Тени Петербурга - Юлия Ставрогина

Все присутствующие, и даже мама, рассмеялись.

– Князь, – папа махнул головой в сторону Остен-Сакена, – рассказывал нам о своей учебе в Оксфорде. Представляешь, Марго, он получил докторскую степень по физике.

– Правда?

Обладателя докторской степени я в свои семнадцать лет представляла себе сорокалетним и обязательно непривлекательным мужчиной, так что Роман никак не подходил под этот образ. Но, он подтвердил слова моего отца.

– Да, провел там 9 лет, и вот результат.

Он остановил взгляд на моем лице и снова улыбнулся. Пока я пыталась отгадать, сколько же ему лет, они с папой начали обсуждать Макса Планка и его продолжавший шуметь в ту пору «квант действия». А нам с Верой принесли чай.

– У вас в доме тоже есть бальная зала? – неожиданно осведомился гость.

Видимо, у моего отца закончились эпитеты, которыми он восхвалял Планка и его труд, поэтому у нас с Романом появилась возможность поговорить между собой.

– Да, жаль, что не такая большая, как в Зимнем.

Я не могла упустить такую возможность продолжить наш разговор, поэтому спросила:

– Вы хотите взглянуть?

– Да, это всегда интересно

Не допив чай, я поднялась с места. Вдвоем с Романом пойти мы не могли. Пришлось звать с собой Веру. Она сделала недовольное лицо, но все же послушно поднялась и пошла за нами.

В общем, можно сказать, мы остались наедине, поскольку Вера, конечно, залу видела, и не раз, поэтому, не проявив к подобной экскурсии никакого интереса, осталась у входа. Мы же проделали круг по всему помещению, после чего князь заключил:

– Здесь очень уютно, в Зимнем же у меня такого ощущения не сложилось, так что, Маргарита Сергеевна, зря вы так сожалели о небольших размерах этой комнаты.

Никто и никогда за сто с лишним лет так не произносил моего имени, я уверена. Так нежно и, вместе с тем, изящно, как будто это самое красивое имя в мире. Мы пошли к выходу, и как только Вера оказалась впереди нас, Роман повернулся, взял меня за руку и тихо проговорил:

– В следующую субботу у Константина Николаевича будет прием, и я очень надеюсь вас там встретить.

После этого он поцеловал мою руку и очень скоро раскланялся и уехал. Стоит ли пояснять, что с того дня я только и занималась подготовкой к приему у Путятина.

7

Заглянув утром в холодильник, я вспомнила о своем обещании не трогать людей на улицах. Честно говоря, мне пришлось вспомнить о нем, потому что мои запасы крови подходили к концу. Срочно необходимо было совершить набег на станцию переливания или другой пункт приема донорской крови.

По дороге в университет я как раз занялась тем, что выпытывала у «Гугла» адрес ближайшей такой организации. Поиски мои увенчались успехом: городская станция переливания крови находилась не очень далеко. Я решила забраться туда вечером или даже ночью и попытаться добраться до запасов.

Учебный день начался с того, что я снова уселась рядом с Алиной.

– Привет, – на этот раз она мне даже улыбнулась.

– Здравствуй.

Сегодня она выглядела ещё хуже, чем вчера. Судя по всему, она не умывалась, и от неё пахло чем-то неприятным, но, несмотря на это, меня все же тянуло с ней поговорить, хотя и не представляла себе, с чего начать.

Снова полуторачасовая лекция по оптике, посвященная ограниченности классических представлений о природе света. Корпускулярно-волновой дуализм во всех подробностях и с вытекающими из него последствиями. Я пыталась писать лекции в тетради, но очень скоро мне надоело. Наш преподаватель оптики, мягко говоря, не являлся Робертом Оппенгеймером по части захватывающего изложения материала. Скорее всего, работая в лаборатории, он принес бы больше пользы. Я оглянулась и заметила, что даже наши отличники – Никита и Михаил – не получают никакого удовольствия от лекции, что было, в общем, им не свойственно. К завершению пары я возненавидела Кофмана, как причину, по которой я нахожусь здесь, всем сердцем.

После того, как прозвенел звонок и нудный преподаватель по оптике скрылся с наших глаз, к нам с Алиной подошел Никита и объявил:

– Не торопитесь уходить. Квантовая механика сегодня не отменяется.

Предвкушение встречи с Кофманом взволновало меня.

– Ну вот, – откликнулась Алина, – я надеялась, что в конце семестра нам поставят зачет автоматом, поскольку лекции не проводились. Все планы летят к чертям.

Никита, исполняющий ко всему прочему обязанности старосты, не оценил по достоинству чувство юмора Алины и посмотрел на неё с нескрываемым отвращением.

– Ну, я думаю, у тебя будет ещё время подготовиться, – иронично уверил он девушку.

– Так Кофман вернулся? – решила я уточнить.

На меня староста смотрел не так свирепо, но как-то подозрительно. Он не относился к тем парням, которые пялились на меня, как только я появлялась в аудитории. Он лишь внимательно рассматривал, как рассматривают предмет эксперимента. То же происходило теперь. Никита покачал головой.

– Не думаю, сегодня лекцию будет читать Нестеров.

– Ох, – вздохнула Алина.

Я взглянула на Никиту, потом снова на Алину. Мне показалось, что они очень похожи между собой.

– Вы случайно не родственники? – вырвалось у меня.

– Боже упаси!

– Нет!

Они ответили мне почти одновременно и одинаково эмоционально. В этом было что-то странное, но я поспешила перевести разговор к заместителю Кофмана, пока Никита не отошел от нас.

– Кто это ещё такой этот Нестеров?

– Ассистент Кофмана.

Никита махнул рукой в сторону Алины и довольно заключил:

– Он никому не дает поблажек.

– Так значит, он часто замещает Кофмана? Тот часто так исчезает?

Староста пожал плечами:

– Бывает.

Он явно не усмотрел ничего противоестественного в моем интересе к отсутствию преподавателя. Хотя мне все же хотелось узнать, как часто такое случается, я промолчала, поскольку ассистент Кофмана вошел в аудиторию. Выглядел Нестеров необычайно настроенным на процесс и серьезным. Если бы я не увидела его здесь и сейчас, я едва ли могла подумать, что он закончил университет, поскольку он выглядел не более, чем на двадцать или двадцать один год.

– Здравствуйте, если кто-то не знает, меня зовут Рустам Аркадьевич Нестеров, я буду замещать Дмитрия Владимировича в ближайшее время.

Проговорив это, ассистент глубоко вздохнул и выдохнул. Тут-то с ним и начало происходить что-то странное. Лоб его мгновенно покрылся каплями пота, и я услышала, как колотится его сердце и как он часто дышит. Нестеров осмотрелся по сторонам, словно надеясь, что кто-то подскажет ему, с чего начать.

– Мы рассмотрим сегодня первую тему, которая и положила начало всему разделу квантовой механики.

Когда он взял в руки мел, даже тем, кто не обладал таким острым зрением, как у меня, наверняка, стало заметно, что руки его трясутся. Не думаю, что к таким важным лекциям могли допустить новичка, да и исходя из того, что всем студентам Нестеров был знаком, новичком он и не был. Но чем тогда объяснить его столь жуткое состояние?

Имя Макса Планка на доске вышло неровным и недостойным самого великого физика, что почему-то сильно меня разозлило. Вдруг все смешалось в одно: Кофман не появлялся, запасы крови подходили к концу, я столкнулась с совсем не дружелюбными рейфами, а теперь этот парень унижает достоинство Планка.

Невероятно, сколько ярости скопилось у меня внутри. Столько много, что я готова была ни за что, ни про что сорваться со своего места и вцепиться в ассистента Кофмана. Но меня остановил шепот Алины:

– Ты что делаешь?

Мне показалось, что ей удалось прочитать испытываемые мной эмоции на моем лице. Однако, повернувшись, я увидела, что взгляд её устремлен на мои руки. И неудивительно: я со всей силы воткнула кончик перьевой ручки себе в запястье, даже не почувствовав этого. Кровь каплями стекала на тетрадные страницы. Алина пододвинулась ко мне чуть ближе.

– О, Господи! – прошептала она.

Одним движением Алина вытащила перо из моей руки. Ужас в её глазах сменился чрезвычайным изумлением, когда она увидела, как буквально за пару секунд моя рана затянулась, и от неё не осталось и следа.

Теперь уже Алина смотрела прямо мне в глаза, всё ещё держа мою руку в своей.

– Как…

Она запнулась, и не смогла продолжить свою мысль или вопрос. Стремясь остаться невозмутимой, я спокойно освободила руку, и продолжила, как ни в чем не бывало слушать Нестерова. Вся моя ярость ушла, его же состояние не изменилось. Казалось, он в любой момент может упасть навзничь посреди аудитории. Слова медленно срывались с губ Нестерова, взгляд же попеременно останавливался то на мне, то на парне по имени Олег, который тоже был новеньким в этой группе.