Зекендорф. Автобиография человека, который сыграл в реальную игру 'Монополия' и выиграл крупнейшую в истории империю недвижимости - William Zeckendorf
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хотя сейчас у меня четыре почетные степени доктора права, я бросил колледж. Светская жизнь была приятной, но занятия были скучными и пустой тратой времени. Стремясь попасть в реальный мир бизнеса, я бросил колледж на младших курсах, чтобы работать на своего дядю, Сэма Борчарда. Я покинул "совершенно незаурядное детство", чтобы начать, как казалось, совершенно незаурядную карьеру.
Ученик по профессии
Еще до 1920-х годов мой дядя Сэм Борчард начал переводить свои силы и капитал из обувной промышленности в сферу недвижимости. К 1925 году, когда я пришел к нему на работу, он был крупным нью-йоркским инвестором-строителем недвижимости с состоянием в несколько миллионов. Я был необученным новым сотрудником, и Сэм поручил мне работу по ведению домашнего хозяйства. Это заключалось в сборе арендной платы, удовлетворении жалоб жильцов на обслуживание и закупке теней, маркиз, мыла и топлива для различных объектов недвижимости Сэма. Не имея ни интереса, ни терпения заниматься этой частью бизнеса, я постоянно заходил к Сэму в офис с предложениями и идеями, которые могли бы привести меня в отдел продаж. Спустя много месяцев я наконец получил свой шанс. Сэм приобрел офисное здание на Бродвее, 32, рядом со зданием Standard Oil в центре Нью-Йорка. Несмотря на стратегическое расположение, здание 32 Broadway было занято не более чем наполовину; плохое управление и бум офисного строительства в совокупности лишили его ключевых арендаторов. Здание обошлось Сэму в 1,2 миллиона долларов. Годовая арендная плата, по его мнению, должна была составлять не менее 400 000 долларов, но она составляла лишь половину этой суммы. Сэм вызвал меня в свой кабинет, чтобы объяснить все это, и сказал: "Уильям, я собираюсь на несколько месяцев в Европу с твоей тетей и детьми. Я хочу, чтобы ты поехал туда и арендовал это здание. Арендуй это здание, мой мальчик, и ты сможешь быть уверен в большом будущем здесь, со мной".
Сэм уехал в Европу, а я отправился работать над его зданием. Я взялся за работу, поднявшись на лифте на верхний этаж каждого здания на Уолл-стрит. Затем я спускался этаж за этажом, опрашивая все офисы на каждом этаже. Исходя из теории, что у каждого третьего арендатора в этом году истекает срок аренды (трехлетние договоры аренды тогда были нормой), я входил в здание со смелым заявлением: "Я понимаю, что срок вашей аренды истекает, и я хотел бы показать вам помещение по адресу 32 Broad way". Моя агитация очень скоро была замечена владельцами зданий, которые справедливо заподозрили, что я краду их арендаторов. Они стали спрашивать: "Кого вы хотите здесь видеть?", прежде чем пустить меня в лифт. Лишь однажды меня поймали за руку и выпроводили из здания. После этого я попросил кого-то заранее сфотографировать справочники всех зданий и всегда был готов назвать имя жильца на случай, если меня допросят.
Из всех потенциальных арендаторов, к которым я обращался, возможно, один из пяти заходил на Бродвей, 32, чтобы посмотреть. Из пяти посмотревших, возможно, один согласится на аренду, но и этого было достаточно. Постепенно я начал заполнять наше здание. К началу осени, когда мой дядя должен был вернуться из Европы, у меня были арендованы все офисы, кроме двух небольших. Когда корабль Сэма причалил, я был на пирсе и ждал новостей. После неизбежной таможенной задержки Сэм, в темном костюме и серой шляпе, прошел через ворота, за ним покорно следовали моя тетя Ева, мои кузины Эвелин и Стюарт и целая вереница носильщиков. Сразу же после первого радостного приветствия я рассказал Сэму историю о доме 32 по Бродвею. Я стоял и ждал улыбок и поздравлений, которые, как мне казалось, были мне положены, но Сэм лишь торжественно кивнул. Затем, когда мы направились к линии такси, он покачал головой и сказал: "Уильям, насчет тех двух офисов - как скоро ты сможешь их арендовать?"
Я ушел с пирса, как пес, которому хозяин дал пинка под ребра, и тут же решил, что у меня не может быть настоящего будущего с Сэмом Борчардом. На следующий день я вошел в офис и объявил о своем решении уволиться. Сэм был удивлен. Он сказал: "Почему ты должен увольняться? Я только что повысил твою зарплату с двадцати пяти до сорока долларов в неделю". Так и вышло - комиссионные внешнему брокеру за аренду, которую я заключил, приблизились бы к 25 000 долларов. Я сказал Сэму, что он может делать со своими сорока долларами в неделю, и ушел.
Я решил пойти работать к Леонарду Гэнсу, молодому и приятному на вид брокеру по недвижимости. Ганс был лет на двенадцать старше меня и уже успел заработать себе отличную репутацию. Недавно он получил контроль над большими участками земли в Восточных сороковых районах Манхэттена для великого застройщика Фреда Френча. На этой земле Френч строил фешенебельный Тюдор-Сити, как раз напротив , где сейчас находится ООН. Ганс занял участок так незаметно, что соседи не встревожились, а цены не вышли из-под контроля. Я встретил Ганса по работе, был заинтригован тем, что он делает, и обратился к нему с предложением. У него не было отдела по управлению недвижимостью. До сих пор не знаю, почему, но я уговорил Ганса создать отдел управления, который возглавил бы я. Я руководил этим бизнесом несколько месяцев, но мне становилось все беспокойнее и беспокойнее. В те дни я поздно вставал и очень поздно ложился спать, и именно звонок арендатора, жаловавшегося на водопровод, темным зимним утром окончательно убедил меня в том, что я занимаюсь не тем делом.
"Я просто не создан для этого", - признался я Гэнсу и отказался от управления, чтобы присоединиться к нему в общем маклерстве по недвижимости. В течение года я жил на сорок-пятьдесят долларов в неделю в счет будущих доходов. Я не заработал ни одного доллара. Через друзей я познакомился и влюбился в девушку по имени Ирма Леви, чьи родители очень подружились с моими. Мы с Ирмой хотели пожениться, но сначала мне нужно было заработать денег, и наконец я нашел хорошее предложение - отель "Пасадена" на юго-западном углу Шестьдесят первой улицы и
