Поцелуй Однажды: Глава Мафии - Ольга Манилова

лет знаком, — ощетинивается тот на глазах. — И чего я не понимаю? Чего?

— Кулаков, в отличие от меня, свое место выгрызал десятилетиями и лишился всех зубов. Новые у него зубы, хорошие, не замечал? У него нет ни семьи, ни детей, ни даже женщины никогда не было. Сечешь? У Василия только его столичная корона есть и он, сука, пещерный. Он же мамонт еще. Единственный, кто не легализовался нормально. У него ничего, кроме власти нет. Он за нее на все пойдет. Ему есть что терять, и если думать, что мы рвемся к власти… Но даже если мы по факту не рвемся к власти… Ему позиции надо удержать перед всеми. Публично. На виду. Он уже пойдет на любую войну, чтобы чувствовать себя комфортно. А вернуть как было раньше — это уже недостаточно комфортно.

— … ну, пускай так, — вздыхает Сан Сергеевич и прикуривает сигарету снова. — Послушай, ты делай, как делаешь, но не наломай дров и не перегни. Вот как сейчас, с Маринкой. Потому что один раз я еще к нему схожу. Приберечь нужно этот момент. Выждать.

Лешей кивает, и Роман поводит головой, вроде соглашаясь.

— Возвращаясь к нашим баранам. То есть к Кириллу. Лады, оставляем возле хаты. И при ней везде, да? Ори скока хочешь, Ром, но это ведь все равно на виду или я чего-то не понимаю?

— Ты… ты предлагаешь… что? Ее одну… нахрен оставить, — он выдавливает из себя слово за словом. Ему нужно со стороны на себя смотреть и как бы не через себя это все толкать.

Где та самая пушка? Рома хочет ту самую пушку, она вроде в сейфе у него в другой квартире. Она нужна ему прямо сейчас. Кожа зудит и чешется.

— Да не предлагаю я такого, алло? Хорошо, Кирилл при ней, и если что — сразу в Зельнегорск ее закинет и осядут там красиво. Верняк?

— Нет, — погружает Карелин это слово в пространство, словно разворачивая кран с многотонной шпалой. — Не закинет.

Лешей отстукивает карандашом быстро-быстро.

Карелин наблюдает за входящим вызовом на свой телефон. Мигает нидерландский номер. Только Серов так звонит, когда снова работает в городе.

Этого звонка он ждал.

Серов — человек ничейный. Точнее, сверхчеловек, наверно.

Горечь желчью обжигает горло. Значит, так и будет.

Если наемник в городе, то это решенное дело.

Глава 35 КАРЕЛИН

Где-то должно нахлынуть облегчение, с какой-то стороны. Но его нет.

И на миг в венах что-то вскипает и разрывает все на своем пути. Он может сдохнуть тут. Вот прямо сейчас.

Это решение уже убило его, лишь сама смерть медленно подкрадывается.

— Нет, — повторяет он. — Вообще убери Кирилла. Всех. Все. Ею займется Серов.

Лешей теряет субординацию, таращится на Главного в замешательстве.

— Серов? Серов! Ну лады, — он берет себя в руки. — Не, ну тогда спим спокойно. Очень, бля, спокойно. Как в морге. Только Серов всех их положит, если кто к ней подойдет. Нормалек будет, Ром?

— Пускай, — цедит тот сквозь зубы, — положит.

— Да, что нам эскалация войны. Но вы знаете… Я за то, чтобы зубы показать.

Сан Сергеевич закатывает глаза, а Брус снова чиркает зажигалкой.

— Но Зельнегорск на всякий надо подготовить. Извиняйте, но у меня процедура. Чтобы на крайний. Ром?

Он вспоминает, как она натягивала тот дурацкий, растянутый кардиган на борту.

Я найду способ, как это все закончить.

Ему нужно закончить эту войну за пять дней.

Плевать, выиграет или нет, самое главное — не проиграть.

— Подготовь, — медленно тянет он. — Два дня, Володя. На крайний случай, ее туда только на два дня. Если это будут последние дни.

Лешей его понимает. Отбрасывает карандаш и проверяет все четыре свои смартфона. Подтягивает ноздри, и это — точно кокс. У Ромы даже нет сил покачать головой.

Они расходятся по лошадкам, сегодня без водителей. Карелин думает только о пушке в сейфе и идет к джипу неровной линией. Лешей его догоняет перед тем, как разъехаться.

— Слышь, Главный, — его рыбьи глаза окрестности рассматривают. В стеклянном витраже магазина напротив манекены лишены одежды. — На минутку. Сказать кое-что хочу.

Это он просит Карелина не убивать его впоследствии текущего разговора.

Карелин не знает, получится или нет.

Кивает.

— Хрен поймешь, чем это все закончится. Но зарубу в аэропорту через мой труп дам повторить.

На мгновение они встречаются взглядами, и Карелин знает, что никогда они обсуждать произошедшее в клинике не будут.

Но забыть не сможет, как Лешей оттягивал его от кушетки и как смотрел на ее окровавленное тело.

Это Лешей донес ее тогда, чтобы помогли. Его побледневшее лицо останется у Романа навсегда в памяти.

— Слышь, — повторяет Володя. — Не знаю, что да как. Но мы завтра или послезавтра червей может будем кормить. Не мучь… ее, наверно? Она тогда, в больн… Ну ты знаешь. Хрен знает, чем это все закончится. Они чувствительные все. Переживать потом будет, если ты того. Ну, я пошел, Главный.

— Я уже, — отвечает Карелин и продолжает идти дальше…

Четыре дня спустя и никто не знает на какой стадии эта война. Гребанный туман войны обволакивает даже криминальные разборки.

Нет никого в этой стране, кому бы Карелин доверил Киру больше, чем Серову. Но за это есть особенная цена, и на почти все ее составляющие ему плевать.

Кроме той, где Серов никогда ни перед кем регулярно отчитываться не будет и ради Бруса не начнет.

Связи с администрацией обрываются. Значит, вот оно как. Даже хорошо — понятно откуда ноги растут. Только нужно время на вычленение конкретной фамилии, а времени вообще нет.

Карелин продал свою душу, чтобы закончить эту псевдо войнушку поскорее. Так больше шансов, что ее не затронет и что до полномасштабного пиздеца огнестрельная очередь не дойдет.

Так что, придется чертяке Васе Кулакову в конечном итоге вместе с ним выяснять, кто конкретно из администрации столкнул их лбами.

Когда Вася Кулаков, мать вашу, угомонится немного.

Одно радует, что кузнецовские прокатили столичного и влезать не стали. Кулак зол, поэтому опять все затягивается. Не выходит на связь, как