Монахиня Адель из Ада - Анита Фрэй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— «Осведомители»?! У нас тут не полицейский участок! И не охранка! Какие у меня могут быть осведомители?
— Извините, если чем обидел…
Директриса призадумалась.
— Ах, да! Осведомители! А ведь вы правы — они у меня есть!
Доктор вздохнул с видимым облегчением.
— Вот видите! Если хорошенько подумать и вспомнить…
— Вот-вот! Я тут как раз подумала и вспомнила! Ко мне недавно приходили целых трое осведомителей!
— Трое?
— Вернее, то были не осведомители, а осведомительницы. Восьмилетки из числа «кофейниц»…
— Вот как? И что же они вам… сообщили?
— Весьма неприятные вещи, весьма! И весьма недетские…
— И что же ваши юные разведчицы, эти героини, донесли вам?
— С их помощью я ничего особенного не узнала, услышала лишь то, о чём давно догадывалась…
— О чём именно?
— О ваших постоянных шушуканьях в этом кабинете и о том, что некоторые дамы выходят от вас пьяными…
— Это ещё доказать надо!
— Доказать сие — не проблема, ибо в свидетелях недостатка нет.
Доктор пошёл к окну, отворил его.
— Думайте, что угодно, только я ни в каких заговорах против вас не замешан…
Директриса усмехнулась.
— Хорошо! Допустим, я не совсем здорова психически и у меня врождённая мания преследования, допустим! Допустим, тема заговора не имеет под собой никаких оснований, но… Есть и другие темы, имеются и более серьёзные вопросы к вам, нежели вопросы моей личной безопасности!
— Какие же?
— Существуют ещё и вопросы морали! Вы работаете в женском заведении, и тот факт, что даже маленькие девочки, вольно или невольно, посвящены в ваши шашни с мадам Курятниковой, а также знают о её «вполне естественном» пристрастии к бутылке, уже за одно это вас обоих стоило бы уволить!
— Как хотите… За то мизерное жалование, которое мне здесь платят…
Директриса взялась за ручку двери.
— Моё дело вас предупредить! Это самое последнее предупреждение вам и вашей… даме сердца!
— Как угодно!..
Глава 30 Еженедельный белый конверт
Шёл всего лишь первый день неофициального дежурства директрисы на посту следователя, а сколько жертв! Курятникова в пьяной истерике, дворник просто пьян и невыспамши, а доктор…
О докторе следовало бы упомянуть отдельно. Сия малоприметная персона, если и позволяла себе лишнее, то лишь руководствуясь сознанием собственной защищённости. Защищённость эта равнялась полной неприкосновенности и безнаказанности, но не все про это знали.
Доктор тоже ходил в осведомителях, но не у директрисы. Мадам занимала пост директора института не так давно — всего полгода, а посему пока не имела времени, да и желания, поинтересоваться судьбой своих предшественниц и предшественников. За последние несколько лет их сменилось немалое число, и всех их отправил в отставку именно доктор. Негласно. Пётр Сергеевич сначала тоже побаивался хозяйку, но когда понял всю зыбкость её положения…
Свои наблюдения тайный граф ни в коем случае не ограничивал слежкой за боннами и дворней, и его скрупулёзность была вознаграждена. В один прекрасный день он увидел, как из кабинета доктора выходил весьма почтенный господин, а из кармана господина — по неосторожности! — торчал белый конверт.
Через пару дней Пётр Сергеевич снова видел того господина — снова выходящим из кабинета доктора, хотя по внешним данным больным назвать его было нельзя. Да и не работал он в институте — просто захаживал, раз в неделю.
Проследив за пациентом, бывший сын помещика Болотникова, нынешний граф Скобелев, выяснил, что от здания института тот господин бричку никогда не брал, а всегда ходил пешком, на очень большую дистанцию, конечным пунктом которой являлся Зимний дворец.
Жаль, не мог проникнуть тайный граф в стены дворца, а то бы узнал, что там тоже имеются секретные комнаты, и не одна. Именно в такую комнату неизменно проходил с доносами почтенный господин.
Ещё до скандала, учинённого директрисой в докторской, вышеозначенный пациент успел принести рапорт государю:
— Директор Смольного института госпожа Верховенская злоупотребляет служебным положением…
Вникать в институтские интриги было просто — никто особенно не прятался. Скандалы проходили шумно, с надлежащей помпой. Вчерашние друзья делались врагами, и наоборот. Однако эта чехарда требовала времени, которым Пётр Сергеевич не располагал: капитан ограничил подготовительный период, то бишь «присмотр», двумя месяцами, в такие сроки толпу союзников не наберёшь. Пришлось остановиться на двоих: на дворнике Архипе и на учителе химии. Последний мог пригодиться и попозже, а первый — тот нужен был как можно скорее, по многим причинам, прежде всего как источник информации.
Дабы источник забил ключом, необходимо его активизировать, то бишь взбодрить. Выручить из какой-нибудь беды, например.
Пётр Сергеевич не зря одалживал у Архипа от чулана — его потом успешно нашли под матрацем мадам Курятниковой. Следователь, в конце концов, уверовал, что именно она устроила пропажу девочки. Мотив — беспричинная ненависть. Больше эту даму в институте не видели. Обвинена в убийстве и сокрытии тела! Не зря же она видела Шурочкину кровь на рассвете… Старинная казачья примета сбылась.
Ну, а дворника спасло его, хоть и временное, фаворитство. Нашла-таки мадам директорша для следователя нужные слова, поверил ей «солдатушка», хоть и не сразу.
Теоретически, фаворитство дворника могло вылезти графу боком: будь Архип похитрее да попроворнее, он вскоре сам начал бы использовать всех и вся, опираясь на властную покровительницу. Но не хватал он умных звёзд с небес, это раз. А во-вторых, покровительница и сама еле-еле удерживалась на троне. Одним словом, происков этой влюблённой пары графу опасаться было незачем.
Глава 31 Фея-ангел
Трудясь в поте лица, граф одновременно присматривался к девицам и персоналу. Итак, для сбора сведений, как нельзя лучше подходил именно дворник, а не кто-нибудь другой. Архип был архибеден и архисговорчив: вот где пригодились капитанские денежки!
Сразу же после ареста мадам Курятниковой граф решил наведаться в хозяйственный флигель, глубокой ночью, ибо после пережитого в столице мало что могло его испугать. Спрятавшись в чулане за горой сломанных стульев и прочей хромой мебели, стал ждать.
На колокольне Воскресенского собора, прозванного «Смольным», пробило полночь. Звук колокола был необычайно тихим. Или почудилось, что звонят?
Вдруг в дальнем углу возникло неяркое свечение. В нём обозначился силуэт большого шифоньера с зеркалом во всю дверь. Только Пётр Сергеевич собрался подойти поближе, как из шкафа выскочила барышня в розовом платье, не худая и бледнолицая, как смолянки, а что называется, «в самом соку» — шикарная длинноволосая блондинка. Правда, несколько прозрачная: сквозь неё можно было видеть все предметы. «Уж эту-то кормят хорошо! Только что она здесь делает? И почему сквозь неё можно смотреть, как сквозь розовые очки?!» Таинственная барышня шутливо хлопнула себя по лбу и ланью запрыгнула в шкаф. Тут только граф сообразил, что никакую дверцу она не открывала: туда-обратно шастала через зеркало!
