Перемены - Джим Батчер

Глава 30

Третий повтор её имени звонким перезвоном повис в воздухе, и наступила оглушительная тишина, в которой я дожидался ответа.

Когда вы ставите ловушку на кое-что опасное, есть некоторые фундаментальные меры предосторожности, необходимые для успеха. У вас должна быть хорошая наживка, что-то, что привлечет вашу цель. У вас должна быть хорошая ловушка, что-то, что сработает и сработает быстро. И, как только цель окажется в ловушке, у вас должна быть сеть, или клетка, достаточно крепкая, чтобы удержать её.

Ошибётесь хоть с одним из этих трех элементов, и вам вряд ли улыбнётся успех. Ошибётесь с двумя, и вы сможете наблюдать результат намного более пагубный, чем просто неудача.

Я затеял эту авантюру, точно зная только одно — всё, что у меня было — это наживка. Мэб, по её собственным причинам, годами хотела заманить меня на службу. Я знал, что для привлечения ее внимания достаточно призвать ее по имени и титулу. Хотя механизм моего улучшенного магического круга мог бы быть лучшей ловушкой — если бы он всё еще существовал — клетка моей воли всегда была моим слабейшим пунктом при подобных попытках.

Короче, я мог сделать так, чтобы тигр появился. Но когда он появится, все что я смогу сделать, это провести черту мелом по тротуару и сказать: «Хороший котик».

И все же я не подошел к этому слепо и необдуманно. Я был в отчаянье, но не был тупым. Я полагал, что у меня имеется преимущество. Мэб не могла убить смертного. Она только могла заставить его отчаянно желать смерти, чтобы избежать ее пристального внимания. Мне нечего было терять. Она не могла сделать меня более бесполезным для моей дочери, чем я уже был.

Я дожидался в идеальной темноте хозяйку всех злобных фэйре из всех мрачных сказок, которые люди шепотом рассказывают друг другу по ночам.

Мэб не разочаровала меня.

Удивила меня, да. Но, не разочаровала.

Перед моими глазами начали появляться звезды.

На мгновенье мне показалось, что это — плохой симптом. Но они не вращались вокруг в ленивом, головокружительном движении, как звезды, которые означают недостаток кислорода в мозгу. Вместо этого они горели надо мной чистым и холодным огнём, как пять драгоценных камней на шее Леди Ночи.

Секунду спустя холодный ветер коснулся моего лица, и я начал ощущать жесткую поверхность под собою. Я аккуратно положил руки вдоль тела, но не почувствовал под ними ни раскладушки, ни спинодержателя. Вместо этого мои пальцы прикоснулись к холодному, ровному камню, на плоской поверхности которого я лежал. Я шевельнул ногами и пришел к выводу что там, под ними, тоже был камень.

Я замер и понял, что могу чувствовать свои ноги. Могу двигать ими.

Моё целое тело было там. И оно было обнаженным. Меня разрывало желание завизжать оттого, что холод вцепился мне в задницу, и завопить от радости, что я могу чувствовать всё это. Я увидел землю с одной стороны и сполз с холодной плиты вниз, держась за край для баланса.

В то же время, это не было реальностью. Это была мечта, или виденье, или кое-что между миром смертных и царством духов. Это имело смысл. Моё неподвижное, глубоко дышащее физическое тело, по-прежнему находилось в Святой Марии, но мой дух и мой ум были здесь.

Где бы это «здесь» не было.

Мои глаза привыкли к темноте, и я увидел легкий туман и дымку, подвешенную в воздухе. Клубящиеся облака отсвечивались лунным светом, как прожектором освещая вершину холма и древний каменный стол, возле которого я стоял. От лунного прикосновения глубоко вырезанные на поверхности стола руны замерцали, складываясь в слова, написанные на языке, которого я не знал.

Теперь я понял. Мэб создала это место для нашей встречи. Оно было известно как Долина Каменного Стола. Это была широкая, чашеобразная долина, я знал это, хотя туман и скрывал от меня большую ее часть. Строго по её центру высился холм, возможно, пятидесяти футов длинной и, примерно, двадцати футов высотой. На холме стояла массивная каменная плита, установленная на четырёх приземистых опорах. Еще несколько камней были разбросаны вокруг него, некоторые из них упали, некоторые были разбиты, только один из них все еще напоминал громадины, высившиеся в Стоунхендже. В слабом освещении все камни переливались оттенками голубого, фиолетового и темно-зеленого. Холодные цвета.

Зимние цвета.

Да. Время после равноденствия. Из чего следовало, что оно сместилось. Стол был во владениях Зимних. Это был древний трубопровод силы, передающей ее самым примитивным, атавистическим способом — кровопролитием. Поверхность стола, покрытого древними пятнами, была изрезана желобками и завитушками, что придавало ему схожесть с терпеливой и голодной каймановой черепахой, неподвижно застывшей на вершине холма в ожидании тёплых, живых существ, которые приблизятся слишком близко.

Кровь, пролитая на этот стол, принесет энергию жизни, которая плавно перетечет в силу, подвластную Зимней Королеве.

Движение на противоположной стороне стола привлекло мой взгляд. Тень, казалось, просто сгустилась из тумана, формируясь в стройную женскую фигуру, одетую в плащ с капюшоном. Два глаза яркими зелеными свечами блеснули из-под капюшона.

Мое горло объявило сухой закон. Мне потребовалось две попытки, чтобы проскрежетать:

— Королева Мэб?

Фигура исчезла. Низкий женский смех раздался из тумана справа. Я повернулся вслед за голосом.

Я чуть не выскочил из кожи, когда яростный кошачий вопль вырвался из воздуха в шести дюймах позади меня. Я развернулся, но ничего не обнаружил, и женский смех, на этот раз более веселый, эхом разнесся в тумане вокруг холма.

— Вы наслаждаетесь этим, так ведь? — моё сердце застучало в горле. — Вы играете со мною?

Невнятные шепчущие голоса зазвучали от камней вокруг меня. Я увидел еще один блеск насмешливых зеленых глаз.

— Эт-это — ограниченное по времени предложение, — попытался я произнести твердым голосом. — Это — вынужденная мера. Если вы не поднимите свою королевскую задницу и не появитесь здесь, я ухожу.

— Я предупреждала тебя, — раздался спокойный женский голос позади меня. — Никогда не позволяй ей привести тебя сюда, мой крестник.

Я с трудом сдержался от пронзительного вопля. Это было бы не по-чародейски. Вместо этого я сделал глубокий вдох и повернулся к Леанансидхе, стоявшей в нескольких футах от меня. Она была одета в плащ цвета последних секунд сумерек; темная, пурпурно-синяя ткань полностью скрывала ее фигуру, за исключением бледного лица под капюшоном. Её зеленые кошачьи глаза были широко открыты и спокойны, а выражение лица торжественно.

— Но я здесь, — спокойно ответил я.