Золотой Сын - Пирс Браун

– Мне хотелось, чтобы все вышло иначе…

– Мустанг… – неуверенно бормочу я и накрываю своими огрубевшими руками ее нежную ладонь.

Несмотря на свою силу, Виргиния такая же хрупкая, как девушка, которую я держал за руку в шахте. Той я помочь не сумел. А теперь не смогу защитить эту. Если бы мои руки были созданы, чтобы строить, творить, тогда бы и слова подходящие нашлись. Возможно, в другой жизни я мог бы стать тем мужчиной, который ей нужен, а сейчас мои слова так же неуклюжи, как и руки. Они умеют лишь резать, ломать, крушить…

– Мне кажется, я понимаю, что ты чувствуешь…

– Что я чувствую?! – взвивается Мустанг.

– Прости, я не имел в виду… – сбивчиво оправдываюсь я, но тут рядом с нами раздается какой-то шум.

Возле нас стоит повар с очередным подносом в руках. Осторожно ставит его на стол, на цыпочках отходит подальше и, в ужасе озираясь, пятится обратно на кухню.

– Дэрроу, а теперь заткнись и слушай внимательно! – в бешенстве смотрит на меня Мустанг сквозь пряди упавших на лицо волос. – Хочешь знать, что я чувствую?! Пожалуйста, сейчас выложу тебе все как есть! Всю жизнь меня учили, что семью надо ставить превыше всего! И вот, в училище… я сдала тебе своего брата, невзирая на внушенные с детства запреты! Просто я решила, что ты… – она делает глубокий вдох, но закашливается, – заслужил мою преданность. И что в тот момент гораздо важнее быть преданной тебе, а не Адриусу, который ради меня и пальцем ни разу не пошевелил. Я знала, что поступаю правильно, но для этого мне пришлось отречься от моего отца, от всего, к чему он меня готовил. Ты хоть понимаешь, каково это? Он много раз ломал жизни целых семей так же легко, как другие люди ломают палки! Он обладает невероятной властью. Но это не главное: отец научил меня ездить верхом, читал мне стихи и рассказывал сказки! Когда я падала, он стоял рядом и ждал, пока я сама не поднимусь на ноги! А ведь он не мог даже смотреть на меня в течение трех лет после того, как умерла моя мать. Вот от кого я отказалась ради тебя! Нет, – тут же поправляется она, – не ради тебя! Ради того, чтобы жить по-другому! Жить ради чего-то, кроме гордости! В училище мы с тобой решили нарушить правила, попытаться сохранить честь и самоуважение в этом ужасном месте и создали армию из верных друзей, а не из рабов! Мы хотели стать лучше! А потом ты наплевал на все это, ушел и стал одним из наемников моего отца! Нет-нет, – прикладывает палец к губам Мустанг, – молчи! Сейчас моя очередь говорить! – Она некоторое время собирается с мыслями, положив локти на стол. – Как ты понимаешь, я совершенно растерялась. Во-первых, решила, что у нас с тобой все по-настоящему. Во-вторых, мне показалось, что ты предал идею, благодаря которой мы смогли завоевать Олимп. Представь себе, я чувствовала себя уязвимой и одинокой! Возможно, я попала в постель к Кассию, потому что мне было обидно и я искала утешения. Можешь себе такое представить? Отвечай!

– Ну, наверное, могу… – неловко ерзая на скамье, говорю я.

– А теперь засунь свое «наверное» себе в задницу! – резко бросает она, сжимая губы в тонкую линию. – Я не какая-нибудь там шлюшка в платье со стразами! Я гений, и это факт! Я умнее, чем все, кого ты знаешь, вместе взятые, за исключением, пожалуй, моего брата-близнеца! И если у меня тяжело на сердце, это не значит, что мозг перестал работать! Роман с Кассием я завела по тем же причинам, по которым позволила правительнице думать, что она настроила меня против отца: чтобы защитить свою семью! – отчаянно жестикулируя, объясняет она, а потом опускает глаза и смотрит в свою тарелку. – Я всегда умела манипулировать людьми – мужчинами, женщинами, не важно! С Кассия будто содрали кожу, Дэрроу, его душа истекала кровью, хотя прошло уже два года с тех пор, как ты убил Юлиана. Я сразу же разглядела в нем это и поняла, как влюбить его в себя. Стала тем человеком, который всегда был готов выслушать его и помочь заполнить пустоту в его душе.

Ее голос постепенно смягчается. Она смотрит по сторонам, словно ища способ закончить разговор, который сама же и начала. Я бы не возражал, чтобы она на этом и остановилась.

– Я внушила ему, что он жить без меня не может. Другого способа обеспечить безопасность нашего дома не было. Знала, что это лучший расклад в игре, на который я могу рассчитывать. И вместе с тем… мне было так холодно, так страшно! Как будто я злая ведьма, которая обманом влюбила в себя Одиссея и держала его на острове. Мой поступок казался совершенно логичным, но, когда Кассий обнимал меня, мне казалось, что я тону, задыхаюсь под тяжестью содеянного. Меня угнетало сознание того, что мне предстоит жить с человеком, которого я не люблю. Но я делала это ради семьи! Ради людей близких и любимых, даже если они не заслужили любви. Что ж, во имя семьи приносят еще и не такие жертвы, – качает головой она, с трудом сдерживая слезы, но те все равно начинают капать с ее ресниц. – А потом я увидела тебя на церемонии, и… и мне показалось, что передо мной разверзлась бездна, которая вот-вот поглотит меня. Я почувствовала себя лгуньей и обманщицей. Плохой девчонкой, придумывающей оправдания своим идиотским поступкам. – Мустанг вытерла глаза. – Разве ты не понимаешь, зачем я это сделала?! Я не хотела, чтобы ты умер! Не хотела потерять тебя, как потеряла Клавдия, как потеряла Пакса! Я была готова на все, чтобы остановить это!

– Я сам могу остановить это!

– Ты думаешь, что неуязвим, Дэрроу! Но это не так! Однажды ты поймешь, что переоценил свою силу, и я останусь одна!

Виргиния умолкает, как будто внутри ее что-то надломилось. Уже не рыдает, а просто тихо всхлипывает. Такие женщины, как она, стесняются плакать при посторонних. Смотреть на это просто невыносимо.

– Ты не плохая, – беру ее за руку я, – ты не лгунья!

Мустанг мотает головой, пытается отдернуть руку. Ласково беру ее за подбородок и нежно, но уверенно заставляю посмотреть мне в глаза.

– Никто не вправе осуждать тебя за то, что ты делаешь ради тех, кого любишь. Понимаешь? Понимаешь? – тихо, но настойчиво повторяю я, и она кивает.

Так быть не должно! У золотых есть все, о чем только можно мечтать, тем не менее они с радостью приносят в жертву амбициям собственных детей! Этот мир сошел с ума! Империя на грани краха, она пожирает своих королей и королев с такой же жадностью, с какой бедняки возделывают землю! Но я не дам империи поглотить эту женщину! Однажды я уже принес в жертву другую девушку, больше этого не повторится! Не позволю империи сломать ей жизнь, уничтожить моих родных в Ликосе! Я разрушу эту адскую машину до основания!

Большим пальцем вытираю Виргинии слезы. Она не такая, как остальные. Пытается поступать так, как полагается золотым, но это лишь причиняет ей страдания. Глядя на нее, понимаю, что ошибался: она не отвлекает меня от моей миссии, не ставит ее под угрозу, наоборот – я иду к цели ради нее. Но поцеловать я ее не смогу. Не сейчас. Сейчас я должен разбить ей сердце, если хочу разбить в пух и прах империю. Иначе это будет нечестно по отношению к Виргинии – я полюбил ее такую, какая она есть, а она очарована иллюзорным образом, сотканным из лжи.