Кинхаунт - Василий Ансимов

Посомневавшись, я повесил щит на место и пошел обратно в галерею воров.

- Ваше сияние? - недоуменно спросил Уурвад, семеня следом.

- Возьму одну вещь у вора. Думаю, он не обидится.

Уурвад снова стал верещать что-то про заклятия и древнюю магию, но я не обращал на него внимания.

Магия, микробы, яд, что могли изобрести жрецы Уурвада для того, чтобы загородить доступ к сокровищам? Все это легко смыть хорошей дозой кира, пусть и не по назначению будет такое его употребление.

Отбросив в сторону полуистлевшую кисть, я поднял увесистый "Кулай" - пистолету было не меньше пятидесяти лет. За время в гробнице он совсем не испортился, только смазка высохла и превратилась в окаменевшую грязь. С трудом, но мне удалось вытащить обойму - она была наполовину пуста. Порывшись в лохмотьях, в которые превратилась куртка вора, я нашел жетон с именем "Бинбо Девас, Амбросия 139" и две полных обоймы.

Судя по жетону, это был наемник.

"Что ж, Бинбо Девас, спасибо за пистолет, с ним как-то подручнее, чем с мечами", мысленно поблагодарил я неудачливого солдата удачи и пошел обратно. Лицо Уурвада было омрачено, он пошел за мной.

Я попытался сменить его направление мыслей.

- Вы могли бы сказочно быть богатыми, Уурвад, если бы продавали такие вещи в Амбросию.

- Кроме того, что боги запрещают нам общаться с людьми других народов, у нас уже нет людей, которые могут делать старые вещи.

- Разве никто не может делать сейчас так же, как предки?

- Нет, о сияющая пустота.

- Но можно делать хоть что-то похожее, не обязательно так же хорошо, и продавать.

Он не ответил, и я обернулся к нему. Его губы сложились в жестокую складку отвращения. Он посмотрел на меня с осуждением. Я пожал плечами и отвернулся обратно, насвистывая песенку, хотя в душе моей было непоняно и тревожно.

Вернувшись в свои покои, я бросил золото на кровать, позвал Зальгирис и попросил ее принести масла. Мы провозились с Кулаем пару часов, вымазавшись как черти. Зато теперь у меня было нормальное оружие. Первый же выстрел отколол кусок от колонны и заставил Зальгирис зажмуриться и испуганно присесть. Оба этих события, ранее не виденных мной за всю жизнь, доставили мне большое удовольствие.

Вымывшись с ее помощью в бане, я одел все свои браслеты, пояс меч и корону и в этом виде предстал перед моими верноподданными на балконе, слегка оробев от вида огромной толпы.

Ярко светило солнце, они приветствовали меня гортанными возгласами. Я видел их любящие глаза - они восторженно любовались мной, своим королем.

Мне стало жаль, что Крез и Мэя не видят меня. Надо было их срочно отыскать.

- Теперь в честь вашего сияния мудрости воины потешат вас своими подвигами!

Я смотрел на турниры, а мне продолжали подносить вино и жратву. За спиной стояли Зальгирис и Зуулаа, рядом сидела Аченнаа, выспавшаяся и раскрасневшаяся от счастья.

Ликование толпы несколько омрачилось, когда один из поединщиков поскользнулся и упал в канал к крокодилам. Его товарищи молниеносно бросились ему на помощь, но смогли достать его только без одной ноги и руки. Впрочем, герой победоносно улыбался и махал всем уцелевшей рукой - теперь он мог до конца дней не беспокоиться о том, как прокормить семью, ведь победителям соревнований, да еще пострадавшим от священных крокодилов, полагалась большая пенсия.

- А теперь настало время отправить Того-достойного- к его праотцам! - возгласил Уурвад, воспользовавшись паузой.

Мне стало неприятно. Я поднял руку.

- Мне был сон. Я переношу отправление Того-достойного на другое время. О нем я сообщу, когда оно придет.

Раздался ропот - видимо, многие уже настроились насладиться зрелищем, которое обещало быть весьма торжественным. Уурвад скривился, но быстро вернул благостную улыбку.

- О великий король Даэлвис! Ибо голова его пуста и он видит дальше всех! А теперь борцы мусо!

Я обрадовался, что удалось избежать кровопролития, и на радостях выпил целый кубок. Вино ударило мне в голову, я почувствовал себя большим и сильным.

- Подержи, - сказал я Аченнаа, снял с себя все золото и передал ей. Затем я проорал:

- Радуйтесь, мои люди! Ибо ваш повелитель решил принять участие в борьбе воинов!

Бешеный восторг изрыгнулся из глоток.

Отведя от себя руку обеспокоенного Уурвада, я прыгнул вниз, прямо в бассейн, вышел оттуда и с громовым ревом несколько раз ударил себя в грудь, и поднялся на арену. Видимо напуганный мной боец мусо чересчур резво набросился на меня и смял в лепешку так, что искры посыпались у меня из глаз.

Воцарилась настороженная тишина. Начальник воинов подозвал к себе моего противника и сказал ему что-то такое, что он изобразил оскал испуга. Начальник подтолкнул его ко мне и подмигнул мне.

- О великий повелитель народ! - возгласил он, обращаясь не ко мне, а ко всем зрителям, недоуменно и тревожно взиравшим на происходящее. - Только самые глупые не смогли понять, что ты шутишь, притворяясь таким слабым! Ах-ха-ха! Очень смешно!

- Ха-ха-ха!!! - загоготали вокруг, корчась от смеха.

Так легко поколотивший меня воин зверско нахмурился, и у меня душа ушла в пятки, но отступать было нельзя. Я пошел на него, но едва он дотронулся до меня, как откатился в сторону с воплем адской боли. Зрители взревели от восторга.

Я принял эту нехитрую игру, и следующие минут пятнадцать были целиком посвящены забавному цирку - огромные воины, играя мощными мускулами, свирепо бросались на меня, но отлетали в сторону при первом же прикосновении, кромко крича и плача.

Утомившись, я оглянулся на свой балкон, где меня ждали женщины и кир, и жестом изъявил желание вернуться туда. Несколько воинов тут же побросали свои копья и бросились ко мне, сбивая друг друга с ног и отвешивая тумаки за право прикоснуться к моей священной особе - на несколько минут все превратилось в побоище. Я с досадой обернулся к начальникам воинов, и они криками и плетьми заставили толпу ревнивых энтузиастов успокоиться, тогда победители на руках внесли меня наверх, где меня ждала счастливая Аченнаа, невозмутимая Зуулаа и насмешливо подмигнувшая Зальгирис.

Увеселения продолжались, толпа ревела, не уставая. А я все больше грустил по Крезу и Мэе.

Несмотря на заверения Уурвада, и подозрительную брагу, которую я больше приказал не приносить мне, видимо, все же что-то было в кисло-сладких фруктах. Отрубившись на балконе, я очнулся в кровати с Аченнаа и еще двумя новыми девушками. Несмотря на усталость, сил во мне было хоть отбавляй...

Вскоре я провалился в глубокий сон, в котором пробыл почти сутки, судя по тому что проснулся уже к вечеру. Тревога коснулась сердца, но прикосновение к рифленой рукояти Кулая укрепило мой пошатнувшийся дух.