Кровавый пакт - Дэн Абнетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я не узнаю их, — сказала она. — Погодите. Отмотайте назад и остановитесь на лицах, когда они проходят под фонарем.
Роун поигрался с контрольной панелью монитора и отмотал картинку назад.
— Так?
— Да, — сказала Элоди, и изучила размазанное изображение более близко.
— Ох, дерьмо, — сказала она. — Я думаю, что это Ксони.
— Кто? — спросил Мерин.
— Один из печально известных партнеров Урбано? — спросил Роун.
— Хотелось бы, — ответила Элоди. — Лев Ксони член картеля, который в прямом соперничестве с толпой Урбано. У нас раньше были проблемы с ними. Они искали предлог или шанс, чтобы закрыть этот клуб.
— И пока город закрыт из-за этой ненормальной снежной бури... — начал Даур.
— С предохранителей, все, — сказал Роун.
Он поднялся по покрытым снегом ступеням и постучал по входной двери старого разрушающегося дома.
Прошло полминуты. Он уже собирался постучать снова, когда дверь открылась. Молодой, слегка неряшливый человек в черной, застегнутой на пуговицы одежде и в шарфе, выглянул. Он выглядел совершенно смущенным.
— Могу я вам помочь? — начал спрашивать молодой человек, а затем остановился, и вместо этого сказал, — Погодите, погодите, а вы не Полковник-Комиссар Гаунт?
— Привет, Мистер Жайме, — сказал Гаунт.
XXIII. ПОРТРЕТЫ
— Я не понимаю, — сказал Жайме. — Разве наша встреча не была перенесена, или...?
— Нет, Мистер Жайме, — сказал Гаунт, — это, скорее, импровизированный визит. — Он вошел в вестибюль мимо озадаченного молодого человека, и огляделся. Как и у входной двери здания, в вестибюле был дух впечатляющего умеренного чувства собственного достоинства. Полы были лакированными и черными, стены были выкрашены в черные, подавляющие цвета, а кресла в вестибюле и шторы были бархатисто черными, фиолетовыми и малиновыми. Здесь ощущалось, как в фойе престижного борделя.
Но здесь была и подоплека. Гаунт тотчас заметил странные места в окраске, поспешность, с которой шторы были собраны и приколоты, слабый запах плесени, который не смогли полностью замаскировать запахи лаванды и сирени.
— Я полагаю, вы сможете просветить меня, — сказал Жайме. Он пристально смотрел на Гаунта. Выглядело так, словно, пока Гаунт видел сквозь начальное впечатление о доме Жайме, так и Жайме видел сквозь начальное впечатление о Гаунте. Он виделся в грязной, потертой одежде, с двухдневной щетиной, с различными синяками.
— Я обнаружил себя в неприятной ситуации, — сказал Гаунт. — Мне нужна помощь, и есть очень мало людей, к которым я могу обратиться. Прямо сейчас, Мистер Жайме, вы – ближайший. Вы верный слуга Имперского Трона?
— Я что? — начал Жайме. — Конечно!
— Следовательно, вы не будете возражать против помощи офицеру Трона в выполнении его обязанностей?
— Что это? — спросил Жайме.
Гаунт посмотрел на дверь позади Жайме, и сделал краткий кивок. Внезапно, другие люди вышли из снега и наступающей темноты.
— Что это? — повторил Жайме, когда они прошли мимо него.
Крийд сопровождала Маггса, который был полубессознателен, его руки, все еще, были связаны. Колдинг, отягощенный своим медицинским снаряжением, поддерживал заключенного.
— Туда, — сказал Гаунт, сделав жест, а затем закрыл на замок входную дверь за собой.
Крийд повела всех из вестибюля в приемную комнату. Она была точно так же обставлена в темных романтических оттенках малинового, красного и черного. Здесь были диваны и кресла, столы, украшенные сухими цветами, и огромное количество штор на стенах.
Крийд опустила Маггса на один из диванов, а Колдинг устроил заключенного на другом.
— Проверь место, пожалуйста, — сказал Гаунт Крийд. — Входы и выходы. Здесь есть еще кто-нибудь, Мистер Жайме?
— Нет, — ответил Жайме. — Я здесь один. На сегодня были назначены встречи, но все были отменены из-за погоды.
Гаунт кивнул Крийд. Она вытащила лазерный пистолет и выскользнула из комнаты.
— Почему она вооружена? — спросил Жайме.
Гаунт проигнорировал вопрос.
— Вы работаете здесь? — спросил он, осматриваясь.
— Да, — сказал Жайме.
— Это ваша студия?
— Да, — сказал Жайме.
— И вы портретист? Вы делаете пикты?
— Фотоэкспозиции, — сказал Жайме, — а также кое-какую гололитическую работу. — Приемная комната была так же местами потрепана, как и вестибюль. Гаунт мог видеть, что была использована вакса, чтобы закрыть потертые места на досках пола и ножках мебели. Шторы были собраны так, чтобы закрыть старые отметины от воды, а вазы с цветами были покрашены, чтобы замаскировать сколы.
Несколько больших, черных альбомов с кажущимися резными обложками были расположены на столиках для обычного просмотра. Гаунт открыл один, и начал переворачивать огромные страницы. Пикты внутри были большими, и были вставлены в элегантные бумажные рамки. Пикты были портретами людей в униформах: Гвардия, Флот, СПО, милиция. Все униформы на людях были парадными, а их лица были единообразно торжественными. Они стояли чопорно, лицом к камере, смотря в объектив пустыми или поглощенными мыслями глазами, и выражениями на лицах, которые никогда не изменятся. Здесь были ремешки под подбородками и усы, мечи и рожки, штандарты и барабаны. Здесь были кивера на головах, и позолоченные шлемы подмышками. Здесь были накидки из медвежьих шкур, нагрудники, и орнаменты вокруг пуговиц. К своему удивлению, Гаунт обнаружил, что он не может опознать множество униформ.
— Я делаю памятные портреты, — сказал Жайме, смотря, как Гаунт пролистывает альбом, ожидая одобрения. — Здесь, на Балгауте, огромный спрос на это, из-за Знаменитой Победы, конечно же. Огромный спрос.
Большинство портретов показывали линию горизонта Балополиса или Олигархии на фоне. Одни и те же виды, снова и снова. На большинстве пиктов Гаунт мог видеть линию горизонта, которой не существовало уже пятнадцать лет.
Некоторые портреты включали в себя гордые семьи в их лучших торжественных
