Ловцы человеков - Олег Геннадьевич Суслопаров

– А если…

– Если ты скажешь, что я должна оставить тебя?

– Да.

– В ожидании тоже есть радость. Ты начинаешь чувствовать, что сумеешь оценить то, чего ждешь… Я и буду копить силы для того, чтобы потом как следует оценить, что получу. Знаешь, я как-то подумала: почему многие сойдутся вроде в великой любви, а потом раз и разбежались – жить не получилось. Они, наверное, просто ничего накопить не успели, а тут уже тратить надо? – совсем тихо и грустно проговорила Ольга.

– Тогда идем, уже вечер. Они ждут, надо решить, что будет завтра, – ответил Игорь.

Владимир, зайдя в дом с веранды, сидел в кресле в единственной большой комнате домика, подкидывая поленья в камин и по-прежнему глядя на огонь. Антон устроился в другом кресле, склонившись над ноутбуком.

– Так вот, – резво начал он говорить, увидев Игоря и Ольгу. – Отклик горячий в сердцах я нашел – вал приглашений в гости пришел!

– То есть?

– Стоило мне, многогрешному, возголосить об уходе Светлейшества из теплого домика в не лучший из миров, возголосили и страждущие! Слава богу, говорят, что все-таки не в лучший из миров… – Антон, чувствуя окончание светлого отрезка жизни, был возбужден и набрасывался на последнюю возможность еще что-то сделать на этой стезе. – Кто молит: подвергните его увещеванию и укоренению на одном месте. Кто вообще зовет к полному уходу в мир виртуальный: там, говорит, тоже неплохо можно жить. Я грешным делом даже подумал: может, правда, взять программу, которая вместо твоего лица создает лик небесной святости со взглядом огненным, и сиди ты в тайной резиденции на берегу моря, общайся с народом в таком виде, а? Самый дешевый вариант – вместо включения программы лицемаскировки можно просто бороду Дедморозовскую тебе прилеплять и веник еловый на голову класть… Без заработка бы не остались…

– Что за приглашения?

– Адреса люди шлют свои! Хотят, халявщики, пальцем не двинув, сподобиться твоего захождения в их обители. Ишь, чего возжелали! Может, нам программу еще на телевидении с ними открыть? Сейчас вон на всех каналах идут программки про ремонт на даче и квартирке, а мы соригинальничаем – будем снимать «Ремонт духовный»: мы идем к вам, да покайтеся, раз-два, готово для личности потрясение с очищением. Хотя, ведь это тоже мысль…

– Успокойся, напиши, что я вполне могу и прийти.

– Так тут адресов уже за сотню, напишешь такое – вообще пришлют явок немерено, всех до Камчатки и не обойдешь!

– Пусть, везде можно будет ночевать не в гостиницах. Всегда хорошо иметь место, где тебя ждут.

Антон замолчал, потом спросил:

– Так все-таки, что мы решаем?

– Решать осталось только вам, – ответил Игорь.

– То есть ты встаешь утром, одеваешься и уходишь, куда глаза глядят? – подал голос Владимир.

– Да.

– И если здесь посреди народа ты сегодня чуть не лишился жизни, то бродячим одиночкой ты, скорее всего, просто исчезнешь бесследно, даже без фейерверка на прощанье, – как бы сам себе, утвердительно сказал Владимир, все так же глядя на огонь. – Оставь всю эту маету с толпами народа. Поехали отсюда, может, ты не нужен в этой стране. Посмотрим на Спасителя над Рио-де-Жанейро, потом купим домики где-нибудь в Черногории, будешь гулять там среди сосен по склонам гор… Даже если деньги кончатся, найдется с десяток-другой человек, которые оплатят твою жизнь всего лишь за возможность сопроводить тебя на прогулке. В крайнем случае, будешь, как Кришнамурти, писать книги, которые не будут пользоваться успехом….

– И вернешься сюда в более благосклонное время убеленным сединами старцем. Станешь духовником для всяких желающих обрести духовное смирение в конце греховной жизни. Такой уже никого не смущает. Да и спрос на таких огромен, особенно среди тех, кто вовремя не развелся… – подхватил мысль Антон.

Игорь промолчал. В тишине слышно было, как потрескивают дрова в камине.

– Коли нет, то прости. Домик я этот сдам владельцу, деньги, какие есть, отправлю каждому на счет, ну, в общем, приберусь и поеду в Рио. А может, все-таки послушаешь моего мудрого совета? – спросил Владимир Игоря.

– Что толку в мудрости, продляющей жизнь, но лишающей ее смысла?

– Тогда корми нас, писарь и кормилец ты наш, а утро вечера будет мудренее. – подытожил Владимир, обращаясь к Антону.

***

Утро после ночной метели выдалось тихим и солнечным, словно, выдохнув за ночь всю свою злую силу, природа очнулась в изнеможении и глядела удивленно на саму себя. Нанесенный снег искрился, и вокруг домика и храма не было видно никаких следов. Игорь в последний раз отправился по этой первой снежной целине к роднику. Антон стал разводить очаг на террасе, сказав Владимиру и Ольге, что прощальный завтрак будет на свежем воздухе. Ольгу он не пустил помогать ему – в последний раз хотелось сделать все самому. И он двигался у очага и суетливо, и в то же время постоянно останавливая себя, чтобы не допустить спешки.

Поймав себя на том, что он отсчитывает, сколько минут осталось до того, как закончится такое применение его силам, Антон признался себе: да, его пугает предстоящее одиночество. Да, есть деньги, но он не умеет их применять и не чувствует азарта в том, чтобы день за днем вести какой-то бизнес. В конце концов, он просто не хочет быть первым – он был бы хорошим вторым в каком-то деле, он бы отдавался этому делу со всей энергией, если бы оно захватило его – но не в роли первого лица. Раз нужны первые, значит, нужны и вторые.. Беда для него лишь в том, что после произошедшего за последние полгода все остальные пути уже ничем не привлекут его. А нынешний путь окончен, и даже скажи сейчас Игорь: «Идем со мной» – он едва ли согласится. Тогда что останется: купить домик у озера и застрять в нем, попивая коньяк? Может быть, алкоголь и будет чуточку оживлять в нем прижившееся за полгода ощущение непредсказуемости того, что может быть сказано и открыто в следующую минуту.

Странно, подумал он, именно непредсказуемость всего происходящего и дает возможность шагать вперед спокойно. Он, наверное, бросится искать Игоря, чтобы вместе с ним бродить по стране. Но не сейчас.

Владимир сидел рядом, не обращая никакого внимания на действия Антона, и глядел на огонь. Сколько раз уже он вот так вот, глядя на пляску языков пламени, силился открыть для себя что-то умиротворяющее? Но пролетело полгода – и он сам не понял, что прошло перед ним за это время. И через год он снова будет смотреть так же на огонь, силясь понять, что упустил сейчас и что упускал всю свою жизнь. И даже взглянув на статую Спасителя