На пути в Дамаск. Опыт строительства православного мировоззрения - Сергей Юрьевич Катканов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поначалу он раздражал. В самом деле: подошел как-то и цапнул своей ручкой меня за рукав. Смотрит и молча, загадочно улыбается. Маленький, седой, как лунь, глазенки лучистые. Он так и не сказал ни чего, и я с неудовольствием отвернулся. Я потом уже понял, что сия пантомима означала: «Толя хочет денежку».
Мне стало очень стыдно, когда однажды Толя, шаркая ногой, подковылял к моему приятелю и протянул ему маленькую картонную иконку, прошамкав так, что едва можно было разобрать: «На память… на память…» Приятель, приняв подарок нищего, спросил его: «Зовут-то как? За кого помолиться?» «Толя… Толя…» Так я узнал имя этого старичка.
Толя ковылял по храму, словно собирая дань, ни сколько видимо не сомневаясь, что раскошелиться должен каждый, к кому он подошел. А потом направлялся к свечному ящику и покупал самые не дорогие иконки. Он совершенно не интересовался, сколько собрал монеток и сколько стоит иконка, его покупки как-то на доверии улаживались. А иконки Толя раздаривал совершенно не знакомым людям, и почему выбирал именно их – было непонятно.
Люди невольно усматривали некое знамение в том, что Толя им иконку подарил. Думалось, что это неспроста и обычный нищий начинал играть роль в человеческих судьбах. Но… обычный ли? Разве обычно собирать милостыню для того, чтобы делать подарки? Если серьезно об этом задуматься, и впрямь судьба перевернуться может.
***
От нее шло такое зловоние, что стоять к ней ближе трех шагов было просто невыносимо. Как будто сроду в бане не была. Эта нищенка, подошла к нам в иконной лавке Троице-Сергиевой Лавры. Она сразу же без предисловий сказала: «Купите мне Библию, а я за вас молиться буду». С трудом скрывая удивление, я ответил: "Для нас это дорого". Но нищенка, судя по всему, была готова к такому сюжетному повороту и, не делая паузы, предложила следующий вариант: «Тогда два охранных пояса». Охранный пояс стоит столько, сколько я ни когда не подал бы нищему, но здесь, чувствуя, что моя несговорчивость может ее вконец утомить, протянул ей деньги на один пояс. Нищенка продолжала вонять и блаженно улыбаться, но дала мне понять, что я несколько ее разочаровал: «Надо на два пояса». Я уже открыл рот, даже не зная, что сейчас скажу, но ситуацию спасла моя спутница, протянув нищенке деньги на второй охранный пояс.
Я потом много раз вспоминал про эту нищенку. Удалось ли ей все-таки заполучить Библию или так и приходится довольствоваться охранными поясами, скопив их невероятное количество? Зачем они ей? Наверное, тоже раздаривает. Удивительное дело: человек, не имеющий возможности даже в бане помыться, просит не хлеба, а церковных вещей.
Мы очень любим за чашкой кофе порассуждать о приоритете духовных ценностей над материальными. Только надоели уже эти разговоры. Хочется сказать очередному не в меру духовному интеллектуалу: «Поезжай в Лавру. Там одна нищенка есть. Понюхай-ка ее».
Исцеление
Я продрог до костей, хотя мороз на улице стоял не так что бы очень сильный, но переохлаждение усугублялось переутомлением, поскольку день уже клонился к вечеру, а я был на ногах с трех часов утра, да к тому же за последние сутки съел лишь два куска черного хлеба с несколькими глотками студеной воды. Так завершилось паломничество в Черниговско-Гефсиманский скит Троице-Сергиевой лавры. Впереди была обратная дорога – сначала от скита до Сергиева Пасада, оттуда до Александрова, а из него до Вологды. Хорошо было на душе, но тело уже почти отказывалось служить.
Подошел автобус на Сергиев Пасад, обосновавшись в котором, я постепенно разговорился с женщиной лет 50-ти, которая сидела рядом. Оказалось, что они с сыном – жители Александрова, ездили в скит собороваться. Мое состояние делало меня плохим собеседником, и о себе я сказал только то, что возвращаюсь в Вологду, но ей, казалось, нужен был лишь слушатель, и постепенно я узнал, что ее сын (на вид – приличный молодой человек лет 25-ти) несколько лет назад заболел тяжелым психическим расстройством.
Много раз в припадках он пытался убить мать: и с топором на нее бросался, и из окна хотел выбросить. Не раз после припадков он совершал попытки самоубийства. Это был сущий ад. Водила его мать и к бабкам-ворожеям, и к бесчисленным экстрасенсам, у которых «после одного сеанса все проходит». Но не проходило, а только хуже становилось.
Наконец, ей предложили соборовать сына. Первое же соборование принесло облегчение, после второго стало еще лучше. Сейчас они возвращались уже с третьего за этот год. Позднее я сам поговорил с Андреем, рассудительным молодым человеком, заметив лишь немного нервическую жестикуляцию. Он был почти здоров, хотя и не вполне еще.
С автобуса мы пошли на электричку уже вместе, а когда приехали в Александров, женщина предложила:
– Зачем вам на вокзале 4 часа мучиться? Пойдемте к нам. Поедите, отдохнете.
– Нет сил отказываться, – улыбнулся я.
Мать с сыном приняли меня в своей бедной комнатке, как родственника, которого потеряли много лет назад и неожиданно нашли. Накормили скромным, но вкусным ужином, согрели даже воды в тазу, чтобы ноги вымыть, хотя вода была наносная, постелили постель – пару часов до поезда отдохнуть. Я лег и мгновенно «провалился», успев только услышать сквозь сон, как мать говорит сыну: «Разбуди Сереженьку в одиннадцать, я сама его на поезд провожу». Я уже не удивлялся тому, что так ласково и заботливо суетятся вокруг меня люди, которые еще два часа назад не подозревали о моем существовании, да и сейчас знают обо мне только то, что я – из Вологды.
По дороге на вокзал женщина по-прежнему ни о чем меня не расспрашивала, а рассказала подробнее о том, как болезнь сына привела их обоих к вере православной. И ее малопонятная доброта показалась вдруг вполне естественной и даже закономерной.
Метались они с сыном в поисках исцеления по тем же адресам, по каким и все в подобных ситуациях. И так же безуспешно, как и большинство. В том, что остановили свой взгляд на Церкви, как на источнике духовного здоровья, тоже нет ни чего исключительного. Многие начинают креститься, когда грянет гром. Идут в храм, ставят свечи за здравие, а потом говорят, что все без толку – не помогает. И не поможет ни когда в таком варианте, потому что Богу нужна наша вера, а не воск, расплавившийся перед иконой.
Иные делают следующий шаг, прибегают к таинствам – крещению, исповеди, причастию, соборованию. И тоже, случается, недоумевают, когда не видят результата. Напрасно считать, что обращение к Церкви то же, что и визит
