Перемены - Джим Батчер

— Но я здесь, — спокойно ответил я.

Она кивнула.

Еще одна тень соткалась из воздуха подле неё, вспыхнули зеленые глаза. Я предположил, что это Королева Мэб и отметил, что она была на пару дюймов ниже, чем моя крестная. Впрочем, в таком месте, как это, Мэб могла быть гигантом или лилипутом, любым кем она захочет.

Предположительно-Мэб шагнула ближе, всё еще скрытая в тени, невзирая на тот факт, что теперь она была ближе ко мне, чем моя крёстная. Её глаза запылали еще ярче.

— Так много шрамов, — сказала моя крестная, и её голос слегка изменился, став холодным и строгим. — Твои шрамы — прекрасные вещи. Внутри и снаружи, — скрытая в тени фигура шагнула за один из поваленных камней и внезапно возникла позади другого на противоположной стороне круга. — Да, — прозвучал холодный голос из губ Леанансидхе. — Я смогу работать с этим.

Я дрожал. Надеюсь, только оттого, что тут было действительно холодно, а я был нагим. Я перевел взгляд от темной фигуры на лицо крестной и обратно, и поинтересовался:

— Вы все еще используете переводчика?

— Ради тебя, — ответил холодный голос, и скрытая в тени фигура ступила за один менгир и появилась наверху другого. Шаги деосил, по часовой стрелке.

Мэб закрывала круг вокруг меня.

— П-почему ради меня?

Холодный голос рассмеялся через губы Леанансидхе.

— Эта беседа стала бы утомительной, если бы ты внезапно упал на колени, крича в муках и цепляясь за свои истекающие кровью уши, мой чародей.

— Угу. Но почему? — настаивал я. — Почему ваш голос ранит меня?

— Потому что она в ярости, — ответила Леанансидхе своим естественным голосом. — Потому что её голос — часть её силы, и её гнев слишком велик, чтобы удерживать его.

Я сглотнул. Мэб сказала мне несколько слов пару лет назад, и я тогда отреагировал именно так, как она описывала. Я потерял несколько минут жизни во время приступа, который вызвали её слова.

— Ярости? — переспросил я. — Отчего?

Скрытая в тени фигура шипяще засвистела, издав еще один кошачий звук, который заставил меня вздрогнуть и отшатнуться, как от удара плети. Моя крестная резко дернулась в сторону. Когда она медленно выпрямилась, я увидел длинный тонкий порез, прочерченный через её щеку, из которого, стекая на землю, медленно сочилась кровь.

Леанансидхе склонила голову перед Мэб, и холодный голос снова сорвался с её губ.

— Не моей служанке обсуждать или расспрашивать меня, даже говорить обо мне по её собственному суждению.

Леа снова преклонила голову перед своей королевой, и в её движении не промелькнула даже намека на злость или недовольство. Мэб продолжала двигаться от камня к камню, не пересекая пространства между ними. Мне должно было становиться легче от многократного повторения. Увы. Каждый раз, когда она делала это, я понимал, что она может легко появиться позади меня с дурными намерениями, и не было ничего, что я бы мог с этим поделать.

— Есть древние правила приличия, которые будут соблюдены, — сдержанным и каким-то формальным тоном произнес голос Мэб. — Есть слова, которые должны быть сказаны. Обряды, которые должны быть увидены. Говори своё желание, смертный.

Теперь я действительно дрожал от холода. Я поднял руки и сцепил их на груди. Это не помогло.

— Силы, — твердо и громко потребовал я.

Затененная фигура застыла на месте и, повернувшись, уставилась на меня. Горящие зеленые глаза чуть наклонились в сторону, как будто Мэб склонила голову набок.

— Скажи мне почему.

Я сжал зубы, чтобы они не стучали.

— Моё тело тяжело ранено, но я должен бороться с Красной Коллегией.

— Ты это проделывал множество раз.

— На этот раз я сражаюсь с ними всеми. Красным Королем и его правящим кругом.

Огонь в её глазах вспыхнул ярче.

— Скажи мне почему.

Я сглотнул и сказал.

— Они похитили мою дочь.

Скрытая в тени фигура затрепетала, а её отделённый от тела голос вздохнул от удовольствия.

— Аххх. Да. Не для собственной жизни. Но для своего ребенка. Ради любви.

Я судорожно кивнул.

— Так много ужасных вещей делается для любви, — произнесла Леа голосом Мэб. — Ради любви мужчины калечат себя и убивают соперников. Ради любви даже миролюбивый мужчина идёт на войну. Ради любви мужчина разрушает себя, и делает это с радостью, — теперь она шла по физическому кругу, её движения были так наполнены неожиданной скоростью и нечеловеческой грацией, что казалось, словно она летит над землей. — Ты знаешь мою цену, смертный. Скажи это.

— Вы хотите, чтобы я стал Зимним Рыцарем, — прошептал я.

Смех, такой же восхитительный, как и холодный, струился под её ответом.

— Да.

— Я буду, — согласился я. — При условии.

— Скажи его.

— Перед тем, как моё служение начнётся, вы вылечите моё тело. Вы подарите мне достаточно времени, сил и знаний, чтобы я смог спасти свою дочь и обеспечить её безопасность. И вы дадите мне слово, что никогда не прикажите мне поднять руку против тех, кого я люблю.

Расплывчатая фигура продолжала в жутком темпе кружить вокруг меня, и температура, казалось, понизилась на несколько градусов.

— Ты просишь меня рискнуть моим Рыцарем в ужасно опасном месте, не для выгоды моих земель и подданных? Почему я должна делать это?

Я мгновенье непреклонно смотрел на неё. Потом пожал плечами.

— Если вы не захотите заключить эту сделку, я обращусь в другие места. Я всё еще могу вызвать монету Ласкиэль к себе, затратив на это одно биение сердца — Никодимус и Динарианцы будут более чем счастливы, помочь мне. Я так же, единственный из живых людей, знаю, как провести Темносияние Кеммлера. Итак, если Ники и Никелеголовые не захотят играть, я могу собрать до чертиков много силы лично для себя, и в следующий раз, когда я назову ваше имя, я и близко не буду таким любезным.

Невеселый смех Мэб прозвучал из губ моей крестной.

— Ты разбалован выбором, мой чародей. По какой причине ты предпочел меня остальным?

Я поморщился.

— Пожалуйста, не воспринимайте это как оскорбление. Но вы — наименьшее зло в моём списке.

Холодный голос ничего не сказал мне о её реакции.

— Поясни.

— У Динарианцев я заимею козлиную бородку и незаметно стану злобным, если сразу не сломаюсь и не превращусь в смертоносную бестию. И я убью множество людей, если захочу использовать Темносияние, — я сглотнул. — Но я сделаю это. Если у меня не будет другого пути чтобы вырвать мою девочку из их рук, я сделаю это.

На холме на целую минуту воцарилась тишина.

— Да, — прозвучал задумчивый голос Мэб. — Ты сделаешь, не так ли? И да, ты знаешь, что я ни убиваю без разбора, ни поощряю своего Рыцаря делать это, — она сделала паузу и пробормотала: — Но ты уже доказал готовность к самоуничтожению в прошлом. Ты выиграл свою последнюю конфронтацию с моей служанкой в такой же форме, воспользовавшись смертным ангелом. Что удержит тебя от совершения таких же действий, чтобы обмануть меня с моим призом?