Чернобыль. Большая ложь - Алла Ярошинская

Впрочем, осмелел тогда не только экс-прокурор. Многие из тех, кто практически соучаствовал в преступном замалчивании правды о последствиях Чернобыля, остались не только на своих местах, но и пошли на повышение – перебрались в министерские кресла. Например, министром по проблемам Чернобыля стал Георгий Готовчиц, заместитель председателя Житомирского облисполкома. Не кто иной, как он, в 1986–1988 годах «гнал» строительство новых домов для переселенцев в заведомо опасных зонах. Его назначение состоялось уже после того, как об этом стало известно всей стране из моих статей во влиятельных изданиях. А министром здравоохранения вместо Романенко (он возглавил Радиационный центр) стал Спиженко, который в 1986 году был заведующим отделом здравоохранения в Житомирском облисполкоме. Это ему, в том числе, Романенко направлял свои секретные послания о том, как нужно обманывать население, что нужно засекретить и закодировать. Возражений не последовало. Это к его подчиненному – завсектором охраны детства и материнства Виктору Шатило я приходила в поисках правды о здоровье детей пораженных сел после аварии в 1986 году. И получила тогда ответ: «Все хорошо». Только потом выяснилось: все – ложь.

То же случилось и в России. Президент Ельцин назначил главой Государственного комитета по проблемам Чернобыля Василия Возняка. Его первым заместителем стал Юрий Цатуров. В 1989 году, после I съезда народных депутатов, Председатель Совета министров СССР Николай Рыжков поручил Владимиру Марьину, тогдашнему заведующему Бюро по топливно-энергетическим ресурсам при Совмине СССР, ответить на мой депутатский запрос об облучении жителей Народичского района Житомирской области. Напомню, именно Марьин с Возняком, который работал тогда у него, снисходительно уверяли меня в том, что там все в порядке. И, глядя на мои, привезенные из Народич, медицинские документы, отвечали: «У вас – свои документы, у нас – свои». Лукавые отписки посылал мне и Юрий Цатуров, будучи заместителем председателя Госкомгидромета СССР. А сам факт: только в 1992 году, спустя шесть лет после аварии (!), стало известно о том, что в России поражены радиацией шестнадцать областей – разве это не преступление? Миллионы россиян все эти годы подвергались, ничего не подозревая, и до сих пор подвергаются ежесекундному облучению.

Почему именно этим людям уже в независимых, претендующих на звание демократических государств было доверено «спасать» чернобыльцев?

А чья прокуратура, наконец, заявит об уголовной ответственности бывших руководителей ЦК КПСС и советского правительства, с ведома и при непосредственном участии которых и творилась чернобыльская ложь, несмотря на лозунги о «новом мышлении» и «перестройке»? Множество документов «секретных», «совершенно секретных» и в «единственном экземпляре», «без права публикации» обнародованы в прессе. Так какого же «толкача» ждут органы правопорядка? Или в этом случае не миновал еще срок давности?

Впрочем, некоторые из бывших уже нашли главного виновника всех чернобыльских бед. «Появление гласности и демократии <…> максимально утяжелило ситуацию», – сетовал на семинаре для молодых ученых в Институте проблем безопасного развития атомной энергии РАН один из бывших руководителей Госагропрома А. П. Поваляев. (Цитирую по отчету о семинаре «Радиационная защита: как это было» в газете «Спасение» за 2002 год, № 3.)

Многие депутаты Украины высказали тогда несогласие с решением прокуратуры республики. Чернобыльская комиссия подготовила проект постановления парламента о том, чтобы в законодательство были внесены изменения, дающие возможность уголовное дело Шевченко, Ляшко и Романенко передать в суд. Но ничего с тех пор с места так и не сдвинулось.

Суд над теми, кто обманывал собственный народ, для Украины имеет смысл, далеко выходящий за пределы Чернобыля. Это суд не только над конкретными людьми, но и над Системой, которую олицетворяют именно они. Ведь даже в Болгарии прошел суд над людьми, которые утаивали правду от болгарского народа о чернобыльском следе в их стране! (Они уже отсидели и вышли.)

Говорят, во всех бедах виновата Система. Безусловно. Но Систему создают конкретные люди.

Для многих этот праведный суд важен еще и потому, что «большевики» Украины вслед за Россией поставили в парламенте вопрос об отмене решения о запрете коммунистической партии. И добились своего – они снова легализованы и снова борются за народное счастье. Отказ Генеральной прокуратуры от суда над бывшими высшими руководителями партии и государства вдохновил радетелей Системы. Они уже заявляют: да никакого Чернобыля не было, его выдумали демократы, чтобы развалить Советский Союз и запретить коммунизм.

Восторжествует ли когда-нибудь справедливость после всей этой убийственной правды о Чернобыле?

Глава 19 СОПРОТИВЛЕНИЕ ЧЕРНОБЫЛЬСКОГО МАТЕРИАЛА

Несмотря на то что в Советском Союзе из года в год наращивались мощности атомных электростанций, страна была напичкана ядерным оружием, военно-промышленными и исследовательскими ядерными реакторами, а также активно проводились испытания ядерного оружия, долгое время она не имела собственных законов в сфере использовании атомной энергии и ядерной безопасности. Между тем за рубежом такие законы были приняты давно: например, во Франции в 1945-м, США и Великобритании – в 1946 году. Сейчас атомное законодательство есть во всех развитых странах.

В СССР его проект наконец-то был разработан за два года до аварии в Чернобыле, но даже и после чудовищной катастрофы его удалось утопить в идеологическом болоте. Сотни аварий и сбоев, которые ежегодно случались на советских ядерных военных и гражданских объектах, в том числе и с человеческими жертвами, как в 1979 году на Ленинградской АЭС, не имели ни для кого никаких правовых последствий. К тому же все они содержались в глубокой тайне и от собственного населения, и от всего мира – у советов и атом должен быть самым надежным.

Естественно, что и после «самого лучшего» взрыва на Чернобыльской атомной станции ни государство, ни местные органы власти не были готовы к правовому решению экологических, социальных и других проблем. Правительство СССР не имело готовой законодательной базы, чтобы немедленно в ее рамках оказать помощь пострадавшим – как штатным работникам ЧАЭС, так и призванным из военного резерва, ликвидаторам, а также населению, пострадавшему от аварии. Собственно, нет закона – нет проблем.

На протяжении первых трех лет после чернобыльской катастрофы коммунистический Верховный Совет СССР, такие же Советы в республиках, несмотря на провозглашенные гласность и перестройку, даже и не пытались принять законы, охраняющие права жертв аварии, дающие им определенные льготы и компенсации. И это понятно: тоталитарный режим старался не допустить разглашения масштабов и уровня загрязнений, равно как и числа пострадавших. Но глобальность чернобыльской катастрофы, а к тому времени и перемены в обществе, уже стали необратимыми. Замолчать ее уже было просто невозможно даже геронтократам из Политбюро. Население из пораженных территорий все громче и активнее требовало от государства правовых решений проблем своего здоровья, перемещения на «чистые» земли, возмещения материального ущерба.

Первыми такими попытками властей стали подзаконные акты, принятые совместно ЦК КПСС и Советом министров СССР. В советское время это была повседневная и повсеместная практика, заменяющая законы. Первым документом, регламентирующим отношения государства с Чернобыльской атомной станцией, стало совместное Постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР, принятое спустя двенадцать дней после аварии – 7 мая 1986 года: «Об условиях оплаты труда и материального обеспечения работников предприятий и организаций зоны Чернобыльской АЭС».

Роль «законов» первые четыре года привычно выполняли различные постановления ЦК КПСС, которые направлялись в республиканские и областные органы партии. Они носили закрытый, совершенно секретный характер. В тех же постановлениях, которые появлялись в печати, никакой конкретной информации ни о масштабах загрязнений, ни количестве пострадавших, ни об их конкретных проблемах не было.

Первым действием властей было их полное бездействие. Власть как будто заклинило. Казалось, что вслед за реактором в ней что-то сломалась. Потом началась паника. Всё, что, очнувшись, стали делать власти, носило стихийный характер. Они не были готовы к такой широкомасштабной ядерной катастрофе. Но они были готовы – как всегда – к широкомасштабному вранью. Об этом свидетельствует и тот факт, что медики не провели вовремя йодную профилактику (в течение первых восьми дней после аварии). Зато потом наврали всему цивилизованному миру с три короба. (Об этом подробнее поговорим в следующей главе.)

Несмотря на то что для измерительных и дезактивационных работ были привлечены химические и инженерные войска, специальная боевая и транспортная техника, оборудование Министерства обороны СССР, войска гражданской обороны, властям не удалось быстро и качественно провести отселение даже 116 тысяч человек, которые оказались в тридцатикилометровой – «черной» – зоне чернобыльского следа.