Перемены - Джим Батчер

Главным образом? Я чувствовал себя замерзшим.

Минуту или час спустя Леанансидхе подняла руку и щелкнула пальцами. Одетые в плащи слуги возникли из тумана так же внезапно, как и исчезли в нем до этого; они собрали то, что осталось от Ллойда Слейта, безмолвно его подняли, понесли его в тишине, и исчезли в тумане.

— Итак, — произнес я спокойно, обращаясь к Мэб. — Моя часть сделки выполнена. Теперь очередь выполнить вашу.

— Нет, дитя, — ответила Мэб губами Леа. — Твоя часть только начинается. Но не бойся. Звёзды сойдут с небес, прежде чем Мэб не выполнит своего слова, — она легонько наклонила голову набок, к моей крёстной. — Я даю тебе этого помощника для твоего последнего поиска, сэр Рыцарь. Моя служанка наиболее могущественная среди всех существ Зимы, всего на секунду позади меня.

Теплый, более слабый голос сорвался с губ Леа, когда она спросила:

— Моя королева, в каких пределах мне дозволено действовать?

Мне показалось, я увидел слабый блеск зубов Мэб, когда губы Леа произнесли:

— Ты можешь не ограничивать себя.

Рот Леа расплылся в широкой, опасной собственной улыбке, она склонила голову и поклонилась Зимней Королеве.

— И сейчас, мой Рыцарь, — сказала Мэб заемным голосом, поворачиваясь ко мне лицом. — Мы вдохнем силу в твое поломанное тело. И ты станешь принадлежать мне.

Я сглотнул тяжелый комок в горле.

Мэб пренебрежительным жестом подняла руку, и Леанансидхе поклонилась ей.

— Я больше не нужна здесь, дитя, — прожурчала Леа. — Я готова пойти с тобою в любое время, когда ты призовёшь меня.

Моё горло было слишком пересохшим, чтобы вымолвить хоть какое-то слово. Я с трудом прохрипел:

— Я хочу, чтобы вы вернули вещи, которые я вам оставил, как можно скорее.

— Ну конечно, — улыбнулась крестная. Поклонившись мне, она сделала несколько шагов назад, отступая в туман, пока он не поглотил её целиком.

И я остался наедине с Королевой Мэб.

— Итак, — сказал я в тишину. — Я полагаю, существует… церемония, которую я должен пройти.

Мэб шагнула ко мне ближе. Она не была огромной, впечатляющей фигурой. Она была значительно ниже меня. Изящная. Но она шла с такой совершенной грацией и уверенностью, что роль хищника и добычи была ясна для нас обоих. Я сделал шаг назад, отодвигаясь от неё. Это было чисто инстинктивным движением, и я не смог бы остановить его так же, как не мог удержать бивший меня озноб.

— Будет трудновато для нас обменяться клятвами, если Вы не сможете говорить, — выдавил я. Мой голос, неожиданно для меня, «дал петуха». — Гм, возможно, это — контракт или что-то другое?

Бледные руки взметнулись из-под темной ткани и откинули назад капюшон. Мэб встряхнула головой и белоснежные, шелковистые локоны, светлее, чем лунный свет или мертвая плоть Ллойда Слейта, рассыпались вокруг нее.

Голос на секунду отказал мне. Я уперся голыми бедрами о Каменный Стол и, дрожа, присел на него.

Мэб продолжала двигаться ко мне, становясь всё ближе и ближе с каждым легким, скользящим шагом. Плащ соскользнул с её плеч, вниз, вниз, вниз.

— В-вам, ухх, — я с трудом отвел взгляд. — Вам д… должно быть холодно.

Хриплый тихий смех сорвался с её губ цвета замороженной малины. Голос Мэб, наполненный гневом, физически ранил живую плоть. Ей голос, заполненный кипящей страстью…, делал другие вещи.

Холод внезапно стал наименьшей из моих проблем.

Её рот прикоснулся к моим губам, и я прекратил даже пытаться говорить. Это не был обряд в привычном для меня понимании, но эта церемония была такая же древняя, как звери и птицы, земля и небо.

Моя память стала отрывистой после поцелуя.

Я помнил её тело, ярко блестящее надо мной, холодное, мягкое, безукоризненно женственное. У меня нет слов для его описания. Нечеловеческая красота. Волшебная грация. Животная чувственность. И когда ее тело накрыло мое, наши дыхания смешались — холодная сладость с человеческим несовершенством. Я мог чувствовать ритм её тела, её дыхания, её сердца. Я мог чувствовать каменную поверхность стола, древнюю вершину холма, все землю в долине вокруг нас, пульсирующую в единении с ритмом Мэб. Облака мчались по небу и, когда она начала двигаться быстрее, они засветились ярче и ярче, пока я не понял, что зловещее свечение вокруг нас не больше чем тусклое, приглушенное отражение красоты Мэб, скрытое для спасения смертного разума, который не был к ней готов.

Она не скрывала это, как и свое участившееся дыхание. И оно опалило меня, настолько оно было чистым.

То, чем мы занимались, не было сексом, невзирая на то, чем оно казалось. Вы не занимаетесь сексом с грозой, с землетрясением, с яростной вьюгой. Вы не можете заниматься любовью с горой, ледником, леденящим ветром.

В течение нескольких мгновений я видел ширину и глубины силы Мэб — и в течение мимолетного мига — голый, крошечный отблеск её цели; в то время, как наши переплетенные тела, приближались к экстазу. Я закричал. И не останавливался, некоторое время.

Затем ко мне присоединился крик Мэб и наши голоса смешались. Её ногти вонзились мне в грудь, кусочками льда скользя под кожей. Я увидел, как её тело изогнулось дугой от получаемого удовольствия, а затем её зеленые кошачьи глаза раскрылись и вытянулись…

Рот Мэб приоткрылся, и она громко прошипела:

— МОЙ!

От этой абсолютной правды моё тело затрепетало, как оборванная гитарная струна, и я дернулся в краткой, резкой судороге.

Руки Мэб скользнули вниз по моим ребрам, и я внезапно почувствовал огонь в поломанных костях, пока эти ледяные руки надавливали на них.

— МОЙ!

И вновь моё тело яростно изогнулось, словно каждый мускул пытался сорваться с моих костей.

Мэб пылко зашипела, когда её руки скользнули вокруг моей талии, накрывая то онемевшее место, где вероятно был сломан позвоночник. Я почувствовал, что кричу и бьюсь, совсем не контролируя своё тело.

Кошачьи глаза Мэб захватили мой собственный взгляд, поймав моё внимание в ловушку их морозной красоты и отвлекая меня от ужасного, сладкого холода, который струился от кончиков её пальцев, и её ласкающего бархатом голоса, нежно прошептавшего: … мой…

— Еще! — закричал смутно знакомый голос.

Что-то холодное и металлическое прижалось к моей груди.

— Чисто! — рявкнул голос.

Разряд молнии ударил меня в грудь — мучительное кольцо серебряной силы, которая дугой выгнула моё тело. Я начал кричать, и прежде чем мои бёдра опустились, я выпалил: «Hexus!» — извергая силу в воздух.

Кто-то воскликнул, кто-то выругался. Все вокруг полыхнуло искрами, включая лампочки наверху, которые казалось, перегрелись и разлетелись в пыль.