Кошмар: моментальные снимки - Брэд Брекк

— Будет лучше, если ты не просто попробуешь, Брекк, а сделаешь это!

— Слушаюсь, сэр.

— Прекрасно, сынок, прекрасно.

— Но пока я буду стараться смотреть на вещи вашими глазами, вспомните, что из меня делали журналиста, а не армейского специалиста по информации. Журналист описывает факты. А армейский специалист по информации расписывает дерьмо собачье и врёт…

— Что ты сказал?

— Я сказал, что меня призвали, сэр…я не хотел сюда ехать.

— Да, я мог бы взять это в голову, но тебе от этого никакого проку не будет, потому что босс — это я, и срабатывает только то, что говорю я.

— Так точно, сэр. Мне действительно жаль, что так вышло с вашим кабинетом. С фотографиями вашей жены и семьи. Мы не хотели…как-то всё получилось само собой.

— Блин, сынок, надо исправляться. Ты и так уже порядком набедокурил, хоть и прибыл всего несколько месяцев назад.

— Я специально нарушал дисциплину, сэр.

— Неужели?

— Да…

— Ну-ка, объясни…

— Перед тем как получить первое взыскание я на коленях умолял сержанта Темпла отправить меня на передовую с боевым заданием. Когда мои мольбы попали в глухие уши, я подал форму 1049 сержанту-майору Райли с просьбой перевести меня в отдел информации 1-ой аэромобильной дивизии — я бы побывал в деле. Но Райли отказал мне наотрез. Сказал, что на севере меня убьют. Вот поэтому я и стал нарушителем, и сержант Темпл отправил-таки меня на передовую. Знаете, что я думаю, сэр? Я думаю, что, только нарушая дисциплину, я могу добраться до передовой или получить перевод в действующее подразделение. Это мой билет на войну, в самый центр первой линии!

— Это билет в кутузку, сынок. Странная у тебя позиция, но я знаю, что делать. Я поговорю с сержантом Темплом, чтобы тебя чаще посылали в действующие части. Лучше тебе от этого? Как считаешь, изменится от этого скверный ход твоих мыслей?

— Видите ли, сэр, моя позиция сформировалась ещё в Форт-Полке. Когда мне врезали учебной дубинкой, случилось что-то странное…мои анальные и зрительные нервы каким-то образом переплелись, и с тех пор у меня появился этот дерьмовый взгляд на армию.

— О Господи, — замотал головой майор Бум-Бум, — о Господи, я знал, что это когда-нибудь случится!

Глава 27

«Пляска смерти»

«Чарли был ночным вором, лесным мафиози, величайшим мастером наносить удары исподтишка. Он стрелял в нас из лесу и растворялся в воздухе, словно восточный Гарри Гудини, клонированный в армию из сотен тысяч солдат».

С высоты полета земля казалась однообразным лоскутным одеялом из рощ, джунглей и рисовых полей. Когда я прибыл на место, густой туман уже рассеивался, обнажая зеленый лагерь. Было ещё тихо, потому что солдаты, зарывшиеся в землю, только-только начинали шевелиться — во Вьетнаме начинался ещё один день…

Я слышал только стрекот лопастей вертолета: «ТВОП-ТВОП-ТВОП»; чтобы высадить меня, он завис в воздухе у батальонного КП. Я выпрыгнул, и вертолет, как железный колибри, взвился вверх, слегка приподняв хвост, на мгновенье застыл в воздухе, пилот прибавил оборотов, и вертушка, пересекая бледное утреннее небо, полетела в Лай Кхе, словно на поиски цветочной поляны.

Передо мной лежало открытое поле, напоминающее степи Среднего Запада, а примерно в километре за ним виднелась полоса леса. Солнце еще не взошло, но тёмные силуэты голых деревьев уже проступили в дрожащем мареве кровавого горизонта.

Джунгли обещали еще один изнурительный день.

Деревья стояли без листьев, будто прошла армия саранчи и ничего не пропустила. Ничто не росло. Зелень исчезла на долгие годы вперёд.

В 06.30 утра пехота «Большой багровой единицы», выстраиваясь в колонну по одному, на расстоянии пятнадцати метров друг от друга, потопала через поле к далекой кромке леса. Это была обычная мера безопасности, особенно при пересечении открытой местности. В случае минометного огня осколки будут лететь во все стороны, и одним снарядом может поразить только одного человека вместо двух или трех.

Когда огромное и красное, как перезрелый помидор, тропическое светило появилось над горизонтом, уже было жарко и влажно. Здесь каждый день напоминал предыдущий. Небо меняло цвет от розового к золотистому, от золотистого к бледно-голубому. Исчез утренний туман, стих слабый ветерок.

Теперь воздух был спокоен и неподвижен, без единого дуновения. А земля — сплошное месиво, по которому трудно шагать. Жара уже подбиралась к 38 градусам в тени; припекало — скоро из каждой поры засочится кровавый пот.

Я чувствовал себя измученным, вялым, влажным и липким, словом, кухонной тряпкой, а день ещё практически не начинался.

Густой жуткий туман, который ночью подкрался осторожной кошкой, сведя видимость до нуля, почти рассеялся. Осталась лишь лёгкая дымка: она вилась над землей, точно пар над кучкой конского навоза. Но солнце поднималось всё выше и выше, и дымка вскоре исчезла…

В последний день апреля, рано утром, я сел в вертолет и отправился из Тан Сон Нхута, из 8-го воздушного порта, в Лай Кхе, место дислокации 1-ой пехотной дивизии, чтобы успеть на начало операции «Манхэттен». Полет в Лай Кхе, что в двадцати пяти милях к северо-западу от Сайгона, занял менее двадцати минут, а там я пересел на «Хьюи», перевозивший боеприпасы в передовой лагерь 2-ого батальона 3-ей бригады 1-ой пехотной дивизии.

2-ой батальон располагался у кромки леса на открытой заброшенной каучуковой плантации рядом с северным краем печально известного «Железного треугольника», злополучного района, который в последние месяцы превратился в арену жестоких боёв.

На официальных картах местность носила название «Лес Бой Лой». Здешняя земля долгое время была убежищем вьетконговцев, своего рода складом снабжения частей потивника, воевавших вокруг Сайгона.

В начале года во время операции «Сидар Фоллз» солдаты из 1-ой и 25-ой пехотных дивизий уже хлебнули лиха, гоняясь за Чарли по «Треугольнику». Джунгли здесь были изрыты туннелями и подземными блиндажами, как пчелиными сотами, а дорожки и тропинки напичканы минами-ловушками.

Район был так густо насыщен засадами, что потери были предсказуемы, как гнетущая жара. Операция «Сидар Фоллз» провалилась: выбить врага отсюда не удалось. Вьетконговцы мастерски маскировались, они жили под землёй, как кроты, и умудрялись прятать от нас свои крупнейшие объекты.

Спрыгнув с вертолёта, я потрусил к миномётному расчёту и спросил, как найти командира батальона.

Солдаты ничего не ответили, как будто меня и не было. Наконец, один что-то буркнул и ткнул пальцем дальше к лесу. Я кивнул и направился туда.

На КП батальона меня проинструктировали и пристроили в голову 1-ой роты, к «Чёрным львам».

Операция «Манхэттен» была многодивизионной операцией по отслеживанию и уничтожению противника, в ней участвовали солдаты 1-ой и 25-ой дивизий, а также 10-ой бронекавалерийской. Операция была призвана выявить оставшиеся силы Вьет Конга в регионе, захватить его припасы и документы, уничтожить склады снабжения.

Именно здесь, согласно последним данным разведки, ВК отстроил замысловатую сеть глубоких подземных баз и блиндажей, в которых хранились значительные запасы пищи, одежды, документов и медикаментов.

Мне сказали, что мы будем уничтожать врага, крушить его укрытия и, следовательно, подавлять его боевой дух, моральное состояние, вообще всякое желание сопротивляться.

1-ая рота уже готовилась выйти в дозор. Командир роты капитан Джон Ленц, выпускник Вест-Пойнта родом из города Корпус Кристи, штат Тахас, в бою был хладнокровен и всегда трезво оценивал ситуацию; «солдаты молились на него», говорил Кит Галлахер, бригадный специалист по информации.

— Они позаботятся о тебе, когда станет тяжко, — заверил меня Галлахер, — у них на счету больше боёв, больше убитых врагов и меньше своих потерь, чем у любого другого здешнего подразделения. Ты пойдёшь с лучшими, бок о бок с профи…

Ещё раньше по этой земле рассыпали токсичный дефолиант, известный как «эйджент орандж». От дефолианта деревья «Железного Треугольника» вступили в самую продолжительную осень на своём веку: джунгли превратились в бесплодный, сюрреальный ландшафт, бурый, как подгорелый тост. Смысл таких действий состоял в том, чтобы лишить Вьет Конг зелёной защиты леса.

Перед нами расстилалась земля, которую бы изобразил на холсте художник, если бы хотел написать преисподнюю Данте, и я подумал, что бы с этим ландшафтом сотворил Ван Гог, если б когда-нибудь покинул Францию ради дельты Меконга.

— Сержант Лопес, солдаты сбились в кучу, — заметил капитан.

— Ладно…рассредоточиться, держать дистанцию, — пролаял сержант.

Командная цепочка прекрасно работает в лесу. Капитан задумывает план, сержант приводит его в исполнение. Лейтенант говорит «за мной!», но никто не двигается с места, пока не кивнёт старшина.