Сны чужие - Денис Луженский

- …Дабы не пали на наши головы беды! - вещал старейшина высоким, немного визгливым тенорком, обращаясь к односельчанам. - И пусть наказание для этой убийцы станет примером всем остальным! Пусть ее дружки знают, что то же ожидает их всех!

Толпа загудела. В адрес осужденной полетели брань и проклятия.

- Убийца!…

- Тварь!…

- Отродье влака!…

- Со сколькими Ножами ты спала?!…

- Хотела нам бед, так получи ж сама!…

Девушка вдруг рванулась из рук конвоиров с такой силой, что те невольно подались вперед, позволяя ей выпрямиться. Ее голос на мгновение перекрыл крики крестьян.

- Черви! Трусливые нарлы! Сдохнете раньше, чем наступит завтрашний день!

Опомнившиеся стражи с новой силой вывернули ей руки, вынудив согнуться почти вдвое, задыхаясь от боли. Олег поморщился. Ему было неприятно происходящее. Он не хотел обвинять здешних крестьян в несправедливости. Напуганные, они пытались защищаться, как могли. Можно ли было винить их за это?…

- Трусы!… - яростно прошептал ему в ухо Антри. - Она права! Они - трусы!…

"Значит, есть и такие, кто считает, что можно", - подумал Олег.

- Только не делай глупостей, Ант, - тихонько попросил он кальира. Тот вздохнул в ответ:

- Может, если ты… скажешь им…

- С ума сошел? - удивился Олег. - Думаешь, меня станут слушать?

Антри не ответил. Он только скрипнул зубами и вновь повернулся к помосту.

- Начинайте! - скомандовал, между тем, старейшина, взмахнув сэдишем. Конвоиры послушно подтащили вырывающуюся девушку к установленному в центре помоста массивному сооружению, представляющему из себя поставленный на короткие толстые ножки тяжелый пень, и заставили ее встать на колени. Появившийся невесть откуда хмурый тучный здоровяк ловко обвязал ее руки прочными кожаными ремнями - в локтях и повыше запястий. Ремни он пропустил сквозь сквозные отверстия в колоде и затянул их снизу. Теперь они надежно прижимали руки осужденной к поверхности пня.

- За свое преступление ты ответишь согласно нашим законам и обычаям, - возвестил старейшина в мгновенно наступившей тишине. - Вирэль из шайки Синих Ножей, ты предала подлой смерти гостя нашей общины! Тем самым ты опозорила наш славный Род, навлекла на него бесчестье и беды!…

- Я сделала лишь то, что вы должны были давно сделать сами! - крикнула девица и плюнула в толстяка. - И в Яму ваш подлый Род!

- Молчи! - старейшина в негодовании замахнулся на девицу сэдишем. - Как ты смеешь, грязь придорожная!… Заткни ее мерзкий рот!

Последние его слова относились к хмурому здоровяку. Тот молча нагнулся и поднял с помоста внушительных размеров орудие, до жути похожее на тесак мясника. Толпа снова загудела.

"Ну вот, - мысли в голове у Олега бились в такт с неровно колотящимся сердцем, - обычный конец для убийцы. Сейчас он отрубит ей запястья и мы все будем смотреть, как она умирает… Вирэль… Красивое имя…"

- Так нельзя! - горячо шептал в ухо Антри. - Так же нельзя!…

"Ну и черт с вами со всеми, ублюдки! - вспыхнувшая злость придала ему отчаянной храбрости. - Ешьте меня живьем, если зубов хватит!"

- Стой! - крикнул он что было сил и резко толкнул в грудь стоящего перед ним стражника. Тот неловко отшатнулся, пытаясь сохранить равновесие, Олег быстро протиснулся в образовавшуюся брешь и одним прыжком вскочил на помост. Он не видел, как рванулся следом Антри, а опомнившийся страж оттеснил кальира обратно в толпу.

"Ну и кретин же я!" - мелькнуло в голове. Отступать было уже поздно. Все смотрели на него - старейшина, палач, конвоиры, несколько сотен глаз на площади… и девушка… Она смотрела на него широко распахнутыми серыми с зеленым отливом глазами, в которых плескались изумление и надежда.

"Ох, кретин!" - выругался он про себя еще раз, вдохнул поглубже и снова крикнул, уже тише:

- Стойте!

- Кто ты такой, ронтова кровь?! - взвизгнул оторопевший старейшина, закипая от злости.

- Эки-Ра, - выдохнул Олег, - сын Грид-одра, вершина Родовой Пирамиды аркских хорлов, хальгир Северного Арка…

Голос его, вначале нетвердый, к концу фразы обрел уверенность и силу.

- Я требую, чтобы ты отпустил эту женщину! Немедля!…

- Уберите сумасшедшего! - рявкнул староста, оправившись от шока, вызванного неслыханной наглостью незнакомца.

"Так я и думал", - Олег даже испытал какое-то странное облегчение, окончательно убедившись, что его выходка оказалась полной глупостью. Он отступил в сторону, развернулся, и, ухватив бросившегося к нему стражника за кольчужный ворот, швырнул его с помоста в толпу. Площадь взорвалась криками ярости и возмущения.

- Слушайте меня! - крикнул Олег, надрывая глотку и зная, что никто его слушать здесь не станет.

"И надо ведь было оставить меч на постоялом дворе, - думал он. - Ведь и Антри приказал свой оставить, не на битву, мол, идем, а народ смущать незачем… Интересно, скольких я бы успел зарубить, прежде чем они меня…"

- Безумец!… - ревела толпа.

- Еще один Нож!…

- Хватайте вольпа!…

- Поставьте его рядом с ней!…

Крестьяне заволновались, поперли на помост. Стражники с трудом удерживали охваченную яростью толпу. При этом сами они не могли броситься на Олега, чтобы схватить непонятно откуда возникшего наглеца.

- Слушайте же!…

Второй стражник, поначалу нерешительно стоявший в стороне, вдруг пригнулся, выхватил из-за пояса топорик на длинной рукояти и, скакнув вперед, ударил Олега, метя обухом в висок. Тот, всецело поглощенный своими отчаянными призывами, лишь в последнюю секунду заметил это движение и попытался уклониться. Топорище ударило его в правую скулу, скользнуло по щеке, больно обдирая кожу. Слегка оглушенный, Олег качнулся назад и свалился с помоста. Приподнимаясь, он увидел, как прямо перед ним цепь стражников, наконец, не выдерживает и разрывается пропуская к месту казни разъяренных крестьян…

"Вот и добился справедливости, - вспыхнуло в звенящей после удара голове. - Дурак! Известно же, что разнимающему достается больше всех!…"

Неожиданно Олег заметил рядом с собой ноги в знакомых сапогах - совсем еще новых, только что купленных и надетых.

- Стойте! - каким-то чудом разобрал он в общем гуле враждебных выкриков. - Его нельзя! Нельзя!…

"Как же он прорвался?! - вспышкой света полыхнуло удивление. - Вот ведь дурень! Заступников никто не любит! Сгинешь теперь вместе со мной!…"

Он понял, что не успеет, пожалуй, даже встать. Мышцы напряглись для последнего усилия, пальцы правой руки наткнулись на валяющийся в пыли небольшой камень, рефлекторно сжались вокруг него…

- Но-о-ожи-и-и!!!