Такая разная любовь - Маргарет Пембертон

— Но здесь она счастлива! — запротестовала Артемис, стараясь сдержать слезы. — Она будет страдать вдали от дома, вдали от меня. Ей всего пять с половиной лет, Руперт. Отправить ее в интернат было бы жестоко. Просто бесчеловечно!

Все закончилось тем, что Руперт в бешенстве выскочил из дома, сел в машину и умчался на немыслимой скорости.

С тех пор прошло двенадцать часов, а он все еще не вернулся.

К глазам Артемис снова подступили слезы. Интересно, где провел ночь Руперт и сумеет ли он вернуться домой вовремя, чтобы успеть на самолет? Ведь они должны сегодня вечером вылететь в Малагу. Впрочем, если Руперт и опоздает, это еще не конец света: всегда можно поменять билет на более поздний рейс.

Или же можно взять Дестини и улететь в Испанию без Руперта.

Эта последняя мысль настолько не вязалась с характером Артемис, что у нее закружилась голова от собственной дерзости. С момента замужества центром ее жизни стал Руперт. Работа в банке оставляла Руперту мало свободного времени, и у Артемис давно вошло в привычку строить свои планы так, чтобы совместить их с напряженным расписанием мужа, и переносить дела, если его расписание менялось.

Но на этот раз случай был особым. Летний отпуск всей семьи оказался под угрозой не из-за неотложных дел Руперта в банке, и Артемис имела полное право последовать намеченным планам и отправиться в Испанию.

Рассуждения Артемис выглядели вполне логичными, но облегчения не приносили. Если Руперт вернется домой и обнаружит, что жена и дочь улетели в Марбелью без него, он придет в ярость. Возможно, он так разозлится, что вообще не полетит в Испанию, и что тогда будет? Стоит Артемис допустить ошибку, и ее брак будет разрушен навсегда. А этого она просто представить себе не может.

«Реакция вашего мужа вполне типична, миссис Гауэр, — сказал ей детский психолог, после того как Руперт выскочил из кабинета вне себя от гнева. — Многим родителям, и в особенности отцам, бывает нелегко примириться с тем, что дети не оправдывают их ожиданий. Для этого требуется время… и терпение».

Артемис поняла, что хотел сказать психолог: она должна быть терпеливее с Рупертом. Что ж, терпения ей не занимать. Артемис ненавидела ссоры и скандалы. Отчасти поэтому после нескольких недель бесконечных сцен она чувствовала себя вконец измученной и опустошенной. Когда весь ее мир составляли лишь Кики, Джералдин и Примми, в их дружной четверке она всегда играла скромную роль ведомого, а не ведущего. Она никогда не отличалась непостоянством и бурными перепадами настроения, свойственными Кики, не обладала несгибаемой силой духа Джералдин или мужеством и стойкостью Примми. Артемис всегда нужен был кто-то, на кого она могла бы опереться, и теперь, когда рядом с ней не осталось никого из подруг, ее единственной опорой стал Руперт.

Артемис даже не представляла себе, что может быть иначе.

У нее за спиной, свернувшись на коврике из овечьей шкуры, Дестини тихонько сопела во сне. Артемис отвернулась от окна, бесшумно подошла к девочке и, сняв с себя кашемировый кардиган, заботливо накрыла малышку. Она решила вести себя так, будто безобразной ссоры между ней и Рупертом не было вовсе: оставить Дестини на попечение австрийки Кирстен — помощницы по хозяйству — и съездить в Сайренсестер, купить кое-какие мелочи в дорогу.

Бросив последний любящий взгляд на крепко спящую дочку, она вышла из комнаты, спустилась на первый этаж, предупредила Кирстен, что Дестини спит на коврике в спальне, и, захватив жакет и сумочку, покинула дом.

Дождевые капли уже успели высохнуть, и по обеим сторонам шоссе А436 пестрели на солнце луга и зеленые изгороди. В окружении знакомых чарующих пейзажей Артемис вздохнула свободнее. Теперь положение уже не казалось ей таким отчаянным. Все еще изменится, и Руперт станет лучше относиться к Дестини. Когда-нибудь он примет девочку такой, какая она есть. Примет и полюбит.

Артемис так глубоко погрузилась в свои мысли, что не заметила масляного пятна на дороге перед самым поворотом. Деревья и кусты росли здесь слишком густо, скрывая из виду часть шоссе и огромный грузовик, движущийся по встречной полосе.

Задние колеса ее автомобиля занесло. Артемис испуганно вскрикнула и принялась лихорадочно крутить руль. Последующие мгновения, наполненные беспросветным ужасом, запомнились ей чередой сменяющих друг друга картинок. Машина полностью потеряла управление, ее отнесло назад на встречную полосу и развернуло боком. Из-за поворота выскочил гигантский грузовик, надвигаясь на нее темной громадой.

Смягченный ремнем безопасности удар отбросил ее в сторону, и тело Артемис распласталось на пассажирском сиденье под диким, неестественным углом. Какой-то частью сознания она уловила лязг и скрежет металла, понимая, что остов машины смыкается вокруг нее как гигантская мышеловка. Все тело пронзила чудовищная боль. Последним, что она услышала, был ее собственный крик.

И дальше ничего. Пустота.

Прошла целая вечность, прежде чем сквозь густой туман, в котором невозможно было ни двигаться, ни разговаривать, стали пробиваться первые слабые звуки, и Артемис поняла, что все еще жива.

— Слава Богу, как же тебе повезло, дорогая, — повторял Руперт снова и снова, держа жену за руку. В его голосе слышалось неподдельное страдание, и это было так непохоже на него, что Артемис засомневалась, действительно ли рядом с ней Руперт. — Ты ведь могла умереть. Это настоящее чудо, что ты выжила.

Каким-то неимоверным усилием Артемис удалось пошевелить пальцами и слегка сжать руку Руперта. И тут же вокруг ее постели поднялась настоящая суета.

— Она приходит в себя после анестезии, — послышался женский голос.

Другой голос, мужской, поинтересовался, не хочет ли миссис Гауэр пососать кусочек льда.

Артемис жестом выразила согласие и почувствовала, как Руперт порывисто сжимает ее руки. Горячая волна благодарности затопила ее. Она жива, хотя едва избежала смерти. Дестини не было в машине. С малышкой ничего не случилось. И Руперт сидит рядом, сходит с ума от тревоги. Теперь все будет хорошо. Ее маленькая семья не распадется. Втроем они сумеют преодолеть все трудности и выстоять, невзирая ни на что. Для этого нужно только время.

— Восстановление будет проходить крайне медленно. Пройдет немало времени, прежде чем вы снова сможете двигаться, — предупредил хирург, стоявший возле кровати.

Артемис удалось изобразить храбрую улыбку.

— Я знаю. — Она окинула взглядом многочисленные блоки и ремни, удерживающие под немыслимым углом ее правую ногу, закованную в гипс от бедра до щиколотки. Гипсовую повязку наложили и на правую руку, а левое плечо и грудную клетку стянули бинтами и хирургическими скобками. — И как долго это продлится? — спросила она, думая прежде всего о Дестини. Ведь малышке придется обходиться без мамы.