если примется, не брошуЯ родимой хаты.Придет в хату мой желанный,Хозяйничать будем.А не примется — пойду яИскать счастья к людям».Принялась в дуброве мята,Растет-зеленеет.А девушка в чужих людяхЧахнет и дурнеет.

[Кос-Арал, 1848]

«Из похода не вернулся…»

Перевод Н. Брауна

Из похода не вернулсяГусарик-москаль.Что ж он так мне приглянулся?Что ж мне его жаль?Оттого ль, что черноусый,Что в жупан одет он куцый,Что Машею звал?Нет, не это грусть наводит, —Красота моя уходит,Замуж не берут.А дивчата, как сойдутся,Всё, проклятые, смеются,Гусаркой зовут.

[Кос-Арал, 1848]

«Во граде Вильно достославном…»

Перевод В. Бугаевского

{291}

Во граде Вильно достославномВот что произошло недавно…Тогда стоял… Но трудно мнеВ поэму втиснуть это слово{292}…Тогда в просторный и суровыйОн превращен был лазарет,А бакалавров разогналиЗа то, что шапок не ломалиПред Острой брамой{293}… Что дурак,Заметно сразу, но никакНазвать не смею, правый боже,Того студента — ну, так что же?То был сын ясновельможныйЛитовской графини:Мать заботилась о милом,Единственном сыне.Не как пан дитя училосьИ шапку снималоВ Острой браме; было б ладно,Да беда настала!Он влюбился не на шутку,Был молод, сердешный,Выбрал юную еврейкуИ хотел, конечно,Тайну соблюдая,Чтоб не знала мать родная,На красавице жениться.Вот была какая —Та еврейка. Все сиделаДо глубокой ночиПред окном и утиралаПечальные очи…И она его любила,И страх как любила.На бульвар гулять ходилаИ в школу ходилаВсе с отцом. И что тут делатьС долею проклятой?А банкир один из Любска[23]Евреечку сватал.Что же делать тут влюбленным, —Идти в Запрет детям?Утопиться? Без еврейкиНе житье на светеЮноше. Старик проклятыйЗнать того не знает,Дочь единственную крепкоДома запирает.Как идет он утром в лавку, —Сторожила б строже,Нанимает Рухлю. Что же!Рухля не поможет.Где девушка эту книгу,Где роман читала —С тонкой лестницей из шелка, —И Рухля не знала.Может, сама догадалась,Только так случилось,Что себе сплела такую жИ в ночи спустиласьВниз, на улицу, к студенту.Тут бы им скрываться,А они (понятно — дети)Сразу — целоватьсяУ ворот немедля стали.А отец тут вскореКак безумный выбегаетС топором. Ой, горе,Горе матери несчастной!Сына не зови ты:На улице валяетсяСынок твой убитый.Он погублен изувером.Горе приключилось!Евреечка (что за силаВ девушке открылась?)Бросилась, топор схватилаИ по обух живоВ грудь отцовскую всадила.

Вот такое дивоВ старом городе преславном,В Вильне приключилось.И дивились долго люди,Где же притаиласьЕвреечка та, гадюка,Что отца убила?В Вилии она тихонькоНочью утопилась.И нашли ее в Закрете{294};Там и закопали.А графиня без сыночкаОсталась в печали,В Рим уехала, я слышал,Да там и осталась,Да с маркизом неким нищим,Молвят, обвенчалась.Может, люди лгут — не знаю, —На то они люди,И вдовицу не забудутИ всегда осудят!

[Кос-Арал, 1848]

«Заслонило черной тучей…»

Перевод И. Сельвинского

{295}

Заслонило черной тучейДа белую тучу.Вышли с турками татарыБедой неминучей,Из Полесья шляхта лезет,А гетман-поповичС Ромоданом напирает,Глупый Самойлович!Будто вороны да галкиСо всего со светуРвут и тащат Украину…Чигирине, где ты?Где ты, старый Дорошенко,Запорожский рыцарь?Захворал ты иль боишьсяС вороньем сразиться?И заплакал ДорошенкоОт тоски-кручины:«Не боюсь я, атаманы, —Жалко Украину.Не развею вражью силуИ не стану драться!..Булаву мою возьмитеГетманскую, братцы!Отнесите москвитянам:Пусть Москва узнает,Что ей старый ДорошенкоБольше не мешает.А я что же, запорожцы?Я надену рясу,Буду бить себе поклоныУ святого Спаса».Зазвонили колокольни,Пушки грохотали…В два отряда заднепровцыС москалями сталиНа всю милю.Показали Булаву народу…Будет пить тебе, казаче,Из Тясмина воду.Положили булаву туПоповичу в ноги…В монастырь иди, казаче.Думай там о боге!Не пустили ДорошенкоИ в рясе узнали:В кандалы его забили,В Сосницу услали,А оттуда в Ярополче[24] —Будешь ты спокоен…Вот, брат, что с тобою сталось,Запорожский воин…

Выглянуло из-за тучиСолнце над Чигрином.Пошли турки и татарыДомой с Украины.Ляхи со своим Чарнецким,С поганым Степаном{296},Подпалили церковь божью.И кости БогданаДа Тимоша в СубботовеСожгли озверелоИ ушли, как будто сделавБожеское дело.А московские знаменаВ воскресенье раноЗа поповичем уплылиШляхом Ромоданом{297}.

Как орел с плечом подбитым,Без крыла и воли,Дорошенко угасает{298}От тоски в неволе.Да и умер. НадоелоНосить ему цепи…И забыли атаманаШирокие степи.Только ты, святой Ростовский{299},Дорошенко вспомнив,Друга своего большого,Повелел часовнюНад его воздвигнуть прахомДа, раздувши ладан,По гетману панихидуОтслужить, как надо.С той поры приходят людиВ тот день и, кручинясь,По гетману панихидуПравят и поныне В Ярополче.

[Кос-Арал, 1848]

«Не домой бредя средь ночи…»

Перевод М. Петровых

{300}

Не домой бредя средь ночиОт кумы, из хаты,Не смыкая в дреме очи,Вспоминай меня ты,А как изведет кручина,Загостясь до света, —Вспомни обо мне, послушайДоброго совета!Вспомни, чтобы полегчало,Как в степи за моремБорется твой друг веселыйС неотступным горем,Как, с тяжелой, тайной думойСвыкшись понемногу,Сердце скорбное смиряетДа молится богу,Вспоминает УкраинуИ тебя, друг милый.Хоть подчас и затоскует,Да не с прежней силой,А так только. Завтра — праздник…Встречу одинокоЭтот день, мой друг единый,В стороне далекой.Загудит на УкраинеПред обедней раннейБлаговест… Пойдут толпоюВ церковь прихожанеПомолиться… Завтра ж утромЗаревет голодныйЗверь в степи, засвищет утромУраган холодный,Занесет песком и снегомМой курень в пустыне.Вот как доведется праздникВстретить на чужбине!Ничего. На то и лихо,Чтобы с ним бороться.Письмецо мое прочти ты,Чуть тебе взгрустнется,И поверь мне, что на светеНету горшей доли,Как в чужом краю немиломВековать в неволе.Но и там живут. Что ж делать!Хоть порой нет мочи,Умереть бы, да надеждаУмирать не хочет.

[Кос-Арал, 24 декабря 1848, 1849]