Так кто же развалил Союз? - Олег Мороз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Откликнулись и зарубежные газеты, причем многие отклики были не в пользу Ельцина.
«Берлинер Цайтунг»:
«Уход Горбачева в отставку вряд ли откроет путь к демократии»
«Крисчен Сайенс Монитор»:
«Решение Ельцина пойти в открытую атаку отражает скорее его слабость, чем силу».
«Таймс»:
«Иностранные дипломаты считают, что (после телеинтервью Ельцина. — О.М.) Горбачев остается самой подходящей кандидатурой, если не с точки зрения прогресса, то, во всяком случае, предотвращения там хаоса. Ельцин остается неизвестной величиной и может привести к анархии».
Отрицательно отнеслись к выступлению Ельцина и многие политики, в том числе дружественно настроенные к нему. Казахский лидер Нурсултан Назарбаев, которого сам Ельцин аттестовал словами «мой хороший друг», счел, что выступление его российского друга явно не ко времени:
− В этот поворотный момент, когда мы переживаем экономический кризис, Ельцин организует еще один кризис — политический… Нельзя согласиться с тем, чтобы по прихоти одного политического деятеля другой подавал в отставку. Такие вопросы решаются конституционным путем.
Негативно отнесся к заявлению Ельцина и Кравчук, сказавший, что «сегодня время решать экономические проблемы, а не вносить в жизнь политический хаос».
При этом и Назарбаев, и Кравчук признали, что критика Ельцина в адрес Горбачева справедлива: за последние годы перестройки тот действительно допустил ряд ошибок, продолжает политику диктата по отношению к республикам, отказывается признавать их суверенитет.
Действительно ли это была прихоть?Без сомнения, телевыступление Ельцина, его призыв к Горбачеву уйти в отставку стали самой острой, самой верхней точкой их длительного противостояния.
«Несколько слов, произнесенных вечером 19 февраля Борисом Ельциным в телевизионном эфире, в один момент вновь перевернули все в этой стране, — писал журналист Дмитрий Остальский в «Независимой газете». — Тактическая борьба двух лидеров — союзного и республиканского, — обострившаяся в последние недели, однако протекавшая в относительно мирной форме, приобрела характер открытого столкновения. Впервые за всю историю их сложных взаимоотношений Борис Ельцин публично потребовал немедленной отставки Михаила Горбачева. Такого не было даже в самые трудные для Ельцина времена «опалы». Ныне в устах руководителя России такое требование прозвучало зловеще: время компромиссов завершилось, началась схватка на выживание».
Чем была вызвана эта ельцинская игра ва-банк. Почему именно в этот момент? Было ли это проявлением личной неприязни к Горбачеву (об их сложных личных отношениях, начиная с того самого 1987 года, говорили всегда, говорят до сих пор)? Вряд ли в этом дело.
Мнение Остальского:
«Причины сегодняшней трагедии вряд ли стоит искать во взаимном антагонизме этих двух людей, хотя в свое время личностный мотив, безусловно, сыграл свою роль. И прежде всего в том, что антипатия нынешнего президента СССР к председателю российского Верховного Совета сделала Бориса Ельцина лидером и, в определенной мере, символом демократических сил. Но сейчас речь идет не о «драке панов», от которой у «холопов чубы трещат», а о закономерном и, как теперь уже ясно, неизбежном прямом столкновении двух основных противоборствующих сил общества: реформаторов-радикалов и консерваторов. По иронии судьбы, прежний лидер всех реформаторов Михаил Горбачев оказался теперь лидером противоположного лагеря».
Ельцина не только ругают, но и поддерживаютМы видели, какой поток ругани обрушился на голову Ельцина. Этой лавине противостоял, однако, встречный поток — одобрения, поддержки. В ряде городов, областей, даже и за пределами России, начали собирать подписи в его защиту. Общий мотив многочисленных петиций: «Поддерживаем Ельцина! Выражаем неодобрение президенту Горбачеву!», «Ельцину — верим! Вы правы, Борис Николаевич!» «Требуем прекратить травлю Ельцина!»
«Вы правы, Борис Николаевич!»… Тут невольно вспоминалось знаменитое партийно-фамильярное «Борис, ты не прав!», брошенное Ельцину Лигачевым на XIX партконференции летом 1988 года.
Заявление о поддержке Ельцина принял Ленсовет. «Мы присоединяемся к оценке, которую Б. Н. Ельцин дал деятельности Президента СССР М. С. Горбачева, — говорилось в заявлении. — Справедливость этой оценки особенно очевидна, если иметь в виду события последних месяцев, переход в наступление сил политической реакции. Своими действиями или красноречивым бездействием Президент фактически стал на сторону противников демократических преобразований. Блокирование программы «500 дней» и других важнейших шагов российского руководства…, непринятие мер по обеспечению объективного расследования обстоятельств применения военной силы против мирных граждан Литвы, усиление информационной блокады законных органов власти РСФСР — это звенья одной цепи, свидетельство того, что главным фактором, препятствующим образованию Содружества Суверенных Республик, являются те союзные органы власти, которые были сформированы в условиях псевдодемократического избирательного закона».
За поддержкой к народуНе дожидаясь одобрительных телеграмм, петиций, митингов, Ельцин и сам, уже на следующий день после своего телевыступления, отправился «в народ» — поговорить, объяснить свою позицию. Маршрут его нового, второго за короткий срок, турне по России пролег через Ярославль, Новгород, другие города…
И понимание, поддержка были.
− Борис Николаевич, чем вам помочь? — спрашивали люди на встречах с председателем российского парламента как раз в тот момент, когда в коммунистической и не только коммунистической прессе разворачивалась мощная антиельцинская кампания. — Мы надеемся на вас и на Россию!
− Я ни при каких условиях не поступлюсь интересами России, — заверял Ельцин на каждой из таких встреч.
Вопрос: будет ли он на предстоящем референдуме голосовать за сохранение Союза или за выход России из СССР?
Ответ:
— Конечно, я не за выход России из СССР. Это просто несерьезно и невозможно.
− Главная причина наших разногласий с союзным руководством, — разъяснял Ельин, — разделение функций и собственности. Мы добиваемся подлинного экономического суверенитета. Отсюда, — вы должны это знать, — все трения с теми, кто держится за власть в Центре. Дело вовсе не в личных взаимоотношениях Ельцина и Горбачева, как кто-то хотел бы это представить.
Личные взаимоотношения двух лидеров — мы знаем — тоже были не слишком хороши. Но к ним очевидным образом прибавилось и политическое противостояние. Они переплелись и слились в одно.
В Ярославле Ельцину задали вопрос: не кажется ли ему, что ради стабилизации обстановки в стране в отставку должен уйти не только Горбачев, но и он, Ельцин?
— Такой вариант возможен, — был ответ.
А не готов ли он выдвинуть свою кандидатуру на пост главы государства при всенародных выборах?
— Я не претендую на роль президента страны — сказал Ельцин. — Тот пост, который мне сегодня доверен, — руководить Россией, да еще Россией в таком состоянии сверхзапущенном, — для меня это сверх головы, и больше мне не надо…
Разумеется, Ельцин слышал не только слова поддержки, не только общие вопросы на политические темы, но практически повсеместно — горький рассказ о тяжелой жизни, по существу — о выживании в непереносимых условиях.
− Мы народ терпеливый, но скажите, Борис Николаевич, сколько еще терпеть — год, два, пять? Есть свет в конце тоннеля? — такой вопрос был задан Ельцину на одной из встреч в Новгороде.
Ельцин ответил, что российская программа оздоровления экономики рассчитана на два года. Для ее выполнения есть все предпосылки. Если Центр перестанет грабить Россию, если перестанет блокировать действия российского руководства, можно смело сказать — года через два начнется улучшение.
На самом деле дожидаться улучшения жизни народу пришлось гораздо дольше. Да и сейчас многие ли из простых людей в России могут сказать, что они живут хорошо?
− Берите землю, становитесь на ней хозяевами, — призывал Ельцин новгородцев. — Закон это позволяет. Наседайте на зажимающих землю бюрократов, требуйте землю, растите на ней зерно, овощи, цветы. Это будет реальная помощь нам в Москве!
Увы, не только в масштабах новгородчины, но и — всей России одолеть паразитирующую, кровососущую бюрократию, паразитирующее чиновничество, жулье всех мастей и рангов так до сих пор и не удалось. Кто мог бы и хотел работать на земле, так ее и не получили. Бывшим колхозникам раздали «доли». Помыкавшись-помыкавшись, так и не сумев ничего посеять на этих бумажных «долях», они вынуждены были «продать» их за бесценок всякого рода ловкачам и мерзавцам. И не нашлось в России человека, кто смог бы это проконтролировать и предотвратить.
