Андрей Ярославич - Ирина Горская

Андрей гордо вскинул голову:

— Я — жемчужная туча! Правитель своего княжества. С ними я еще справлюсь, дай срок! А в грубой одежде притворно смиренной, заеденный вшами да блохами, не стану ходить!..

Темер улыбнулся одобрительно. Он уже понимал хорошо и ясно, что мальчик этот — недолговекий правитель, но обаяние Андреево, это впечатление необычайности были все же очень сильны и заставляли смягчиться не только доброжелательного Темера, но и людей, настроенных к Андрею совершенно и непримиримо враждебно…

Андрей приказал закупить мускатный орех, корицу, гвоздику, перец. Все это обходилось дорого. В скоромные дни кушанья за княжим столом теперь были слаще, тоньше вкусом…

Тимка устроил несколько больших охот. Сам по охоте соскучился и полагал, что Андрея в его тяготах нужно развлечь. Мордовский дареный сокол вызвал самое живое одобрение старого охотника. Но хотя охота была самым обычным времяпрепровождением княжеским, немедленно прошел слух, что Андрей ничем, кроме охоты, не занят, в делах правления ничего не смыслит и слушается советов малоумных. Слухи эти не могли не стать известными Андрею, источник их был ему внятен. Следовало принять все же меры. Но тут вдруг обстоятельства так повернулись, что Кирилл сам покинул город… Но на охоте Андрей отдохнул душою…

А вскоре по его приказу быстро построили, отделали и убрали совсем новые покои с красивыми дубовыми дверями, с посеребренными тонкими узорными решетками на окнах; с внутренним двором, небольшим, уютным, в коем приказано было посадить крыжовенные и малиновые кусты и несколько стройных березок. Нарядное внутреннее убранство также было красноречиво. Для новой хозяйки княжого дома предназначались эти покои.

И затрепетало сердце Анки, пестуньи. Когда ее питомец возвратился таким красивым и словно бы многое открывшим в себе, она поняла, что Андрей истинно познал женщину, и теперь знает радость от женской сладкой плоти и ласки, и сам радость способен женщине дать… И она теперь мечтала увидеть его счастливым в браке, в супружеском единении. Она даже сердилась завистливо: зачем так счастлив Танас, когда ее ненаглядный питомец, ее Андрейка, ее великий князь, правитель — жемчужная туча, достойный в этой жизни всего самого прекрасного, мучится тяготами и не видит радости… Но когда началось это построение и отделка новых покоев, она все поняла! А спросить — робела. Ока чувствовала, что женитьба Андрея — не то что Танасово соединение с любимой девицей; нет, великое, княжеское дело — женитьба Андрея, о таком для него, должно быть, мечтал отец его, князь Ярослав…

И сам Андрей теперь вспоминал высокие слова и величественные намерения отца в отношении его, Андреевой, женитьбы. Теперь Андрей понимал совсем ясно: отец желал многое изменить посредством женитьбы сына, создать новые силы и союзы, но в то же время и о самом Андрее думал отец, о своем любимом сыне, о том, чтобы дать ему теплое гнездо и надежных защитников, закрыльников добрых… Но отцовых связей Андрей не имел и понимал, что головокружительные намерения следует оставить. Как завязать ему сношения с королевскими и княжескими домами Запада? Кого может он послать для такого тонкостного дела? Дружинника Петра? Охотника Тимку? Отцова милостника Те-мера?.. Невольно смеялся… Андрей знал, что нужны союзники. За него — Танас-Ярослав. Но этого мало, мало… Нужен союз с правителем сильным и умным, таким… таким, как Александр!.. Андрей невольно вспоминал рассказы отца о Фридрихе Гогенштауфене… Но нет, то было отцово несбыточное мечтание, когда отец пытался одолеть, переломить судьбу, спасти Андрея… Но, возможно, отец и не был так уж не прав… Теперь Андрей один и должен решать сам. Припоминая все высказанные отцом соображения, обдумывая, взвешивая, но — один, сам…

Между тем приходили вести. Союз с понтифексом Иннокентием IV Александр отверг окончательно, чего и следовало ожидать, Александру нужен союз с Ордой… Однако жил Александр уже не в Переяславле, а в Новгороде и там ладил мирный договор с норвежским королем… Александр хитер и предусмотрителен; у него, как у дракона из сказки Огул-Гаймиш, огнедышащая пасть, шелковый хвост, четыре глаза и три руки… Но подумав об этом, Андрей перемогся, не дал мыслям об Огул-Гаймиш завладеть своим сознанием. Да и мысли эти были смутные, смутной сделалась Андреева память о ней… Но весть и о ней пришла, о том, что ее больше нет, свергнута и убита. А великим ханом всех монголов избран Мингкэ, ставленник Сартака. Это может быть, да нет, это должно быть на руку Александру… Андрей сейчас не мог бы сказать, что чувствует жалость к этой женщине. Они все были из одного мира — он теперь осознал. То был мир, где за счастье власти и правления, даже если они предназначались тебе природно, надлежало платить, расплачиваться, и жизнью тоже. И она это знала… И к Александру не испытал он жалости, узнав о его внезапной, в Новгороде, тяжелой болезни. Прежде раздумался бы о том, чем болен старший брат; мучился бы душевно: почему нет жалости, вызывал бы в себе эту жалость… А теперь все это оставил, отбросил как ненужное… И только подумал спокойно, что он не желает смерти брату, ведь это все же его брат; но он осознает, что болезнь может освободить его от Александра, а от нежеланного митрополита уже освободила, Кирилл выехал в Новгород. И это было понятно. Именно Александра Кирилл полагает сильным и властным; достаточно сильным и властным для того, чтобы Кирилл отдался под его покровительство. А если не станет Александра? Если бы Кирилл почувствовал, что силен Андрей, служил бы Андрею. Кирилл умный, образованный, одаренный. Темер вызнал — в Новгород Кирилл повез книги лечительные, греческие и восточные… Но Андрей чувствует верно: с Кириллом не сойтись! Направленность Кириллова ума, одаренности Кирилловой — в Александрову сторону! И Кирилл видит перед внутренним Взором своим великую державу, величие которой на безликом несметном послушливом войске основано, на войске из людей послушливых, нищих и диких… Нет, Андрею такое величие не надобно! Другое… Но какое же? Не понял еще, не обмыслил… Но Андрей молод, обмыслит, поймет… Так убеждал себя, а сознавал отчетливо: времени мало!.. Надо бы летописание уладить… Кирилл в свои руки пытается взять летописание владимирское, Александра прославить как великого правителя… Это будет прервано, пресечено! Будет новое лето-писание… Новые книги будут… О красоте, о любви мирской, обо всем мирском на Руси… как та красиво переписанная франкская книга о любви красавицы Фламенки и рыцаря Гильема… у иудейских купцов из города Равенсбурга эту книгу он купил, две шкурки соболя выделанные отдали за нее. Но она того стоит!.. И вот подобные книги по указанию Андрея напишут… и все узнают, что не безликие дикари населяют Русь, но люди живые и красивые и много красивого есть и в обычаях, и в укладе житейском… Этой книгой Андрей совершенно очаровался, хотя и нелегко было читать ее, язык ее, одно из франкских наречий, уже далеко отступал от латыни… И хотелось вновь и вновь перечитывать строки, воспевающие красавицу, прелестную, как солнышко… Золотистая девушка!..

Но не о книгах приходилось думать… Новая весть пришла — о поездке Святослава в Сарай. Там хлопотал он о великом столе. Но безуспешно… Это каким же глупым надобно быть, чтобы потащиться в Орду!.. Неужто понять нельзя, что если кому и даст Сартак своею волей право занять великий стол во Владимире, то, конечно, Александру… Вот если бы Александр отправился в Сарай, вот это было бы совсем дурно для Андрея. Но Александр болен. И нужно действовать, пока он болен. Что для Сарая и нынешнего Каракорума решения свергнутой ханши? Возможно, уже ничто, и Андрей, по их понятиям, уже бесправен и безвластен. И потому он должен спешить с заключением этого союза с государем сильным… и союз этот должен быть скреплен и брачными узами… Против Александра надо начать действовать не войском, не крепостными стенами — умными ходами шахматными… Золотистая девушка за шахматной доской… Сделать усилие над собой, прогнать видение, не до того!..

Фактически Андрей Ярославич первым осознал необходимость выбора: Запад или Восток? И таким образом возможно полагать его отдаленным предшественником Дмитрия («Лжедмитрия») I и Петра I. Восток означал Византию и Орду. Запад — прежде всего — развитие мирской культуры в противовес церковной. Но в отношении религии означал ли Запад непременно — Рим?.. Но выбор Андрей сделал и действовать начал…

И оставался лишь один правитель, один княжеский дом, на котором Андрей мог этот свой выбор остановить. Даниил Романович, Галицко-Волынский княжеский дом… О Данииле говорил отец. С Даниилом проще было установить близкие отношения. Рюрикович был Даниил, и Андрей состоял с ним в родстве, как состоял в родстве, близком или дальнем, в сущности, со всей княжеской Русью, Русью Рюриковичей… Андрей помнил, как опасался отец венчанной жены Даниила, Анны, половчанка по матери, она была дочерью Мстислава Удалого, сестрой приходилась Феодосии. Но все как нарочно складывается благоприятно для Андрея сейчас. Александр тяжко болен, Кирилл при нем. Анны, жены Даниила, более нет в живых… Не присоветует ли Даниил чего о Кирилле? Хотя что можно присоветовать! Будто Андрей и сам не знает! От неугодных и неудобных тебе людей следует избавляться любыми способами, не пренебрегая самой крайней жестокостью. Не расправляться с ними означает — убивать себя… Но дайте только срок! Андрей все сделает. Сразу по установлении союза с Даниилом…