Тайны Чернолесья. Пробуждение - Анна Сазонова

Теольдий распрощался с ними первый. Неугомонный нрав не могло укротить никакое несчастье, и он все-таки решил отправиться в путешествие по северному морю, пусть и в одиночестве.

Не доезжая до Вейста, Касс и герцог с сыном, у которых были дела в столице, распрощались с остальными, отправляющимися домой в Салиц. А бард переживал предстоящую встречу с отцом, не зная, что сказать князю о своем двухгодичном отсутствии.

Густавий находился в своем кабинете, когда Кассий быстрым шагом, сквозь строй шарахающихся от него придворных, встречающихся ему в коридорах, устремился к отцу. Неверием и радостью осветилось лицо князя, когда он увидел сына, как обычно в приветствии опустившегося на колено перед ним.

— Ты… — Густавий резко поднялся из-за письменного стола и сделал пару шагов навстречу барду.

— Прости, отец, я виноват… — Кассий с тревогой, жадно смотрел в его лицо, отмечая мельчайшие изменения, произошедшие за два года разлуки. Чувство вины и облегчения затопило его — лицо князя, удрученное заботами, когда сын вошел в дверь, посветлело. Блудному сыну были рады.

— Главное, что жив, — правитель поднял Кассия, чуть сжав за плечи в приветственном объятии. — Ты изменился… слишком повзрослел, для двух лет. Надеюсь, что эти годы ты провел не зря… рассказывай, — он опустился в кресло у камина, а Касс, как в детстве, присел на скамеечку у ног отца и, с трудом подбирая слова, начал говорить.

Разговор затянулся до ночи. Кассия тоже ожидали новости при дворе. Пока он отсутствовал, отец успел жениться по настоянию дворянского собрания. Ведь коэнрийская помолвка была расторгнута в связи с исчезновением невесты, отношения с северным соседом опять обострились. Но знать требовала наследников княжеской династии, и Густавий уступил настояниям. Так что во дворце вот уже год, как заправляла делами молодая княгиня. Правда, желанных наследников пока не предвиделось.

— Отец, ты счастлив? — спросил Кассий перед уходом.

— Я старый воин, а не герой-любовник. Джинивия старается быть хорошей княгиней, но слишком легкомысленна и непосредственна… все эти ленты и кружева… все эти хихикающие и щебечущие женщины, которые составляют ее свиту. Мне непривычно, а потому приходится непросто. Но она хорошая девочка, и я думаю, что мы справимся. Пусть только Богиня пошлет нам наследника, — Густавий чуть усмехнулся, — но я всегда могу скрыться в одном из своих гарнизонов, убежав туда с проверкой от жеманных улыбок и разных дамских штучек.

— Я рад, что она не из Коэнрия, — серьезно посмотрел на отца Кассий, припомнив свое давнее пророчество.

— А я не очень. Коэнрийская принцесса решила бы много политических проблем… да ладно, как вышло.

И дальше полетела монотонная дворцовая жизнь. Придворные постепенно привыкли видеть вместо юноши-бастарда, серьезного, иногда мрачного мужчину, и уже не шарахались, как от призрака, хотя и замолкали при его появлении, провожая любопытными взглядами.

Теперь Кассий не знал, чем занять себя — чародейство он оставил в прошлой жизни. Разгульные лихие деньки жизни Роткива Латусского тоже канули в небытие вместе с личностью знаменитого барда, хотя иногда он слышал песни этого сочинителя, исполняемые столичными менестрелями, а так же рассуждения о том, куда мог деться этот достойный певец. Но это больше не трогало молодого человека. Тоска глодала его душу. Мучительная печаль по несбывшемуся и чувство вины не отпускали его. Хотя песни и вино не наполнили и не излечили его душу, все равно в самые мрачные дни, как ни странно, помогали лютня и бутылка коньяка из отцовских запасов. Но бард нашел для себя и другое занятие — теперь он не вылезал с тренировочной площадки, проводя там большую часть дня и изводя себя упражнениями с мечом. Жизнь без цели и смысла потеряла свою прелесть. Придворные ветреницы поначалу строили ему глазки, и даже как-то раз одна дама не очень строгой морали пыталась навязать принцу свое общество, но Кассий внезапно понял, что не хочет больше чужой женщины рядом с собой. Мысль о близости с этой разряженной и раскрашенной кокеткой вызвала едва ли не тошноту, и он весьма резко, мягкие формы отказа дама понимать не хотела, выказал ей свое мнение, чем тут же заслужил при дворе славу женоненавистника. Но это его тоже не волновало.

Так прошло около полугода, а потом произошло очередное несчастье, потрясшее весь двор — умерла молодая княгиня. Поговаривали об отравлении, но лекари в один голос говорили о женской болезни, которую Джинивия тщательно скрывала. Князь Густавий тяжело переживал потерю. Ведь именно попытка понести убила его очередную жену — та принимала какие-то загадочные порошки с целью излечить бесплодие. Мнимое или настоящее, теперь уже никто не мог ему сказать.

А еще через полгода, когда траур миновал, коэнрийский король Октавианий III предложил князю, в качестве залога мира между их государствами, обручение со своей семилетней дочерью принцессой Юлией. Отношения с Коэнрием всегда были сложными, а обручение обещало быть долгим. Но Густавий, после последней женитьбы, не торопился снова вступать в брак, а потому, чтоб избавиться от давления знати в этом вопросе, и хоть чуть укрепить слабый мир с северным соседом, согласился.

Вскоре после этого, к Кассию пришел отец. Бард сидел в личной библиотеке князя, отдыхал после дня, проведенного с мечом, предаваясь тоскливым раздумьям. Вот уже несколько недель, как он утвердился к мысли, что больше так продолжаться не может. Он уже почти год не покидал Вейста. Его деятельная натура жаждала перемен. Но прошлое держало, не давая жить легко, как до всех этих трагических событий. Он пытался забыться, нещадно гоняя себя на ежедневных тренировках, занимая ими большую часть дня или просиживая тут за книгами по истории и языкознанию. Но этого было мало для него. Он не мог забыть, но старался хотя бы не вспоминать. Он уже хотел идти к князю и просить какую-нибудь работу — ну хоть бумаги разбирать, чтоб почувствовать смысл в своей жизни.

И вот отец вдруг пришел к нему сам…

Кассий встал, оторвав взгляд от фолианта:

— Отец… я не ожидал…

— Сиди, — махнул рукой князь, — я хотел поговорить с тобой.

— Я слушаю, — Касс снова опустился в свое кресло.

— Хватит тебе маяться бездельем, — князь устроился в другом кресле напротив сына, — мы с приором Силением придумали для тебя занятие.

Противоречивые чувства охватили Кассия — радость и досада сплелись воедино. Неужели его так легко просчитать? Отец выбрал как раз самый подходящий момент для своего вмешательства, иначе отчаяние готово было затопить жизнь барда.

— Ты займешься набором людей в тайную стражу. Тех, кому будешь доверять и кем будешь руководить, — Густавий устало потер залысины на лбу, — я не справлюсь со всем сам, сынок. Мне нужен верный человек — для этого тебя и готовили… мне казалось, что эта роль понравится тебе. Ты так похож на мать. Такой же бродяга. И мне совсем не нравится то, что с тобой происходит сейчас. Что скажешь?

— Я хотел просить тебя о чем-то подобном… хоть бумаги разбирать, — облегчение слышалось в голосе барда. — Я только не уверен…

— Мы поможем на первых порах, — перебил князь сына, — И я, и Силений, и Хранитель, и даже Тиберий. Для начала, я хочу поручить тебе негласную охрану моей малолетней невесты. Не приведи Богиня, и с этой что-нибудь случится. Я уже боюсь, что сама судьба ополчилась на наш род и не дает ему наследников. Жаль, что не могу передать корону тебе.

— Поверь, отец, мне нисколько не жаль…

— Знаю, — усмехнулся Густавий.

— А ты помнишь, чем грозит тебе коэнрийский брак? Пророчество не изменилось.

— Я не мальчик, Касс. Рано или поздно у всех нас будет свой конец, не мне бояться его прихода. Я осознаю свой долг и поступлю так, как лучше для княжества. А твоя забота — сохранить моей невесте жизнь. Справишься? — князь пристально разглядывал сына.

— Приложу все силы. А там, как рассудит судьба. Вот только где набрать тех людей, о которых ты говоришь, отец?

— Для начала, расскажу тебе одну историю, приключившуюся на днях… есть у меня один старинный знакомец — герцог Харал. Вот на днях он заявился ко мне и чуть ли ни слезно просил пристроить непутевого наследника на какую-нибудь службу.

При упоминании знакомого имени, Кассий вздрогнул.

— Вы кажется, знакомы? — чуть усмехнулся отец. — Его отец — верный короне человек, а вот как сам граф?

— Риммий Харал — надежный человек, умелый воин и, к тому же чародей, — бард уже обдумывал про себя вероятность найти Теольдия и остальных парней. Это будет основа его отряда. Да, это дело ему нравилось.

— Ну что ж сынок, я вижу, что тебе по душе мое предложение? — Густавий не сомневался в ответе — в глазах сына уже была дорога.

10