Мир, где меня ждут. - Марина Дементьева

— Сейчас я помогу! — крикнула Кристалина, и сбитые ураганом, потерявшие ориентацию в пространстве порождения Тьмы превратились в зажженные факелы.

Стихна Карунах вытянула перед собой руки, и земля вспучилась горбами, которые, будто жутковатые змеи, быстро побежали в сторону нарлагов и крогов, схлестнувшихся с ведьмаками. Живые холмы безошибочно устремились к темным тварям, но не причиняли при этом никакого вреда сражающимся волшебникам, ловко огибая удивленных мужчин. Наконец один такой холм лопнул, брызнув комьями земли, и на свободу вырвался чудовищных размеров корень, который тут же схватил своими цепкими отростками многорукого крога и взмыл вместе с ним далеко вверх, хищно стискивая монстра в смертельных объятиях. Тварь отчаянно извивалась, ей даже посчастливилось порвать пару удерживающих ее корней, но растение-убийца и не думало сдаваться. Крепкие жесткие корни упорно прорывали плоть чудовища, и через несколько минут от крога остались только тошнотворные лохмотья. Та же незавидная участь постигла еще с полдюжины антариесской нечисти.

Сияние вокруг Эстель постепенно меркло, светящийся покров неумолимо истончался. Вместе с ним уходили силы. Слишком мощную магию применяли четыре носительницы, уж очень большое напряжение возникло над полем схватки, и непрочная ткань Мироздания опасно натянулась, затрещала под этим давлением, рискуя возникновением Прорывов. Хранительница Единства уже сбилась со счета, в который раз направляя свою силу туда, где тоньше всего становилась оболочка Мироздания, укрепляя ее, возводя Заслоны, сдерживая ревущий поток вырвавшейся на свободу сырой отработанной магии. С каждым разом это давалось ей всё тяжелей. Накатывала мерзкая слабость, колени подгибались, гудела голова, но девушка самоотверженно продолжала выполнять свою нелегкую работу. Участь хранительницы Единства самая незавидная из пяти, что бы там ни говорили про наиважнейшую роль, про незаменимость, особый почет и так далее в том же духе. В то время как четыре стихии бездумно развлекаются, призывая силы природы и уничтожая врагов, хранительница Единства испытывает ужасную боль и напряжение, сводя на нет последствия неконтролируемого выброса энергии. Как-то Эстель пришло в голову порыться в замковых архивах, и она подсчитала, что смертность в рядах хранительниц Единства в два раза выше, чем у остальных носительниц, вместе взятых. Хранительница Единства, по сути, беззащитна в бою, ведь она не может призвать на помощь активную силу, да она ей и не доступна вовсе. К тому же, она не участвует в битве, не имея возможности отвлечься от нейтрализации выхода энергии, выключает свое сознание, полностью уходя в себя, и от этого становится легкой добычей для врага. Да, и не следует сбрасывать со счетов то, что хранительница может попросту не рассчитать свои силы и надорваться, взяв на себя неподъемную ношу, возложенную на нее огромной ответственностью.

С таким трудом наложенные на Мироздание «швы» угрожающе затрещали, и

Эстель, мучительно стиснув зубы, направила свою волю, пытаясь удержать, свести воедино непокорно расползающиеся края ткани. От чудовищного напряжения потемнело в глазах, из левой ноздри брызнула тоненькая струйка крови. Застонав, девушка повалилась на колени.

— Хватит! Остановитесь!.. Я…больше…не могу!

Азарт битвы, охвативший носительниц, и пьянящее ощущение собственной силы с трудом отпускали из своих заманчивых объятий. Но исчезли гигантские приливные волны, исчезли фантастические, живущие своей жизнью растения, прекратился огненный дождь, и затихли раскаты грома, когда по узам, связывающим пять девушек, прокатилась болезненная дрожь.

Эстель бил сильный озноб, земля, уткнувшаяся ей в колени, тряслась и прогибалась под ее телом, то приближалась, то удалялась… Кровь стучала в висках, и трудно было даже удерживать голову. А потом раздался низкий шипящий звук, и Эстель неимоверным усилием воли подняла взгляд. В паре шагов от нее раскачивался на крепких ногах уродливый нарлаг. Кипевшая кругом битва распалась на десятки поединков между волшебниками и нечистью, и на них никто не обращал внимания. «Вот и всё, — мысли пронеслись в измученном сознании совершенно бесстрастно, без тени эмоции. — Пополню статистику…» Замахнулась мощная, украшенная ядовитыми когтями лапа. Замахнулась и впустую распорола воздух. Из груди монстра, из самого ее центра, выросло лезвие меча, с силой вогнанного по самую рукоять. Не успев проронить ни звука, тварь рассыпалась пеплом, укрыв тонкой серой пеленой безучастно стоящую на коленях Эстель и… Эджая Д» элавар. Всё такого же сильного и спокойного, несмотря на происходящее вокруг, несмотря на кровь и смерть. Он весь с головы до ног был осыпан мелким серым крошевом — это всё, что остается после смерти от нечисти; правый рукав рубахи был располосован когтями, но крови на нём не было, и Эстель почувствовала облегчение, когда убедилась, что он не ранен. Тут взгляд ее скользнул по руке Эджая, там, где от одежды остались лишь рваные клочья, и натолкнулся на выколотый чуть выше запястья черный рисунок. Дракон, расправивший крылья, и изящная авалларская вязь. И Эстель вспомнила друга своего погибшего брата, который, задыхаясь от ненависти и гнева, рисовал странную татуировку, что была на руке того авалларского воина.

Забыв обо всём, Эстель смотрела на сильную мужскую руку, будто еще надеялась на то, что глаза ее обманывают, и рисунок окажется не таким, каким он ей сначала показался. Смотрела на руку, которая отвела от нее мучительную смерть. На руку, которая лишила жизни ее брата.

Мир с грохотом взорвался и рассыпался дождем острых осколков, впившихся ей в сердце. Небо перевернулось и рухнуло на землю, которая пошатнулась и ушла из-под ног, оставив без опоры…

Сражение вокруг окончилось, и потрясенные волшебники смотрели на то, как вокруг хранительницы Единства стал стремительно закручиваться сверкающий вихрь силы. Магической силы, потому что телесные и душевные силы окончательно оставили измученную ужасным несоответствием девушку. Будто сама Хозяйка проверяла ее на прочность, наказывая за недавнюю бесхарактерность и слабоволие; выясняла, на что же она способна на самом деле, ставя ее перед кошмарным выбором, поставив ее в такую ситуацию, из которой, казалось, не могло быть никакого выхода.

Эстель медленно поднялась на ноги, словно со стороны удивляясь, как она не умерла на месте, не сошла с ума, даже не потеряла сознания от того потрясения, что навалилось на нее? Просто недостойно стоять на коленях перед убийцей брата, перед их кровным врагом… Перед ее кровным врагом.