Босиком - Элин Хильдербранд

И поэтому, когда Джош с детьми ушел на пляж, Бренда отправилась писать, а Вики закрылась в комнате, Мелани направилась к магазину и позвонила Питеру с платного уличного телефона.

Мелани наслаждалась сконсетским утром: голубыми цветущими гортензиями, свежескошенной травой, запахом теннисных кортов с глиняным покрытием через дорогу от казино, ароматом кофе и булочек, который доносился из магазина. А еще запахом Джоша на ее коже. Даже если Питер будет с ней груб, даже если он откажется ей верить, он не сможет испортить этот день.

— Доброе утро, — сказала секретарь. — «Раттер энд Хиггенс».

Даже если он заявит, что ему все равно.

— Соедините меня с Питером Пэтченом, пожалуйста, — сказала Мелани, стараясь говорить деловым тоном.

— Одну секунду, пожалуйста.

За этим последовала пауза, затем щелчок, затем гудки. Мелани переполняли страх, волнение и все те же неприятные чувства, связанные с Питером, которые она считала уже похороненными. «Черт! — подумала она. — Повесь трубку!» Но только подумав об этом, Мелани услышала голос Питера:

— Алло? Питер Пэтчен.

Его голос. Удивительно, но она забыла его, или почти забыла, но сейчас эти три слова шокировали ее.

— Питер? — сказала Мелани. — Это я. — Затем она испугалась, что он перепутает ее «я» с Фрэнсис Диджитт, и добавила: — Мелани.

— Мелани? — Он казался удивленным, и, если она себя не обманывала, приятно удивленным. Но нет, этого просто не могло быть. Это можно было объяснить большим расстоянием, плохой связью, тем, что Мелани говорила по старому ржавому таксофону.

— Да, — сказала она, стараясь сохранять спокойный, холодный тон.

— Как ты? — спросил Питер. — Где ты?

— В Нантакете, — сказала она.

— О, — ответил он. Неужели она действительно услышала разочарование в его голосе? Не может быть. — И как там?

— Прекрасно, — сказала она. — Чудесно. Лето, солнце, море, пляж. Как в Нью-Йорке?

— Жарко, — сказал Питер. — Душно. Кипящий котел.

— Как работа? — спросила она.

— О, ты же знаешь. Как обычно.

Мелани сжала губы. То же самое. Это значит, что он по-прежнему спит с Фрэнсис? Мелани не собиралась спрашивать; ей было все равно. Она беспокоилась о своем саде — о бедных клумбах с многолетними растениями! — но она и об этом не собиралась спрашивать.

— Ладно, я просто звоню, чтобы сообщить тебе… — Господи, неужели она действительно собиралась это сказать? — Я беременна.

— Что?

— Я беременна. — Новость казалась меньше и проще, когда Мелани ее произнесла, чем когда она мысленно составляла эту фразу. — Беременна. Роды в конце января.

В трубке стало тихо. Конечно. Мелани посмотрела на девяти- или десятилетнюю девочку, которая заходила в магазин со своим отцом. «Принцесса жевательных резинок» — было написано у нее на футболке. У девочки были длинные тонкие ножки, как у аиста.

— Ты меня разыгрываешь, — сказал Питер. — Это шутка?

— Не шутка, — ответила Мелани. Хотя подумать так было в стиле Питера. — Я никогда не стала бы шутить на эту тему.

— Нет, не стала бы, — согласился он. — Ты права, ты бы не стала. Но как? Когда?

— В тот раз, — сказала она. — Ты помнишь.

— Во время грозы?

— Да. — Мелани была уверена, что он помнил, конечно, помнил. Даже если на той же неделе Питер сто раз занимался сексом с Фрэнсис Диджитт, он все равно помнил. Мелани была в саду, обрезала лилии. Она забежала в дом, потому что начался дождь. Она сняла с себя мокрую одежду и заявила Питеру, что с искусственным оплодотворением покончено. Она сказала ему, что разочарование ее убивает. Она хотела жить дальше. Лицо Мелани было мокрым от дождя и от слез. Питер тоже немного всплакнул — она подозревала, что главным образом от облегчения, — и они занялись любовью, прямо там, в грязной комнате, возле фарфоровой ванночки для полива цветов. На улице дождь лил все сильней и сильней, затем раздался грохот, похожий на звук переломившейся гигантской кости. Питер и Мелани занимались любовью так, как не занимались уже много лет, — она с жадностью, он с благодарностью, — пока с тычинок лилий в раковину стекала оранжевая вода.

После Питер сказал: «Мы никогда бы не смогли этого сделать, если бы у нас были дети».

Оранжевые потеки остались в раковине, как напоминание об их совокуплении, что вызывало у Мелани задумчивую улыбку, пока она не узнала о Фрэнсис Диджитт, и горечь и раздражение потом. Теперь она могла забыть об этих потеках, потому что у нее появилось кое-что более постоянное. Сердцебиение. Малыш.

— Ты уверена, Мел?

— Я была у врача, — сказала она. — У меня десятая неделя. Я слышала его сердцебиение.

— Правда?

— Да.

— Господи, — прошептал Питер и снова замолчал. О чем он думал? Мелани приятно было обнаружить, что ей, собственно говоря, было все равно.

— Ну, — сказала Мелани, — я просто подумала, что ты должен об этом знать.

— Знать? Конечно, я должен знать. Я ведь отец. — Его тон был близок к обвинительному, но Мелани невозможно было запугать. Питер потерял права на те секреты, которые хранило ее тело, когда переспал с Фрэнсис Диджитт. Мелани закрывала глаза и представляла, как Фрэнсис Диджитт делает круг по полю для софтбола, выбрасывая в воздух кулак.

— Я хотела сначала сходить к врачу, а потом рассказать тебе. Я хотела убедиться в том, что все в порядке.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Питер.

— Мне было довольно плохо, — призналась Мелани. — И еще я очень устала, но, несмотря на это, чувствую себя прекрасно.

— Судя по голосу, у тебя все великолепно, — сказал Питер. — Судя по голосу, у тебя все действительно великолепно. — Он сделал паузу, откашлялся. Мелани прислушивалась, пытаясь расслышать звук пальцев, стучащих по клавиатуре. Это было так похоже на Питера — проверять состояние дел на рынке или играть в «Снуд» и одновременно разговаривать с ней по телефону. Но Мелани услышала лишь тишину; казалось, он даже не дышал. — Господи, я не могу в это поверить. Ты можешь? После всего, через что мы прошли?

— Я знаю, — сказала она. — Ирония судьбы.

— Судя по твоему голосу, у тебя все просто прекрасно, Мел.

— Спасибо, — сказала она. — Ладно, я говорю по платному телефону, и мне, наверное, пора заканчивать. Увидимся…

— Когда? — спросил Питер. — Я имею в виду, когда ты приедешь домой?

Мелани засмеялась.

— О Господи, — сказала она. — Не имею ни малейшего представления.

Она чувствовала себя прекрасно, произнося эти слова. Она владела собой на все сто процентов. Вернувшись домой, Мелани поцелует Вики и еще раз поблагодарит ее за приглашение в Нантакет. А еще сегодня вечером Мелани поцелует Джоша. А потом еще когда-нибудь.