Замкнутое пространство (сборник) - Алексей Смирнов

Будтов скептически барабанил пальцами по парте.

— А Сифу, значит, не снилось? — спросил он недоверчиво.

— Нет, не снилось, — покачал головой Минус Первый. — Сновидческий локус содержится только в одной-единственной хромосоме, все остальные — даже мужские — его не имеют.

— Но как же Авель? Он ведь тоже видел Сон?

Консерватор вздохнул:

— Богу возможно все. Вероятно, он хотел паритетных отношений. И по сей день отголоски этого намерения слышны в манихейских рассуждениях. Может быть, в самом начале локус был в двух хромосомах. Или даже во всех. Но после злодеяния Каина Господь переменил Свои планы. Можно сказать, что Он дал фору злому началу. Хромосома осталась в одиночестве, и каждый Спящий, имей он хоть сорок потомков мужского пола, мог передать свой дар лишь одному из них.

— И я?…

— И вы.

— Нормально, — Будтов криво улыбнулся.

— Что он такое говорит, Фролыч? — спросила Даша, которая помнила кое-что о хромосомах из курса медучилища. Слова Минус Первого не были для нее пустым звуком.

— Что тебя нет, ты мне снишься.

— А, ну давай-давай, говори дальше, — Даша язвительно хмыкнула. — Ты, профессор! — обратилась она к Минус Первому. — Не хочешь со мной погулять? Враз заведутся такие… захочешь проснуться, а они тут.

Минус Первый оставался невозмутим.

— Охотно верю, но это тоже сон. Вашему товарищу снится то, что там у вас… водится.

— И ваша контора тоже снится? Фролыч, ну-ка проснись!

— Контора снится. А вот мы с Минус Вторым — не совсем. Попробую выразиться так: если мир данного сновидения исчезнет, мы останемся. Правда, будем несколько иначе выглядеть.

Захария Фролыч сделал естественный жест: ущипнул сначала себя, потом Дашу.

— Это не поможет, — Минус Первый со вздохом предвосхитил его торжество. — Засыпать и просыпаться — не в вашей воле, Будтов. Хотите вы этого, или нет, но все вокруг будет казаться вам абсолютно реальным.

— Да я тебе не верю ни хрена, — успокоил его Захария Фролыч, сбиваясь на фамильярность.

— А это уж на ваш вкус. Я, конечно, могу представить косвенные доказательства, — Консерватор развел руки в стороны. — Показать мелкие чудеса, — от кисти к кисти протянулся мостик сверкающей радуги. — Всего лишь фокусы, — предупредил Минус Первый, отращивая себе лосиные рога. — Они лишь показывают, что за привычной реальностью скрывается другая, чудесная. Увы, в условиях вашего сновидения нам доступно немногое. Мы словно рыбы, выброшенные на прибрежный песок.

— Круто, — выдохнула Даша. — Фролыч, ты теперь тоже так можешь, с рогами?

— Иди ты, — отмахнулся Будтов, мрачнея с каждой секундой.

— Не исключено, что может, — неожиданно ответил Минус Первый. Рога побледнели, тая на глазах. — По врожденному смиренному скудомыслию нам неизвестны глубинные способности Спящих. До сих пор они ни разу не баловали мир сверхъестественными деяниями. Не считая, конечно, самого мира. Однако нынешняя ситуация уникальна, потому что никогда еще враг не был так близок к победе, как теперь. Вполне возможно, что Спящий, поставленный в безвыходное положение, сумеет изменить картину Сна одним движением мизинца…

Будтов что-то соображал.

— А если я повешусь? — спросил он хитро.

— Браво! — Консерватор зааплодировал. — Вы начинаете мыслить, как подобает Спящему! Правильное, естественное желание! Ничего не получится. Спящие не способны на самоубийство.

— Это почему же?

— Не знаю, — развел руками Минус Первый. — Спросите, если будет случай, у Создателя. Он предусмотрительно лишил вас такой возможности. Вы не посмеете спустить курок. Вы намылите петлю, но не сможете просунуть в нее голову. Вы прыгнете с моста, но зацепитесь штанами за ограду. Другое дело, что убить вас можно. Именно этим и намерен заняться наш общий противник.

— Диавол, — понимающе кивнула Даша.

Консерватор запнулся.

— Ну, пусть будет так. При комплексном подходе это не важно. Итак, диавол и его присные стремятся разрушить Творение и оборвать Сон. Они утверждают, что подошли последние времена, и миру должно быть разрушенным.

— Я, конечно, в академиях не учился, — сказал Будтов не без гордости за себя. — Только и ежу видно, что больно уж мелок ваш дьявол. Стреляет, взрывает, гоняется — прямо обычный человек. В кино он не такой…

— На то оно и кино, — вздохнул Минус Первый. — Это же Сон. Все, что приходит в него из реального мира, теряет силу. На радугу и рога, конечно, хватает, но этого мало. Ангелы тоже, знаете, не в лучшем положении. Иначе уж давно вознесли бы вас… куда-нибудь в тихое место.

— Это вы, как я понимаю, ангелы?

— Что-то вроде, — небрежно кивнул Консерватор. — Да, называйте нас так, проще будет.

— А почему вы Минусы? — вмешалась Даша.

— Потому что минус на минус дает плюс, — загадочно объяснил тот. Даша не поняла, но сделала вид, что считает вопрос исчерпанным.

Минус Первый рассеянно постучал указкой по атомному грибу и мягко положил ладонь на стол.

— Мы забежали вперед, — заметил он. — Я как раз собирался рассказать вам о Консерваторах и Радикалах. Консерваторы — в высшей степени тайное общество, члены которого с незапамятных времен охраняли Спящих. Они вели летопись, а также определяли, кто из многочисленного порой мужского потомства очередного Сновидца несет в себе созидательный ген. У Консерваторов развито особое чутье, они безошибочно узнают нужного человека. В этом, между прочим, их преимущество перед Радикалами, которым нередко приходилось прошерстить целую ораву, прежде чем они нападали на след. Но Спящий к тому времени бывал уже в полной безопасности — нашими стараниями. Консерваторы, когда Спящие достигали зрелого возраста, открывали им тайну Сна и создавали условия для сравнительно безмятежного существования. Так продолжалось в течение тысячелетий. Минус Второй, если угодно, помнит еще Ламеха… — Консерватор мечтательно завел глаза. — А Минус Третий знавал самого Адама.

— Топорище?

— Топорище.

— Он как-то говорил про одного Адама, — вспомнила Даша. — Это еврей был, из скупки.

— Что ты больную-то из себя корчишь, — рассердился Будтов.

— Да я специально, Фролыч. Уж больно жутко мне, — пожаловалась та.

Минус Первый постучал указкой об пол.

— Успокойтесь, господа. Осталось рассказать немногое: кое-что из новейшей, как я уже обещал, истории. Она неразрывно связана с противоречивой личностью Захарии Игнатьевича Будтова, вашего непутевого дедушки, — и Консерватор ответил Спящему легкий поклон. — Ваш предок, уважаемый, держал небольшой спиртовой завод…

Будтов облизнулся и невольно навострил уши. Гипнотические капельницы не всесильны, потому что душу живую, как хорошо известно из школьного курса литературы, не убьешь.

— Кто-то нашептал ему всякие вредные вещи, — посетовал Минус Первый. Конечно, мы догадываемся, кто. Радикалы, как ни старались, не могли добраться до Захарии Игнатьевича, потому что его, как-никак, охраняла наша спецслужба. А противник, перемещенный в условия Сна, вынужден, как и мы, играть по навязанным правилам и жить более или менее человеческой жизнью. То есть состоять из мяса и костей: почти. Никто из живущих во плоти не был в силах прорвать наш кордон. Поэтому никто не сомневается, что в дело вмешались бесплотные, тайные силы, невидимые глазу и неслышные уху. Короче говоря, коварный соблазнитель склонил вашего дедушку лично воспользоваться готовой продукцией. Захария Игнатьевич, доверчивый и беспечный человек, спустился в погреба… не могу говорить, — Минус Первый прикрыл глаза рукой. — Через год разразилась русско-японская война. Положение можно было выправить, но Захария Игнатьевич, раз начав, остановиться уже не мог.

Будтов недоверчиво хмыкнул:

— Что ж, по-вашему — мир на соплях, что ли, держится? Ну, загулял человек…

Консерватор укоризненно посмотрел на него:

— Сопли — это, конечно, слишком сильно сказано. Сон, как и Спящий творение Великого Господа, его не так-то просто поломать. Спящие не могут умышленно влиять на ход мировых событий. Если вам, допустим, захочется прямо сейчас сместить какого-нибудь африканского или южнославянского царька, у вас ничего не выйдет. Однако состояние Спящего влияет на характер и окраску Сна посредством подсознания. Жизнь, которую повел несчастный Захария Игнатьевич, полностью расплавила его мозги, и это не могло не иметь самых неприятных последствий. Консерваторы, хотя и не снимали охраны, махнули на него рукой и с нетерпением ждали потомства, надеясь, что следующий Сон окажется лучше. «Следующий» — это, конечно, условное понятие, — объяснил Минус Первый. — Сон всегда один и продолжается из поколения в поколение, обусловленный одним и тем же геном, меняется лишь его качество. Передача сновидческих функций происходит не сразу. Когда на свет рождается новый Спящий, он еще не способен к полноценной созидательной деятельности, и вся его работа находится до поры под опекой родителя. В течение десяти-двенадцати лет Спящих двое. Но стоит отроку достигнуть половой зрелости, как его отец совершенно лишается своего дара, и Сон вновь становится достоянием одного-единственного лица. Тут подключаются наши люди… и так далее. Итак, ваша бабушка уже носила в чреве долгожданного наследника, а Служба Консервации потирала руки в радостном предвкушении перемен. Но тут стряслась беда: Захария Игнатьевич трахнул какого-то полуфабриката и произвел социалистическую революцию.