Вексель судьбы. Книга вторая - Юрий Шушкевич

— Почему вы так считаете?

— Человеческая природа исконно основывалась на самодостаточности и автономности. Человек даже в предельной ситуации, лишённый всего, может прожить без воды три дня, а без еды - от сорока до пятидесяти. Но дайте ему примитивные орудия труда и клочок земли - и он продержится годы. Дайте нормальный инструмент и знания - и человек расцвёт! Он сможет производить для себя всё, что необходимо, и путём обмена излишков докупать недостающее. Собственно, в допромышленную эпоху жизнь в Европе была устроена примерно так, и эту идиллию немного портили только чрезмерно частые войны. Но затем прогресс дал человечеству пар, электричество и машины: производительность труда резко возросла, люди должны были сплошь зажить богато и счастливо, однако на деле оказались лишены всего, кроме пары рабочих рук, которые отныне они вынуждены продавать, не так ли? Эту губительную метаморфозу, убившую прежнее человечество, сотворили промышленники - прежде всего английские суконные фабриканты, разорившие своими машинами независимых ткачей… Капитализм стал бессовестнейшим строем в человеческой истории, потому что он убивает всё человеческое в человеке. Рабочий при капитализме стал живой машиной, обречённой до самой смерти закручивать на конвейере одну и ту же гайку. И даже хозяин-фабрикант, чей завод клепает один и тот же тип гаек, поскольку конкуренция закрыла для него все остальные ниши, со временем из самодостаточного буржуа превратится в точно такого же раба. А теперь ответьте мне - каким образом ваши банкиры, когда получат всемирную власть, разрешат данное противоречие?

Сказав всё это, фон Кольб картинно замолчал, после чего сразу же и дал ответ: — “Да никаким, они просто не станут ничего менять!”

— Это будет зависеть от того, кто и как направит их работу,— попытался я возразить.

Полковник в ответ расхохотался.

— Кто направит и научит? Ха, и эта метафизика звучит из уст человека, воспитанного в стране победившего материализма? Браво, Рейхан, я вижу, что вы уже подыскиваете для себя достойную роль,- но поверьте мне, вам даже не дадут выйти на сцену! Когда финансовый капитал достигнет всемирного могущества, он как огня начнёт бояться возрождения даже слабого намёка на какую-либо человеческую самодостаточность, потому как последняя немедленно выбьет из-под него опору! Но на этом он не остановится и пойдёт значительно дальше. Вместо уже ставшего худо-бедно привычным разделения труда он поведёт дело к разделению функций. Понимаете, о чём я? Тот, кто раньше закручивал на конвейере гайку целиком, теперь будет закручивать её на пол-оборота и передавать следующему человеку-автомату. Инженер будет решать лишь часть задачи и передавать соседу. Возникнут инженеры, управляющие не машинами, а людьми, превращёнными в детали машин. А потом пройдёт ещё какое-то время - и кто-то гениальный придумает заменить руку из человеческой плоти аналогичной рукой из металла, а вместо мозга использовать какой-нибудь неведомый арифмометр. Люди станут лишними, и тогда их начнут либо уничтожать, либо им запретят производить на свет потомство. Таким и только таким будет ваш коммунизм, милый мой романтик Рейхан! И к этому совершеннейшему безумству мир сегодня ведут две силы - СССР и западные плутократии со злокозненной Англией во главе. А Германский Рейх вынужден вести борьбу за сохранение человеческого естества на двух фронтах. Несмотря на наши кажущиеся успехи, эта борьба чрезвычайно тяжела и её исход не вполне ясен. И особенно тягостно то, что большая часть человечества, в защиту которого мы подняли наш меч, люто нас ненавидит.

Произнеся последние слова, полковник вытер вспотевший лоб и отхлебнул портвейна.

— Простите, но я не слышал, чтобы Германия обнародовала какие-либо идеи, способные объединить человечество,— с осторожностью возразил я.

— Да, признаю за нами этот недочёт,— ответил Кольб.— Мы слишком увлеклись борьбой с политическими лозунгами своих противников и очень мало объясняли миру, какой именно мир мы хотим построить. По этой причине нашу великую идею сверхчеловечества бессовестно оболгали, представив дело так, что мы хотим лишь господствовать и подавлять. На самом же деле сверхчеловек - этот тот самый свободный и самодостаточный ремесленник и гражданин эпохи средневековой Священной Римской Империи, только вооружённый современными технологиями и научными открытиями. Передовые технологии и знания позволят людям обеспечивать своё полноразмерное бытие преимущественно собственным трудом или соединённым трудом в добровольных общинах и кооперативах. Производство большей часть потребляемых благ люди смогут доверить принадлежащим им же машинам, управлять которыми они будут с помощь труда сложного и творческого. И им не придётся становиться винтиками и придатками машин на заводах и фабриках, принадлежащих неведомым чужакам или государственной корпорации типа той, что создана у вас в СССР.

— Не готов пока спорить или соглашаться, однако идея выглядит конструктивно. Почему же вы не попытались её воплотить в жизнь, чтобы доказать свою правоту, а развязали войну?

— Мы были вынуждены вступить в войну, поскольку для реализации нового строя нужны не столько земли и ресурсы, сколько сама возможность позволить ему состояться… Но покуда англосаксы душат Германию кредитами и репарациями и готовы обнулить любой успех наших вольных тружеников, завалив рынок более дешёвыми товарами, произведёнными на своих рабских фабриках,- нам не встать с колен. Повторюсь - Англия однажды уже убила своим ткацким челноком миллионы ткачей в Европе и в Индии, после чего разорила великий Китай. Так что мы ведём борьбу не за одни лишь германские интересы, но и за будущее всего здорового и полноценного человечества. Лично для меня нет ни малейших сомнений в том, что люди когда-нибудь либо сделаются сверхлюдьми, либо перестанут быть людьми вообще.

— Тем не менее все убеждены, что Германия ставит одной из своих целей уничтожение целых народов, разве нет так?

— Конечно не так!— с резкостью возразил полковник.— Это всё выдумка ваших банкиров и прикормлённой ими прессы - обвинять германский национал-социализм в том, что они намерены сотворить с человечеством сами, когда окончательно подомнут его под себя!

— Готов с вами согласиться, если бы не политика Германии в отношении евреев. Борьба с евреями имела бы смысл, когда б они все поголовно принадлежали к осуждаемому вами западному капиталу. Но капиталом из евреев управляют единицы, и разве справедливо переносить их вину на весь народ?

— Это очень сложный и неприятный вопрос, мой друг, в котором даже для меня нет окончательной ясности. Фюрер, признаюсь вам, ещё до конца не определился, как поступать. Возможно, евреев переселят на Мадагаскар. Возможно, что он им вернёт, как они сами того желают, Палестину, когда мы отвоюем её у англичан… Звучат у нас, правда, и голоса безумцев, призывающих евреев уничтожать. Однако по мнению моему и моих друзей, те, кто к подобному призывает, инспирированы нашими врагами. Последние хотят руками немцев уничтожить образованное и самодостаточное европейское еврейство, чтобы из его среды уже никогда не смогли бы выйти критики и ниспровергатели грядущего господства финансовой плутократии.