Янтарный меч - Ольга Ромадина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тяжело было совмещать уроки с сельской рутиной! Но так оставалась хоть тень надежды, что когда-нибудь они вернутся к прежней жизни. Пусть не в Белом Бору, в другом городе, поменьше. Где не придется гнуть спину от зари до зари, валясь с ног от усталости. И делать лепешки на муке из лебеды в голодное время. Но отец и слышать не хотел о переезде в соседнюю Арсею, где их не достали бы. Настоял, чтобы они осели здесь. И даже обещание с матушки взял перед уходом, что останется.
– Эй, хозяйки! Есть кто дома? – В окне мелькнуло опухшее лицо местного бортника.
Ярина отерла руки о передник и пошла открывать.
– О, девонька, – неподдельно смутился он, переминаясь с ноги на ногу. – А матушка твоя?
– Они с братцем в Раздольном, на ярмарке снадобья продают, завтра к вечеру вернутся, – ответила Ярина.
Дядька Чет стал захаживать к ним с год назад, как сгибли в пожаре его жена с сыном. И вроде по делу каждый раз, но все норовил задержаться, помочь по хозяйству. Пытался дарить то соты, то неказистые пряники на меду. Рагдай ненавидел его люто. Будто одно присутствие кого-то рядом с матерью отбирало у него память об отце. А матушка ухажера как не замечала.
– Крыша у вас, смотрю, прохудилась, – заметил бортник. – Подлатать бы.
Ярина вздохнула. На плотника не было ни полушки, а лезть самой… Можно бы попытаться, но матушка после прошлого раза строго-настрого запретила самоуправничать. Да и спина все еще не давала забыть, что бывает, когда берешься не за свою работу.
– Вот матушка вернется, тогда посмотрим.
– И стол совсем ветхий. – Дядька Чет заглянул через ее плечо в горницу.
– Его отец делал. – Ярина опустила голову и нахмурилась. Она и без того знала, что хозяйству нужна мужская рука. Но даже думать о том, что кто-то займет место отца, не могла.
Дядька Чет совсем смутился.
– Так, может, я… это…
– Ты хотел что-то? – робко спросила Ярина, мечтая, чтобы он ушел. – Мазь, как обычно?
– Нет, – бортник вздохнул и понурился. – Я в лес иду. Думал, может, вам надо чего. Пойду я, – добавил он тоскливо, когда она покачала головой.
– Доброго пути. – Ярина вежливо кивнула и поспешила захлопнуть дверь.
Хвала Охранителям, отделалась. Сколько ни повторяй себе или Рагдаю, что отца со старшим братом не вернешь, сколько ни думай, что после побега Нежки жить им стало совсем тяжко, а матушке не всю ведь жизнь носить вдовий плат, сердце от таких заходов «женихов» было не на месте.
Закончив с полами, Ярина уселась за написанные на бересте загадки. Вычурные закорючки саргонского никак не давались, но матушка настаивала.
«Ты должна знать травы. А лекари используют названия на саргонском, – говорила она. – Назовут тебе лопух “арктиум”, что ты делать будешь?»
Ярина так задумалась, что не сразу услышала торопливые шаги во дворе. Дверь в сени хлопнула, заставляя вскочить. Мамину поступь она узнала сразу. Почему так рано? Что-то случилось?
Лицо матери было белее снега. Такой Ярина видела ее лишь однажды. В ту жуткую ночь, когда они бежали из Белого Бора, наперегонки с ветром, а отец подгонял коней, пока те не пали прямо под седоками.
– Риша, беда! – Рагдай выглядел не лучше. Препуганный, брат не понимал, что происходит, и от этого боялся еще сильнее.
Ярина кинулась к матери, обняла ее, ледяную. Сжала дрожащие пальцы в руках.
– Что случилось?
– Надо уезжать, – бескровными губами прошептала та. – Как можно скорее. Ох, доченька!
Велемира, жена Милорада, последние десять зим носившая имя «Мира», никогда и ничего не боялась. Значит, случилось страшное.
– Меня узнали, – выдохнула мать. Ее растерянный взгляд метался по избе. – Хорек один… чародей… Подошел, начал расспрашивать, не жила ли я в Белом Бору. А у меня обереги запылали, видно, сквозь них пробиться хотел.
– Но мы и раньше чародеев встречали. – Ярина обняла Рагдая, но тот вырвался, сверкнув глазами. Еще десятую зиму не разменял, а уже слишком взрослый для бабьих нежностей.
– Встречали, да не тех. Плохо это… десять зим… Он доложит, обязательно доложит!
Даже когда пришло известие, что отец и братец Сивер погибли в одном из боев с Парельем, самообладание не оставляло матушку. А сейчас она закрыла лицо ладонями и готова была разрыдаться. Ярина не понимала этого ужаса. Раньше матушка не боялась ездить на ярмарки, и колдуны ее не пугали. Но спросить не решилась. Разговоры о прошлом в доме были запретными.
Слабость была минутной. Мать тяжело перевела дыхание, голос ее зазвучал отрывисто и резко, падая приговором тому, что осталось от их семьи.
– Нам придется уезжать и немедленно. Я возьму Рагдая с собой, попытаемся пробиться в Арсею, нет, подожди! – она подняла руку, призывая открывшую рот Ярину к молчанию. – Лучше разделиться. Поедешь в Ольховник. К Нежке. Иначе с ней связаться не получится, письмам доверять нельзя. Возьмешь лошадь и поскачешь севером, не выезжая на тракты. Через веси будет дольше, зато надежнее. Ни с кем не говори, никому не доверяй. Нам лошадь не понадобится, пойдем лесами, в них можно укрыться. Все письма от нее возьмешь с собой, сожжешь по дороге. Нежана с Тильмаром в помощи не откажут. Я буду оставлять метки по дороге, у озер. Осядем на побережье, большего не скажу. Тильмару найти нас труда не составит. Не стой и не возражай. Собирайся. Едешь немедленно.
– Матушка… – попыталась возразить Ярина, но ее не слушали, мать нахмурилась, резко проводя по воздуху сверху вниз узкой ладонью.
– Ты не сможешь. Если будет погоня, мы укроемся в лесу, я позабочусь о нем. Собирайся, дочка.
Ярину недоверие обижало. Брату безопаснее будет поехать с ней и найти приют у Нежки, ведь погоня помчится не за ними. Да и помчится ли вообще? Десять зим прошло, мало ли, что колдун тот усмотрел. Может, матушка ему просто глянулась – несмотря на тяготы, она все еще была красавицей. Однако спорить было бесполезно. Ярина безропотно покидала в котомку нехитрый скарб, надобный в дороге. Лошадь мчала ее прочь уже через два часа, на виду у всей деревни, пока мать с Рагдаем пробирались к лесу тайком…
***
