Память сердца - Рустам Мамин

Потом к нам приезжал с киногруппой оператор Владимир Комаров, снимал нас, художественную самодеятельность, я тогда уже работал во Дворце руководителем театрального коллектива. Камера, свет, атмосфера съемок снова всколыхнули во мне щемящее, жгучее желание работать в кино. Что-то загорелось, запульсировало, охватило вихрем энергии, энтузиазма. Возможно, эта сумятица чувств как-то отразилась на моем лице – не знаю, но Комаров обратил на меня внимание, выделил из общей массы. Мы разговорились. И я понял, что не только интересно, сложно, но и доступно для меня работать в кинематографе!

Комаров рассказал, как найти киностудию, и назвал адрес: Лихов переулок, дом 6. Адрес отпечатался в моем мозгу на всю жизнь.

Я не спал всю ночь и рано утром пешком пошлепал по набережной до Москворецкого моста, потом по Петровке… Волнующие, будоражащие мысли не давали мне покоя. Шел и не замечал, где иду…

Перед студией суетилась группа молодежи, выезжающая на съемки. Я помог им вынести аппаратуру, благодаря чему мне удалось пройти внутрь без пропуска. И что интересно: успокоившись, познакомившись с ребятами, я осмотрелся и узнал, узнал студию! Здесь раньше помещался «Союздетфильм»! До войны мой папа работал на фабрике «Союзфото», а она и «Союздетфильм» имели один общий пионерлагерь (я, кажется, рассказывал об этом). Отсюда, из этого здания, мы уезжали в лагерь и сюда же возвращались; тогда я учился в пятом классе. Во мне всколыхнулось какое-то трогательно-теплое отношение ко всему: к зданию, как знакомому, к людям, беспокойно снующим по вестибюлю; спускающимся по лестницам, спешащим к лифту.

Я осмелел. Вспомнилось, как здесь, перед войной, уезжая в лагерь, я снова встретил Тыртова Костю, увидел и узнал исполнителя главной роли в фильме «Ошибка инженера Кочина» (он спускался по левой лестнице), узнал многих других артистов. В фойе было очень много людей: кто-то курил, кто-то разговаривал, смеялся, делился впечатлениями и мыслями в ожидании, пока освободится просмотровый зал или начнется худсовет. Кто-то просто отдыхал, сидя на стульях, выставленных рядами вдоль стен. В общем, в этой бурлящей массе людей я не потерялся; как-то – слово за слово познакомился с Трошкиным Владленом Павловичем. Рассказал ему о своих мытарствах. Удивительно, как мне везло в тот день на хороших людей! Владлен Павлович был очень деликатен и внимателен, тактично задавал наводящие вопросы и, убедившись в моем непреклонном желании начать новую жизнь с работы на студии, посоветовал подняться на второй этаж, во второе производственно-творческое объединение (ПТО), к директору Бессмертному.

– Это объединение, – объяснил мне Трошкин, – занимается не событийными фильмами и журналами, как, скажем, первое творческое объединение, специализирующееся, в основном, на выпуске журнала «Новости дня». Второе объединение создает фильмы публицистические, обзорные, фильмы-портреты, что, как мне кажется, ближе вам по вашим творческим данным. Беритесь за любую работу, – он улыбнулся, пожимая мне руку. – Буду рад встретиться с вами в одной съемочной группе. Думаю, с вашей решимостью и рвением дело быстро пойдет на лад…

Бессмертному я так прямо и заявил:

– Хочу работать на студии в любом качестве! Согласен – ассистентом оператора. (А зарплата у ассистентов была 40 рублей.)

После основательного разговора Михаил Самсонович Бессмертный, человек очень мягкий, мудрый, сказал мне:

– Ассистентом я вас взять не могу. Это таскать аппаратуру, заряжать кассеты. А вы человек взрослый, наверное, даже семейный. А вот администратором с зарплатой 60 рублей я вас возьму! Я тоже начинал с администратора. Это работа в съемочной группе, ответственная и интересная. А ассистентами оператора у нас работают мальчишки…

Я согласился и тут же отправился в отдел кадров.

Так началась моя работа в кино – новая ступень, освоение новых высот. Я с головой бросился в организационные заботы, и не было, казалось, поручений, которые я не смог бы выполнить, не было обстоятельств, которые я не ухитрился бы преодолеть! Любые! На самом высоком уровне. Я шел на любое задание, в любую инстанцию без малейших сомнений, уверенный в себе. Еще бы, это ведь необходимо, чтобы не сорвались съемки! Я руководствовался главным и единственным – «надо»!

Как-то, по-моему, к концу второго года работы ко мне пришла целая делегация от студийного комитета ВЛКСМ и сообщила, что готовит «Летопись ЦСДФ», куда войдут главы о лучших фильмах, созданных на студии, лучших творческих работниках и т. п. И каково же было мое удивление, когда мне сообщили, что в «лучшие директоры картины» выдвинут и я. Меня это озадачило, если не сказать испугало… Я работал по своему графику, параллельно на нескольких картинах; времени было в обрез. А работать еще для «Летописи» – это значит кого-то подвести!.. Но все мои отнекивания и ссылки на крайнюю занятость ни к чему не привели. Комсомольцы попросили меня рассказать всего лишь о трех эпизодах, которые «удалось снять исключительно благодаря моим организационным способностям» (и кто только им раззвонил об этом?!). Это кадры с горящими среди бела дня факелами на Ростральных колоннах в Ленинграде, (а их зажигают только по распоряжению председателя Ленгорисполкома, и исключительно – по праздникам и в темное время суток), эпизод, снятый на участке железной дороги Москва – Петербург с предоставленной в наше распоряжение (бесплатно!) платформы с паровозом времен революции, который таскал эту платформу и шикарный классный вагон, прицепленный для обогрева съемочной группы туда-сюда – по желанию оператора. И наконец, кадры подъема и спуска государственного флага над кремлевским куполом… Ну что тут поделаешь? Рассказал… Хотя так и не знаю – успели они создать эту «Летопись» или нет. Студия, прославленная Центральная ордена Красного Знамени студия документальных фильмов, «приказала долго жить» в конце девяностых! Нет детища, созданного фронтовыми операторами, снимавшими под пулями, в любой точке земного шара – в экстремальных условиях. Нет кинопроизводства. Нет кинолетописи жизни великой страны…

Как я добивался успеха в организации съемок, не знаю… Знаю только одно: с любым руководителем, даже самого высокого ранга, я разговаривал, пытаясь вовлечь его в творческий замысел картины, заставить проникнуться важностью идеи и, наконец, крайней необходимостью такого фильма – для страны и народа. Сегодня! Сейчас… Размышляя о том периоде, я склонен думать, что добивался успеха не директорскими методами, а скорее – режиссерскими. Я старался приобщить человека к нашему делу, заставить его почувствовать ответственность, ощутить себя членом съемочной группы, сотворцом, для которого радость, великое удовлетворение воплотить в жизнь задуманное. Не буду утомлять подробностями, поясню чуть-чуть трудности организации только последнего эпизода – с флагом.