Хьюстон, 2030: Нулевой Год - Майк Мак-Кай
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подёнка имела специальное место для квалифицированных и полуквалифицированных работников: плотников, каменщиков, ремонтников. Здесь сидели в основном зрелые мужчины, одетые несколько лучше остальных. Многие раскладывали рядом наборы инструментов, для рекламы профессиональных качеств. Дальше – сельскохозяйственная площадка: в большинстве женщины, каждая четвёртая – с маленькими детьми. Толпа одетых в лохмотья подёнщиц ужасала неприкрытой нищетой, но ничего особенно незаконного тут не творилось.
Самую большую площадку Подёнки занимала категория «Согласен на любую работу», и именно здесь действовала мафия, наживавшаяся на незаконном детском труде. Криминальные шайки «тряпичных баронов» поставляли живой товар для разборки мусора на свалке и в мастерские по переработке вторсырья. Самым юным рабам было по пять лет. За день тяжёлого и опасного труда детишкам давали лишь немного еды, а хозяева присваивали себе всё заработанное. ФБР, по определению, боролась с организованной преступной группировкой «баронов», отчего Марка и вызывали для участия в облавах.
Марку запомнился эпизод облавы около трёх лет назад. Он остановил молодую женщину, беременную, и с грудничком на руках, в сопровождении трёх тощих девочек, выглядевших лет на десять-одиннадцать.
Женщина держала картонку: «$550», чуть меньше, чем двое взрослых зарабатывали в день на переборке мусора. Беременной не полагалось просить больше двухсот, а подёнщицы класса «беременная-с-младенцем» вообще котировались не выше полутора сотен. Девочки при этом выглядели опытными работницами свалки. У одной даже торчала из кармана толстая резиновая перчатка. Три пацанки – адекватная замена для двух взрослых, отсюда и цена… Марк показал бэдж и потребовал документы. Конечно же, именно сегодня никаких документов у мусорщиков с собой не оказалось.
«Эти три девочки, мэм.» — спросил Марк: «Они с Вами?»
«Да, сэр. Видите ли, я работу ищу» — теперь женщина перевернула картонку, и на другой стороне оказалась правильная для беременной цена, – «$135»: «А это – мои племянницы. У них в школе каникулы, так пусть побудут со мной здесь. У нас дома ваще не с кем оставить, сэр…»
«Всё святая правда, а я – Рудольф – Красный Нос, прямиком с Северного Полюса,[14]» — Марк раздражённо перебил явное враньё: «у меня самого – пятеро детей. А до ближайших школьных каникул, о которых Вы мне тут баки заливаете – ещё целых две недели.»
Он ткнул пальцем в девочку, выглядевшую постарше других: «Вот ты, юная леди. Как тебя зовут?»
«Жасмин, сэр!» — ответила та с готовностью.
«Сколько тебе лет, Жасмин?»
«Десять!»
«В какую школу ты ходишь?»
«В «Крик-Сайд»! Я в пятом классе[15].»
В «Крик-Сайд». Великолепно отрепетированный ответ. Школа за тридцать миль отсюда делает совершенно невероятным у кого-то из местных полицейских дети учатся в ней. Марк мог спросить имена учителей, а затем позвонить в школу. Но для телефонного звонка придётся ждать девяти утра, а биржа труда закрывается ровно в девять…
«Давайте-ка так.» — сказал Марк женщине. Возможно, она и не работает на «баронов», а просто залетела с неожиданной беременностью, а теперь пытается свести концы с концами, продавая собственных племянниц. «Я не стану оспаривать, что Вы мне рассказали. Но, давайте предположим, теоретически, девочки ходят не в школу, а на свалку дороги Маккарти – мусор перебирать. Это неофициальный вопрос. Вам не нужно ничего говорить, просто кивните…»
Женщина спокойно кивнула, подтверждая предположение Марка.
«Они не должны работать на Куче в этом возрасте, Вы меня понимаете? Там – офигенно опасно. В мусоре – иглы от шприцев, трупы, химические вещества, старые аккумуляторы, ещё чёрт знает какое дерьмо…»
«Нет, сэр, они ваще не на Куче! Я же говорю: школу на карантин закрыли, на три недели, ну я их – с собою. Ваще не с кем оставить…» — Беременная начала отрепетированную версию снова, лишь слегка подкорректировав насчёт каникул.
После некоторых колебаний, Марк отпустил задержанных. Полиция не могла арестовать здесь каждого третьего и притащить для дальнейшего допроса в Участок. Следователь крепко пожалел о своём решении четыре месяца спустя, когда участвовал в повторном рейде на Подёнку. Он вдруг заметил ту же тощенькую девочку, но без подружек. Не вызывало сомнений, это давешняя Жасмин. Те же отрезанные до колен мешковатые джинсы и мужская рубашка не по росту. Только теперь вся одежда была в дырочках, разъеденная кислотой. Мелкие гноящиеся ранки покрывали лицо и руки, а правый глаз – заплыл бельмом от ожога. Девочка держала картонку: «$30». Тридцать долларов за день тяжёлой работы – не хватит, чтоб купить бутерброд на обед. Но кто захочет нанять больную девчонку за бóльшую сумму?
«Жасмин?» — позвал Марк, подойдя к ней.
«Да, сэр…» — но тут она узнала Марка и мгновенно поправила себя: «…То есть, нет, сэр. Меня зовут… Амелия! Амелия Хан!»
«Я тебя видел раньше. Четыре месяца назад. Тогда ты называла себя Жасмин и говорила, что учишься в школе.»
«Это нендо-пони-мание. Я Вас ваще не встречала. Нет, сэр. И, я ваще не в школе. Мне – четырнадцать, нанимаюсь эри… Юри-дик-чёски!» — Девчонка очевидно испытывала затруднения с произношением сложного термина.
«А что случилось с твоим глазом… «Амелия»?»
«Аккумулятор сделал ка-бум! Такое говно… Ой, извините! Я хотела сказать: у нас на Куче маленькие неприятности случаются иногда… Но я – в порядке. Уже могу работать.»
«Ты перебирала мусор на свалке?»
Гордая улыбочка: «Я не глиста – мусор перебирать! Я – спец!»
«Специалист?»
«Да, сэр! Спец по аккумуляторам. Переработка батарей!»
«Понятно. В какой мастерской, конкретно?»
«А у меня эта, как её… частичная ам-ней-зея! Вот! В смысле: я ваще нипомню, где ка-бум случился, сэр.»
Она хорошо усвоила негласные правила Подёнки. Если с тобой несчастный случай, никому не говори, кто тебя нанимал. Станешь болтать, никто не наймёт снова. Марк настоял, чтобы Жасмин-Амелию (или как её настоящее имя) осмотрел полицейский фельдшер, тоже участвовавший в облаве. Через час девочка подошла сказать Марку спасибо. Самые большие ранки залепили пластырем, а в кулаке она сжимала бутылочку йодной настойки, подаренную медиком, чтобы обрабатывать остальные ожоги. Юная мусорщица выглядела чуть-чуть счастливее.
В тот же вечер, Марк рассказал историю Жасмин-Амелии дома.
«Теперь я уверен, та женщина, четыре месяца назад, – работала на «тряпичных баронов».» — заключил он: «Сказала, девочки – её племянницы. Да, племянницы, как же! Они даже не похожи друг на друга! Жаль, не арестовал эту суку.»
«Успокойся, дорогой.» — сказала Мэри: «Всех – всё одно не переловить.»
«Тем не менее, если бы я эту падаль арестовал, пацанка не осталась бы без глаза.» — настаивал Марк.
«Извращённая логика, отец.» — сказал Майкл: «Ты автоматически полагаешь, от ареста работорговца девчонки прекратили бы вкалывать на Куче.»
Тогда сын уже бросил школу и перешёл на полигон дороги Маккарти. В отличие от Жасмин, работа была строго законна – ведь Майку уже исполнилось четырнадцать. Не приходилось и унижаться сидением на Подёнке. Сосед по улице расширял производство синтетического бензина и предложил постоянное трудоустройство на заводике. Марк и Мэри не возражали против ухода сына из школы. Майк был отменный разгильдяй, и не слишком хорошо учился. Свалка пошла парню на пользу. Он как-то сразу остепенился и взялся, наконец, за учебники. В школе – ненавидел химию, а теперь рассуждал о растворителях, температурных режимах и процентах выхода продукта не хуже, чем иной инженер.
«Ты прав, Майк. Арест работорговца ничего не меняет.» — согласился Марк. Не надо мучить себя. Что ни сделай, девочка всё равно осталась бы на Куче, и вполне могла получить ту же травму.
«Это статистика, отец.» — сказал Майк: «Никто не может оставить работу, так? Вот, скажем, наш заводик. Мы заталкиваем в каждую «бомбу» по тонне[16] пластиковых отходов в день. Если остановимся, реакторы встанут. Поэтому, нам похер…»
Мэри хлопнула по столу ладонью: «Майк! Так говорят у вас на Куче! А дома – изволь говорить как принято!»
Майк улыбнулся: «О-кей, о-кей. Нам всё равно кто эти отходы сортирует. Двадцать тысяч человек вкалывают на Куче каждый день. Никто не идеален, каждый что-нибудь сделает неправильно. Поэтому происшествия будут – рано или поздно. На помойке какое-нибудь говно… Ой, извини, мам! Какая-нибудь гадость случается два-три раза в день. Статистика, ничего не поделаешь! Если не с твоей Жасмин, или как её – Амелией, то же самое произошло бы с другой девчонкой. Закон больших чисел! Математика!»
