Прозревшие в преисподней - Игорь Владимирович Огай
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чи-при кивнул, будто и не ожидал другого. Оглянулся на лера, скептически смерил того взглядом.
– Значит, говорите, предельно честно, святой отец? Ну что ж… Семен Сикорский, знакомо ли тебе имя Альберта Эйнштейна?
– Чиво? – он даже не сразу нашелся, как ответить. – Послушай, старик…
– Ты хотел ответ, это его начало. Так что насчет Эйнштейна?
– У меня папа миллиардер. Мульти. Как ты думаешь, какое у меня образование?
– Два курса новосибирского политеха, – не моргнув глазом сдал его, а заодно и себя недоптиц. – С третьего ты сбежал в армию.
Вот значит как? Стоило догадаться, что не только чи-при собирали на него компромат.
– Это были очень длинные два курса, – огрызнулся Семен. – Краткую историю мирового заблуждения нам конечно подали.
– Заблуждения, – надзиратель кивнул. – Именно так. Почти в два века длинной. Два земных века. Наше заблуждение длилось чуть меньше четырех. Святой отец?
– Мы не успели, – отозвался тот. – Первый тираж «Ученья о единстве и взаимодействии вселенских констант» издали всего за год до пришествия. Разумеется, оно было тут же опровергнуто практикой и причислено к ереси.
– «Откровенье упавшего о потере крыльев», – проскрипел дроффа. – Сорок поколений оно служило утешением крылатым, так и не достигшим звезд.
– Мы называли это правилом «Равновесия скоростей, энергий и масс». Это правило было настолько стройно и логично, вычислено настолько точно, и неоднократно к тому же подтверждено экспериментально… Ты уже понял, землянин как оно называлось у вас?
– Специальная теория относительности, – произнесла Жустин и моментально стала центром удивленного внимания. – Что? Не только у тебя были длинные два курса. У некоторых потом было еще четыре.
– «Е» равно «Эм-Це» квадрат, – произнес чи-при. – Цэ – скорость света в вакууме – непреложная константа, непреодолимая даже для самого света. Согласно этому правилу наши корабли до сих пор не преодолели бы и сотой доли расстояния до Земли.
– Хорошая шутка, правда? – Семен усмехнулся. – Я вот всегда удивлялся, чего бы тому старику посчитать константой не скорость света, а массу? Ну, хорошо, хотя бы инерционную массу. Теория вышла бы совсем другая, нет? Глядишь тогда не ваши, а наши корабли прилетели бы к вам первыми.
– Такая теория тоже есть, Сема, – сообщила Жустин. – Теперь – есть.
– Огромное число допущений, сплошное нарушение баланса и логики, – прокомментировал чи-при. – Чтобы хоть как-то сошлись концы с концами, в математику пришлось вводить принцип умышленной ошибочности вычислений.
– Попытка разума оправдать то, что видят глаза, – каркнул дроффа.
– Попытка натянуть презерватив на глобус, – поправила Жустин. – Но, блин, работает, когда тебе нужно рассчитать курс.
Семен побарабанил пальцами по коленке.
– Спасибо за информацию, – прокомментировал он, уставившись на надзирателя. – Очень познавательно.
– Еще не очень, – отозвался тот. – «Очень» станет когда ты сообразишь с какого момента наши прежние теории и правила стали ложными.
– С того самого, как три ваших грузовика брякнулись в Неваде с тремя тысячами болванок пирокинетика на борту и запросили за все богатство сто пятьдесят килограмм иридия!
– Да, поначалу мы демпинговали, – чи-при позволил себе улыбнуться. – Но для нас космическая эпоха начиналась по-другому.
– Прозревшие… – неожиданно фыркнул Груббер, решив, наконец, принять посильное участие в беседе.
– Они, – согласился надзиратель. – Вернее – он. В единственном числе. К тому времени мы были достаточно развитой технологической цивилизацией. Мы уже построили города на трех наших лунах, уже основали колонию на пятой планете, высадили научные станции на ближней к солнцу лавовой и на дальней – ледяной. Мы уже отправили автоматы к ближайшим звездам пусть и на досветовой скорости, и вовсю вели добычу в поясе астероидов. Назваться посланником богов со стороны прозревшего было бы глупостью, его сочли бы одним из сумасшедших сторонников немногих сохранившихся сект.
– Единый щадит разум, не готовый принять его, – выдохнул лер. – Иногда он выбирает окружной путь.
Надзиратель нетерпеливо отмахнулся от этой ремарки и продолжил, будто его и не прерывали:
– Пришелец со звезд для развитого общества тоже стал бы всего лишь гостем. В лучшем случае партнером, в худшем – врагом. А прозревшему нужно было влияние. Не власть, но возможность воздействовать на власть. И потому для начала он назвался… рудокопом! Учрежденная им компания с более чем скромным капиталом и одним единственным харвестером выкупила лицензию на разработку одного единственного астероида.
– Это как выкупила? – хитро прищурился неофициально уполномоченный Груббер. – А твой комитет уже существовал в то время, Старик?
Семен понял и кивнул, соглашаясь.
– Развитое общество – это в первую очередь финансы и документы, и лишь во вторую – города на луне. Откуда у инопланетчика вообще хоть какой-то капитал? Да еще в местной валюте?
– Это удивительный факт, – отозвался надзиратель. – Прозревший был чи-при по рождению, способу мышления и генотипу. Остальное – обычное дело, таких мелких предпринимателей тогда были сотни. Первым же рейсом из пояса астероидов на планету он доставил полный трюм пирокинетика. Дальнейшее вы вполне можете представить и сами.
– Из рудокопа он внезапно превратился в изобретателя, – предположила Жустин. – Переделал свой корабль, заправил пирокинетиком и преодолел световой барьер.
– Его крохотная компания в течение года превратилась в мега-корпорацию мега-монополию, контролирующую не только все топливные поставки, но и строительство кораблей нового типа. Сначала внутрисистемных, затем – звездолетов. Экономическое равновесие нарушалось все больше, но когда правительство спохватилось, было уже поздно. Прозревший скинул свою маску, оплатил экспедицию к Пустой звезде и на ее примере объяснил нам нашу роль во вселенной. Если Лерону позже досталась роль вечного полицейского освоенной вселенной, то мы становились рудокопами, обязанными поставлять межзвездное топливо всем без исключения.
– А вы вот так взяли и согласились? – Спросила Жустин и большими от удивления глазами. – Какой-то один единственный пришелец, какая-то Пустая звезда, и все? Мощная технологическая цивилизация, меняет вектор развития?
– Не так просто, – чи-при вздохнул. – И не сразу. Хорошо, что для разворота нам хотя бы не понадобились бомбы, как пресветлому Лерону. На урожденного чи-при куда эффективнее действует нарушение равновесия биржевых котировок. Когда из трех финансовых подсистем планеты две в одночасье рушатся, а последняя резервная трещит по швам… Знаете ли вы, люди, что голод в больших городах наступает всего через две-три недели, после того как банки перестают выдавать кредиты? Важны ли вам вообще эти подробности?
Он в упор посмотрел на Семена и тот с охотой согласился.
– Не важны, старик. Пока я все еще не вижу обещанных ответов. Кто
