Тот момент - Линда Грин

пачку листов органической цельнозерновой лазаньи. Наверное, их пожертвовал тот же человек, что принес «Витабикс». Я знаю, он хотел как лучше, а нищим выбирать не приходится и все такое, но благодетели на самом деле ни черта не понимают.

Ширли ведет меня за угол к другим банкам. Я беру персики — сто лет их не ела; а еще консервированный картофель, горох и морковь.

— Как насчет печенья? — спрашивает Ширли. Я оглядываюсь. Молодая мама держит трех маленьких девочек, и все они шумно чего-то требуют. Бедняжка выглядит так, будто вот-вот расплачется.

— Нет, спасибо, — отвечаю я. — Дайте ей за меня.

Ширли кивает и гладит меня по руке.

— Живете одна? — спрашивает она.

— Ага, пока да. Мой брат сейчас в больнице.

— Ой, как жаль. Будем надеяться, что он поскорее поправится.

— Спасибо, — говорю я, хотя знаю, что этого не будет.

Только выйдя из здания, я замечаю знакомое лицо в начале очереди.

— Привет, Джоан, — окликаю я.

Ее лицо растягивается в улыбке.

— Привет, милая, мне было так жаль узнать, что ты потеряла работу.

— Да, надеюсь, наш Дэнни по-прежнему о тебе заботится.

— Он хороший парень, делает все, что может, когда дракон не дышит ему в спину.

У меня получается улыбнуться.

— Как поживаешь, Джоан?

— О, как обычно. Не жалуюсь.

Я сжимаю ее руку. Бедняжка высохла еще больше.

— Береги себя, милая, — прошу я.

Иду домой со своей сумкой, гадая, как долго продержусь. Говорят — не позволяйте всяким ублюдкам сбивать вас с толку. Но это сложно, когда именно они устанавливают правила.

Когда я прихожу, Терри сидит в своем кресле. Он поднимает голову.

— Принесла мой фонарик? — спрашивает брат.

Я качаю головой.

— Ты принимал лекарства?

— Ага. Но они мне не нужны. Со мной все в порядке.

— С ними ты быстрее вернешься домой.

Он пожимает плечами.

— Мне больше не придется работать?

— Нет, — отвечаю я. — Во всяком случае, не там. Они тебя уволили.

— Почему? Я что-то не так сделал?

— Девочка в туалете, Терри. Вот почему полиция тебя арестовала, — вздыхаю я.

— Я сяду в тюрьму?

— Надеюсь, нет. Доктор Халил сказал полиции, что ты не виноват. Все дело в твоей болезни.

— Но я не болен. Я не должен здесь быть.

— Ради всего святого, Терри, — вздыхаю я, подходя к окну, пока не ляпнула чего-нибудь еще, о чем потом пожалею.

Смотрю на сад снаружи, пытаясь сдержать слезы. Я знаю, что скоро брат опомнится. Лекарства действуют довольно быстро. И что самое глупое: когда этот Терри уйдет, я буду по нему скучать. Как всегда. А потом мне придется бороться с новым Терри. И это чертовски тяжело. Потому что большую часть времени он будет спать, набирать вес и сердиться из-за этого, а расхлебывать все мне. И как же все это надоело! Более пятидесяти лет я забочусь о Терри; пытаюсь защитить его от всего дерьма, которое ему подбрасывает жизнь. Сперва отец, затем мама; люди, которые должны были заботиться о Терри, а на деле причинили ему вред. Не знаю, сколько еще продержусь, и стоило ли мне вообще пробовать. Потому что я определенно не справляюсь. Мама была права.

Я прошу увидеться с доктором Халилом. Он с пациентом, поэтому мне нужно немного подождать у кабинета. Закончив прием, доктор выходит, улыбается и проводит меня внутрь. Если я и рассердила его в прошлый раз, он очень хорошо держится.

— Прошу прощения, что в прошлый раз нагрубила, — говорю я. — Расстроилась из-за Терри и иногда бываю такой идиоткой.

— Пожалуйста, не надо извиняться. Я просто беспокоился о вас. Уход за больным шизофренией — огромное напряжение, и я подумал, может, вы оба воспользуетесь тем, что он какое-то время поживет в терапевтическом сообществе.

— Я понимаю. Не могли бы вы спросить их, есть ли место для брата?

Доктор Халил на мгновение опускает глаза.

— Простите. Надеюсь, вы не против, но я уже их спросил — на случай, если вы передумаете. Увы, из-за текущей финансовой ситуации они берут только тех пациентов, у кого вообще нет родственников.

Смотрю на него, пытаясь не показать, насколько разочарована. Как сильно я надеялась на помощь.

— Ясно. Ничего. Спасибо, что попробовали.

Встаю, собираюсь уйти.

— Будьте уверены, мы продолжим оказывать вашему брату наилучшую помощь и постараемся поддержать вас, когда он будет готов вернуться домой.

— Ой, все хорошо, — говорю я, выдавливая улыбку. — Мы просто будем жить дальше, как всегда.

Доктор Халил кивает.

— Ему с вами повезло, — говорит он.

Я молча выхожу из офиса, потому что не хочу говорить врачу, насколько он неправ.

Когда прихожу домой, там уже побывал хозяин. На коврике меня ждет письмо. Арендодатель даже с конвертом заморачиваться не стал. Чего на меня тратиться. Там окончательный срок платы за аренду. С предупреждением, что, если я не заплачу в течение суток, меня выселят.

Я знала, что так будет, но принять это все равно трудно. Я сползаю на пол, прислонившись спиной к двери. Мне нечем расплачиваться. Просто нечем. И отсрочку попросить не могу. Хозяин — бессердечный ублюдок, ему плевать на слезы. Я и раньше слышала, как он выбрасывал на улицу женщин с детьми. В любом случае какой смысл просить отсрочку? Гребаный Санта не принесет мне завтра в конверте деньги за аренду, не так ли? Даже если бы я попросила ту предоплату на свой универсальный кредит, ее не хватит. Без денег Терри — не хватит.

А потом еще три месяца ждать, пока нам не станут платить сумму целиком. К ростовщику я тоже не пойду. Я видела, что они делают с людьми. Но что мне остается?

Я с силой бью кулаком по полу. Я так подвела Терри. У него не будет дома, места, куда можно вернуться.

Брату действительно было бы лучше без меня. Без родни