Испытание - Георгий Черчесов

— Иди поешь и укладывайся спать, — пристально глядя на правнука, сказал Дзамболат.

— Як брату еще хочу заехать, — промолвил Майрам. — У Сослана переночую.

— У Сослана? — у старца в глазах забегали смешинки. — Как бы тебе всю ночь не пришлось ждать его. Брата твоего от себя лишь на несколько часов отпускает та девица, что завладела его сердцем. Ну-ка, Аланчик, напомни ее имя.

— Практика! — охотно закричал на всю комнату праправнук, дав понять Майраму, что здесь на эту тему шутят постоянно.

— Вот-вот, она самая, — засмеялся Дзамболат. — Другие в колхозе и шагу без оплаты не сделают, а твой брат раньше всех показывается на поле, позже всех покидает его, целый день в хлопотах — и все бесплатно!

— Так он же в колхозе на практике, — возразил Майрам.

— А я что говорю? Практика его сердцем овладела, — вновь залился смехом старец и вдруг осекся, вытирая ладонью глаза, серьезно добавил: — Молодец Сослан, все дела в колхозе близко к душе принимает. Не покидает поле до самой темноты. Да еще грозится вести уборку пшеницы при зажженных фарах. Так что тебе, Майрам, укладываться спать надо здесь, в Хохкау…

Утром домочадцы сели за стол позавтракать, когда послышался топот копыт, умолкший у ворот хадзара Гагаевых, резко распахнулась калитка… Старец лишь успел подморгнуть Майраму, как на пороге оказался Сослан и звонко закричал:

— Привет предку от потомка третьего колена! — И бросился обнимать Дзамболата. — Жив? Здоров? К своим друзьям-ровесникам не собираешься?

Другой мог бы и обидеться на такое приветствие, но не Дзамболат.

— Не собираюсь! — весело ответил старец. — Пусть те, кто духом послабее, спешат туда, а я еще поживу! — и шутливо замахнулся на дерзкого правнука сучковатой палкой, что стояла, прислонившись к спинке стула. — У-у, гяур, ждешь не дождешься, когда я покину землю предков…

— И на том свете нужны сильные духом! — поднял прадеда вместе со стулом Сослан и нежно прижался к нему щекой.

— Я еще тебя уму-разуму не научил, — пытался сделать сердитый вид Дзамболат. — Пока-то получится из тебя настоящий джигит. Вот и выходит, что спешить мне в другой мир никак нельзя… Аланчик, смотри, что этот злодей делает со мной. Выручай своего любимого дада.

И Аланчик соскочил со своего стула и, сжав малюсенькие кулачки, набросился сзади на Сослана, отбивая у него прапрадедушку.

Ошеломленный гамом, поднявшимся в доме, любуясь веселой возней, Майрам с огорчением и завистью подумал о том, что у него взаимоотношения с Дзамболатом сложились совсем иные, нежели у брата. А ведь и у него характер такой же общительный, как и у Сослана. В кругу товарищей по работе, среди друзей Майрам слывет весельчаком и остряком. Но рядом с прадедом что-то сковывает его, не позволяет чувствовать себя свободно. Представил себе, как обернулись бы события, если бы он, Майрам, позволил себе произнести же те фразы, которыми приветствовал старца старший брат. Дзамболат наверняка был бы в негодовании…

Наконец Аланчик отбил дада из рук злодея, и Сослан, перегнувшись через стол, шлепнул ладонью по плечу брата.

— И ты здесь? Как дела дома?..

… Старая поговорка гласит: сумел прийти — сумей и уйти. Но не тут-то было. К концу завтрака Дзамболат вдруг потребовал, чтобы Майрам вез его и Аланчика туда, в новый аэропорт.

— Зачем тебе аэропорт? — удивился Сослан. Дзамболат, выдержав паузу, во время которой и взглядом, и вздохом дал понять правнуку, что он ему подбросил неуместный вопрос, прищурил брови:

— Ты бывал там, правнук, и на самолете летал?

— Бывал и летал, — ответил Сослан.

— Вот и мы, хотим полетать! — заявил Дзамболат и, прижав к себе маленького праправнука, коротко приказал Майраму: — Сейчас и отвезешь нас.

Что тут поднялось! Всей семьей уговаривали — и не получилось. Позвали на помощь соседей. Старец настаивал на своем. Пришел Тотырбек — председатель сельсовета. Чем только ни страшили: и аварии случаются, и с сердцем в воздухе плохо бывает, и вывернуть может, будто пьяницу, не знающему предела в выпивке… Дзамболат — ни в какую! Сослан толкнул в бок Майрама.

— А ты чего молчишь? Скажи и ты свое слово, — может, при слушается.

Майрам, явно наслаждавшийся возникшей ситуацией, задорно блеснул глазом.

— А что? Я понимаю дада… Его любопытство естественно…

— Старик бородавок уже не выводит, — в сердцах напомнил Сослан.

— Старости никому ее избежать — обиделся Дзамболат. — А жить охота и тогда, когда с горы спускаешься. Вот ты ученый, агроном, — ткнул он палкой в грудь Сослану, — но как бы не стал посмешищем в глазах людей, — и спокойно обратился к Майраму: — И твой конь не единственный. Мы с Аланом можем тебя не упрашивать: на другой машине доберемся…

Собирался в путь Дзамболат недолго: поднявшись с места, направился к углу, где была прислонена к стене его сучковатая палка, — отправляясь в дорогу, он отдавал предпочтение ей, а не простенькому, нарезному костылю, с которым бывал неразлучен дома.

В машине Дзамболат преобразился, точно помолодел. Сев на переднее сиденье и пристроив рядом Аланчика, он уперся о сучковатую палку, зажатую меж стариковских острых колен, и крутил головой направо-налево, радостно узнавал скалу, вершину горы и даже дерево, мелькающие по ту сторону бурного Ардона. Когда они приблизились к камню, нависшему над рекой, да так и удерживавшемуся бог знает на чем, потускневшие глаза Дзамболата загорелись. Он закивал валуну головой и радостно сказал Майраму:

— Живой, а?! Ой, много годков прошло…

Старец так обрадовался камню, что Майрам невольно подумал; исчезни валун, и прадед этого не перенесет, на следующий же. день умрет. Точно Дзамболат соревновался с камнем, кто больше продержится: валун или старец. И камень помогал ему верить, что не все еще потеряно, что не все подвластно времени, что можно веками наслаждаться прохладой брызг, свирепо бросаемых на него бешеной ремой, не терпящей никаких препятствий и косых взглядов, висеть — и не свалиться в воду…

— Смотри, Алан! Живой! — ликовал Дзамболат и, легко по вернувшись назад, не спускал взгляда с камня, пока он не скрылся за поворотом.

До самой долины Дзамболат бодро поглядывал по сторонам, ужасающе сиплым голосом просвещал Майрама, по какому берегу проходила дорога из Цея во Владикавказ и сколько времени требовалось, чтобы попасть туда на арбе или добром коне из Унала, Згида или Мизура.

… Когда самолет поднялся в воздух, старец уткнулся носом в иллюминатор и зацокал языком в знак восхищения открывшимся видом, но тем не менее заявил:

— С горы все лучше видно и красивее.

И тут Аланчик на весь салон отчаянно закричал:

— Дада, у меня животик убегает!!! Держи его!!!

Салон враз повеселел. Стюардесса наклонилась к малышу, стала успокаивать:

— Не бойся, мальчик. Я закрыла все дверца и окошки. Не дадим твоему животику далеко убежать: поймаем…

Дзамболат неожиданно обиделся за праправнука, укоризненно покачал головой; этого ему показалось недостаточно, так он погрозил миловидной девушке рукояткой костыля:

— Не надо говорить чепухи, — и, показав на Аланчика, заявил: — Он маленький, но голова его уже думает, — и пояснил деловито праправнуку: — У меня тоже так. У всех так бывает… На арбе тоже так, когда быстро едешь. Из-за ям.

Алан недоверчиво поглядел в глаза старца. Тот стал убеждать его:

— Конечно, у самолета нет дороги… Но… — он ткнул рукояткой костыля в иллюминатор: — Видишь облака? А между ними ничего нет. Это и есть яма.

У стюардессы широко расширились глаза от нелепого объяснения старца, который, опираясь на привычные представления о природе, нашел для себя уяснимое без теоретических догм понятие воздушных ям. И не удержи Майрам девушку за руку, не моргни ей отчаянно, в салоне разгорелся бы спор двух представителей далеких друг от друга поколений. На стороне стюардессы были бы наука, теории и аксиомы. На стороне старца — незыблемые законы предков, твердивших: суди только о том, что сам видел, и не давай волю пустому воображению. Девушка поняла Майрама и отошла, пустив в старца напоследок скептическую улыбку…

Прилетели в Киев. Дзамболат отказался взглянуть на город и потребовал, чтобы они тотчас же отправились в обратный путь.

— И не думай, что я устал, — категорически заявил он Майраму. На арбе тяжелее ездить — трясет сильно, а я по не сколько суток в дороге проводил…

Когда Майрам возвратился к нему с билетами, Дзамболат, задав ему несколько вопросов, разгневанно погнал правнука опять к кассам.

— За столом дважды один тост не произносят, — кричал он на весь зал, вызывая всеобщий интерес к своей персоне и жалостливо-сочувственные улыбки к парню. — Зачем ты опять взял на «Ту-154»? Мы с Аланчиком уже знаем эту кобылу. Теперь хотим познать, что такое турбовинтовой самолет! Иди про си другую арбу!..