Микаэл Налбандян - Карен Арамович Симонян

Возможно даже, что именно от этого личного знакомства родилось у Свачьяна отрицательное отношение к Степану Воскану. В конце концов ведь могли же двое встретившихся в Париже молодых людей просто не понять или не принять друг друга!..

И сейчас, когда их прах давно уже слился с прахом их предков, хочется еще раз подчеркнуть высокое благородство этих честных и преданных людей. Людей, которые смогли не оспаривать первенство, которые сумели до конца довериться друг другу и которые нашли в себе мужество уточнить свои отношения сразу же, как представился к этому предлог. Вот как откликнулся Арутюн Свачьяп в своем «Мегу» на возобновление издания «Аревмутка»:

«Вновь стал издаваться в Париже «Аревмутк», и вновь под редакцией господина Степана Воскапа, человека, который денно и нощно мечтал о родине и свободе, желал своей нации совершенного просвещения и по этой причине был несколько строг в своих требованиях и по своему беспокойному характеру желал, чтобы нация бросилась вперед бегом, хотя она только-только училась шагать, и сразу слишком многого ожидал от нации, еще юной. И все-таки пожелаем, чтобы все было по сердцу его и чтобы смог он увидеть все, что мечтает увидеть».

…Древний поэт Менандр говорил, что счастлив тот, кто встретился хотя бы с тенью настоящего человека.

Микаэлу Налбандяну посчастливилось вдвойне, ибо он нашел двух настоящих единомышленников, которые жили и действовали с той же преданностью, с теми же мечтами и по тем же планам, что и он сам.

И как можем не почувствовать себя счастливыми и мы сами, когда в лице своих славных предков видим такую бескорыстную и самоотверженную дружбу, такую преданность?!

Микаэл быстро сориентировался в обстановке, сложившейся к тому времени среди константинопольских армян. И хотя община выглядела на редкость единой и сплоченной, а Арутюн Свачьян, поддавшись всеобщему воодушевлению, уверял дорогого и долгожданного гостя, что отныне прекращены вредные споры и люди объединяются, чтобы плечом к плечу служить на благо народа и нации, Микаэлу Налбандяну было ясно, что ни Положение, ни Национальное собрание не смогут одним махом уничтожить мракобесие и беззаконие.

Как везде и всегда, он находил время, чтобы работать. А работал он в это время лихорадочно, так как решил написать для «Мегу» Арутюна Свачьяна хотя бы пару статей. Ему было о чем писать и было что писать, поэтому не следовало терять ни одну из тех возможностей, что подворачивались ему, будь то в Москве, Париже или Константинополе.

Первая написанная здесь Микаэлом статья озаглавлена «Невообразимый скандал». Налбандян высмеял Ованеса Чамурчяна за его попытки доказать существование духов и демонов. Потом появилось открытое письмо о самодурстве и беззакониях, творимых священником Ванского вилайета Погосом Микаэляном.

Скандальную историю со священником Погосом опубликовала и вынесла на суд общественности «Мегу».

Но что это была за история?

Священник несколько лет подряд держал при себе «некую девицу, а потом обвенчал ее со своим служкой, намного моложе ее, почти совсем еще мальчиком. Поэтому женщина потребовала себе совершеннолетнего мужа. «Священник, — писала «Мегу», — перепугавшись, исполнил желание женщины и, расторгнув брак, обвенчал ее с другим человеком».

Но этим не ограничивались беззакония Погоса. «Мегу» сообщала также, что за взятку в пятьсот курушей Погос развел замужнюю женщину и обвенчал ее с другим, а еще как-то, заставив привести в церковь беременную женщину, велел так избить ее, что у нее случился выкидыш… «Кроме перечисленных беззаконий, — продолжала «Мегу», — на его совести есть и многие другие преступления, которые уже ни к чему называть здесь».

Арутюн Свачьян требовал, чтобы этот гнусный соблазнитель, прелюбодей и преступник был исключен из духовного сословия и лишен права занимать какую-либо должность. Всех читателей, согласных с этим, «Мегу» приглашала в течение десяти дней прийти в редакцию и поставить свои подписи под этим решением.

История с ванским священником порочила не только духовенство (и именно в этом была причина, что Церковное собрание всячески старалось замять это дело), но и сам народ. Поэтому вполне понятно, что «патриотичные» мещане также не придали ей значения, сочтя случившееся досадным исключением.

К мнению газеты «Мегу» присоединился архимандрит Варагского монастыря Мкртич Хримян, вместе со своими друзьями сурово осудивший и преступного священника, и тех церковных деятелей, которые старались скрыть его неблаговидные делишки. Кстати, через несколько десятилетий Мкртич Хримян станет католикосом всех армян и за свои достоинства будет назван народом Хримян-айрик — отец Хримян, отец армян…

…Микаэл Налбандян и сейчас был уверен, что недостойный и погрязший в пороках духовный пастырь не сможет опозорить ни свой народ, ни церковь, если язву эту не будут скрывать, а излечат, если общественное мнение ополчится против него, тем самых! изолировав и удалив его от себя. Нация, обладающая подобной нравственной силой, «получит право удостоиться похвал от просвещенных народов, ибо не захотела терпеть у себя семя соблазна».

Одной из важнейших предпосылок общественного прогресса и национального существования являются право и правосудие — одинаковое для всех без исключения. В противном же случае — когда преступление покрывается, а преступник не считает себя обязанным отвечать перед законом, да еще находит покровительство, выходит, что общество молча смиряется перед беззаконием и даже поощряет его. Вот почему для понимания истории народа и степепи его просвещенности такое решающее значение имеет сам факт существования у него законов и четко определенных гранпц его применения.

Во всех естественных и человеческих законах мы признаем только «да» и «нет». Третьего просто нет — был уверен Налбандян и был абсолютно прав. «Пусть не забывают этого те патриоты, которые свою любовь к народу проявляют сокрытием его недостатков, следовательно, заслуживают наказания вместе с защищаемыми ими преступниками».

«Нельзя проповедовать правосудие и защищать беззаконие.

Нельзя проповедовать прогресс и, подобно паралитику, быть прикованным к одному месту.

Нельзя проповедовать чистоту и плавать в море нечистот.

Нельзя проповедовать свободу и в то же время насиловать совесть».

То есть нельзя лицемерить.