Прозревшие в преисподней - Игорь Владимирович Огай

– Не паясничай, ты знаешь нужный мне ответ. У нас был уговор, помнишь? Я выполнил все твои условия, – чи-при сделал неопределенный жест в сторону лера. – Куда больше чем планировал вначале. Твоя очередь. Ты ведь понимаешь, что сделка должна быть честной, иначе совсем недолго все отыграть назад.

При этих словах Семен почувствовал, что его ошейник зашевелился. Только что лежал на плечах свободным воротником и вот уже снова плотно охватил шею холодным металлом. Пока еще не до хрипа, но долго ли?.. Жустин рядом вздрогнула, схватила его за локоть. Груббер потянулся к горлу непроизвольно отшатнувшись от Семена и оказавшись бок о бок с надзирателем.

Вот тут-то все и обрушилось. По настоящему, как и положено было с самого начала. Ошеломление, страх, бешенство от собственного бессилия, жгучий стыд за невозможность оградить… Наконец осознание истинного масштаба игры, перед которым три человеческие судьбы и сами жизни даже не разменная монета – полный ноль…

– Я… я не знаю… – прошептал он. – Откуда?.. Ты ошибся… Ты не того взял, старик! Убить лера, сорвать куш, напиться на радостях до бессознанки – вот Сема-чистоплюй!.. Откуда у него такая тайна? Какой, к чертовой матери из него охотник на прозревших? Ну, подумай же сам, ты ведь не дурак! Где я, и где твой экспериментатор! Нет?

Жустин положила руку ему на плечо, и Семен осекся. Лишь судорожно втянул в себя воздух, которого вдруг стало не хватать. И вовсе не из-за ошейника.

– Ну что ж, – тихо прокомментировал лер, – такой вариант мы рассматривали. Господин надзиратель?

Чи-при резко отмахнулся от непрошенного советчика, шагнул вплотную к двум землянам, забыв третьего у себя за спиной.

– Сколько раз ты горел в той войне, Чистоплюй? Сколько раз задыхался в пробитых навылет отсеках, гнил заживо облученный быстрым нейтрино! Тебе везло, ты не сгорал. Но рядом с тобой люди сгорали. Задыхались и разлагались как ходячие зомби. Десятки твоих товарищей? Сотни? Скорее тысячи. Память об этом не унять, поверь, я знаю. И о том порезанном лерами «колониальнике» – тоже. Там летели семьи, ты помнишь? Полтысячи человек и сотня экипажа. С детьми, которых взрослые в последние минуты пытались спасти в холодильной камере – единственном отсеке оставшемся герметичным. Ты помнишь: малыши взяли туда свои игрушки…

Старик чи-при был одного роста с землянином, но тому вдруг показалось, что он нависает над ним как взрослый над нашкодившим ребенком. Как дед над малолетним внуком. Мудрый дед, насквозь видящий, что твориться в душе упрямого сорванца, старающийся не отругать за новую шалость, но помочь… Помочь найти для себя новый путь…

– Ума не приложу, как отец-навигатор «заградителя» сумел перепутать транспорт с военной целью? Узрев дело рук своих он отрекся от службы во светлом флоте и ушел в монастырь – да, тот самый – где через полгода совершил свой последний грех, наложив на себя руки. Тебе плевать, я знаю. Ты предпочел бы своими руками, медленно, без оружия… Отказываясь понять что леры тоже не звери. Что они тоже не хотели умирать под прицелом твоего башенного орудия, а позже и под твоим кованным десантным сапогом. Миллионы жертв, с обеих сторон! А беспринципные чи продолжают поставлять агрессору топливо, не в силах отказаться от навязанного нейтралитета… И все дело лишь в том что ни они ни леры не имели выбора, и потому не оставили его вам, людям. Поставив вас на колени, не силой так подлостью, на самом пороге вашего триумфа! Твоего личного триумфа, Сема-чистоплюй. Ты ведь не собирался брать кардинал-вершителя в плен, доведись тебе приземлиться на крышу его дворца? Не так ли? Не сбылось, потому что, кое у кого были иные планы на леров и людей.

Семен попытался отвести взгляд и не смог. Инопланетчик был прав. Во всем. Опускать в стыде глаза больше не имело смысла. Как и затыкать уши, в которые лился этот мягкий, вкрадчивый голос, все-все-все знающего старца. Еще немного и он наконец откроет Семену все уголки его души, очистит их, объяснит все смятущее ее, оправдает, откроет истину, укажет выход…

– Таким тебе нравится наш мир? Правильного ли ты выбрал врага, продолжая свою последнюю войну? Может быть, ты все-таки знаешь, где прячется настоящий, не марионеточный враг, но здесь твоя память над тобой сжалилась? Только представь, если бы это действительно было так, ты ведь тоже захотел бы кое-что изменить и кое с кем поквитаться. Я не спрашиваю, я знаю – захотел бы. И тогда, может быть, ты согласился бы, чтобы я помог тебе вспомнить?.. Совсем немного, тебя ведь тоже это тяготит. Забудь мой первый вопрос, Чистоплюй. Сейчас я жду ответа на этот.

– Ну ладно, хватит, – каким-то усталым, будничным голосом произнес инспектор Груббер.

И обрушил свой кулак на затылок надзирателя за справедливостью. Луманчкстрат Отрекающий, как подкошенный, рухнул на пол.

– Назад! – крикнул Груббер, но остальные инопланетчики и не думали приближаться. – Сикорский, не торчи столбом! Обыщи!

Сам он уже копался в одеждах чи-при.

– Ты идиот, уполномоченный! – Семен и не подумал двинуться с места. – Удавка! Нас все равно сейчас вырубят!

– Не сейчас, – отозвался тот, извлекая из кучи ткани округлый предмет. – Пульт-то у него был.

Семен еще не сообразил, еще медлил. В его ушах еще звучал голос надзирателя, так просто объясняющий такие сложные вещи. И тогда вместо него среагировала Жустин.

– Все равно ты идиот, – сообщила она инспектору. – Но раз уж начал этот бардак… Три шага назад! Лицом к стене, руки на затылок!

Этот выкрик, адресованный инопланетчикам, сопровождался стремительным выпадом в их сторону. Почти столь же стремительным, как тогда, на корабле. Почти… Семен скептически прищурился, но Дроффа и лер разницы не заметили, отшатнулись, послушно пятясь и поворачиваясь к ней спиной. Не очень ловко Жустин обстучала святого отца по пустым карманам и остановилась перед недоптицем, не в силах заставить себя сунуть руки под плотный синий туман, покрывающий его тело.

– Эй, птенец! – позвал Семен. – Отдай ей. Не то хуже будет, ты же помнишь.

Не говоря ни слова, дроффа сунул крыло на пояс и извлек на свет уже знакомый инструмент, столь успешно послуживший землянам при захвате его собственного корабля. Жустин схватила прибор, подняла на уровень груди, держа рабочей поверхностью к себе.

– Отлично, Жус. Только ради бога не жми на кнопки!

С перового удара Груббера прошло целых полминуты, когда дверь в камеру, наконец, распахнулась. Охрана чи-при дала пленникам непозволительно много времени, а пленники были не из тех, кто терял это время зря.

– Стоять! – гаркнул инспектор, мгновенно оказываясь