Поцелуй Однажды: Глава Мафии - Ольга Манилова

звони, а пиши. И когда… Тимур, когда будешь забирать, не тяни и не жди. Сразу, как получится. Не дай ей развернуться. Если надо, свяжи ее, — поднимает он голос, но тот все равно рвется.

— Да понял-понял. А то я не знаю. Она ж… Буйная бывает, — смеется тот не злобно и Карелин устало закрывает глаза по другую сторону связи. — Блин, слава богу, я уже выехал.

Через полтора часа он выползает из лихорадочного сна и закидывается хренью от дока. Прокатит, и все тело, кроме руки и предплечья, пашет в пределах нормы.

Он пишет Серову, потому что надо перестраховаться. Наворочено за неделю столько… Любые планы, что приходится адаптировать ежедневно, всегда потом крошатся из-за мелких недочетов и неучтенного риска.

«Удвою твой тариф. Веди ее дальше и на моей территории, несмотря ни на что. Пока я не скажу стоп.»

И еще он звонит, мать его, Фрезю. Единственный раз в жизни, когда вмешивает его в это дерьмо. Фрезь пошлет его, но Рома, к сожалению, знает, чем Колю передавить.

Глава 37

Неплохо так ногами Кире удается лягнуть похитителя. И она практически вырывает одну руку у мерзавца из схватки — когда он пытается ее связать — как между ними вклинивается лицо Тимура.

И вместо того, чтобы помочь, тот намертво стягивает ее запястье веревкой. А потом и проволокой.

— Ты обалдел вообще? — орет Кира. — Ты! Ты…

Похититель оказывается молодым краснощеким парнем, и он присаживается чуть поодаль. Теперь Кира может хоть подвигаться.

Подвигаться на полу гребаного минивена. Со связанными руками.

— Кирка, — склоняется над девушкой Тимур, — не бузи. Вот чтобы…

— Что вы делаете?! Что ты делаешь! — она кричит это, но подразумевает «что делает он?» — Разворачивай, эй, ты там! Никуда я не поеду.

— Кирка, — сопит предатель, — ну ты выслушай хоть. Я же не со зла.

Выслушать хоть! Они ее похитили и… СВЯЗАЛИ.

— Я живу не одна, — шипит она и все-таки пытается подняться на ноги. — Что непонятного, мне нужно к Пете.

— Петя тут, — быстро отвечает Тимур, и тут же добавляет, когда ее лицо искажается гневом и ужасом. — Да не тут, а в другой машине. Мы разными дорогами едем. С ним нормально все, ну, Кира, ну.

— Нормально? — срывается на крик она опять. — Дай мне мой телефон. Дай сюда. Скажи, чтобы Пете позволили взять трубку. Сейчас!

Переговорив с братом, она взвинчивается с новым притоком сил, только теперь выдает только ледяное бешенство.

— Что ты творишь, Тимур?

Он отводит взгляд. Типа, посмотреть все ли нормально за поворотом на трассу.

— Часа три ехать. Давай мы успокоимся немного. И я все объяснять буду. Пить хочешь?

— Развяжи мне руки, — приказывает она.

Прикрывая лоб рукой, он издает вытяжной вдох.

— Развяжи мне руки!

— Нет! — жестко отвечает он. — Это для твоей же безопасности!

Три часа ехать. Для ее же безопасности.

Охреневшие от безнаказанности вкрай.

Все они.

Она выжидает момент промедления. Когда колеса начнут сбавлять скорость, как перед поворотом. Жаль, что ей с пола ни черта не видно. Очень. Жаль.

Кира бросается на дверь всем телом, заваливаясь полностью на пол. Но теперь ее связанные ладони нащупывают ручку. И она бы успела ту нажать, если бы машина не набрала опять скорость.

Тимур получает тоже пинка: теперь он сразу отодвигает молодчика и сам связывает ей ноги. Румяный громила тушуется под ее настырным взглядом, потому что она раскусила его как слабое звено здесь.

После кивка от старшего, тот проходит вглубь салона, поближе к водителю.

— Куда мы едем? — деловым тоном интересуется она.

— Обойдемся без названий вслух. Я прошу тебя, не сломай себе шею.

— И что? Что тогда? Сломаю и что? — выплевывает она.

— Кирка… Ну харе.

Тимур усаживается обратно и проводит рукой по лицу, сминая красный нос несколько раз.

— Валика вчера порешали, — тихо говорит он, наблюдая за бескрайними полями за окном.

— Валика? — повторяет она, как будто и в первый раз не расслышала.

Помнит, как сейчас. Валик отделяется от группы и направляется к ней наискосок по тому злочастному участку, после нападения на Тимура. А затем пытается защитить от босса, хотя это Валика защищать надо, а не Киру.

Как же она ненавидит их в эту минуту.

Всех этих мужиков. Которые никогда никого на свет не производят, но разбрасываются чужими жизнями, как шелухой от семечек.

Сколько можно уже.

За что?

— Это Кулак ваших разгромил и что-то там сжег?

— Блин. А ты откуда знаешь?

Она не отвечает, и он вытаскивает смартфон из куртки и принимается листать.

— Это в новостях уже пишут или как?

— Не знаю. Я знаю оттуда, откуда я знаю, — огрызается девушка.

— Ты… ты с Главным не говорила?… еще?

Ей нужно расслабить челюсти, потому что что-то хрустнет сейчас. Но как, как это сделать? Давление такой силы выталкивает слезы из глаз, и Кира сразу же расслабляет лицо, потому что плакать… плакать сейчас… смерти подобно.

Тимур тянется к веревке на ее запястьях, но она уворачивается, как взбесившаяся псина.

— Пошел вон, — жестко выдавливает она из себя, из последних сил. — Не трогай меня.

Опущенные руки тот прячет в карманы куртки. Оставшиеся несколько часов они едут практически в полнейшей тишине. Кроме пятнадцати минут, когда девушка требует остановки для похода в туалет. Путешествие в уборную заправки напоминает поход под гребаным конвоем.

В коттеджном поселке Тимур ведет ее к центральному дому на шикарном ландшафтном участке.

Ели и туи, скамейки и даже статуи.

Залечь на дно, однако.

В одной из гостиной они остаются наедине. В доме полно братвы, в некоторых узнаются люди Кирилла.

— Где он? — заводит сразу Кира резко.

— Не тут, — проводит рукой по затылку Тимур. — Я не знаю, когда он будет. Скоро, думаю. Дела… не очень, Кир. Дела непонятные. Все затянулось. Как бы все происходит, но ничего не происходит. Эт потому что никому на самом