Кобзарь: Стихотворения и поэмы - Тарас Шевченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
[Кос-Арал, 1849]
«Мы чванные, пустые люди…»
Перевод А. Ойслендера
* * *Мы чванные, пустые люди,Где б ни были, — везде и всюду!А хвалимся, что вот-де мыИ над землею и водою,И от дворцов и до тюрьмы —Везде цари, а над собою —Тираны — до того цари,И на престоле и в неволе.И это все — по доброй воле,По воле разума горит,Как бы маяк в открытом море,То есть в житейском. Точно такИ в черепе, как на просторе,Горит сияющий маяк,А мы лишь масло подливаемДа песни тянем, напеваемИ при удаче и в напасть.
Все сизокрылые орлы вы,Пока вам горе не приснилось,Хоть маленькое, хоть на час!А там — опять в шинок спешите.Под лавкой пьяные лежите.И тот огонь святой погас,И тот маяк уже не светит,И свиньи, будто бы из клети,Как в лужу, в череп ваш бегут.Ну, и прекрасно, что куютДля вас железные оковыИ чарки в руки не даютИли ножа, а то бы сноваВы с горя напились вина,А после от тоски рыдали,Родителей своих спьяна,Своих вы крестных проклинали,А после — нож… И потекла б,Кровь потекла бы, как смола,Из туши вашей поросячьей.А после?…
[Кос-Арал, 1849]
«Мне золотую, дорогую…»
Перевод В. Звягинцевой
* * *Мне золотую, дорогуюСвою судьбу совсем не жаль,Не жаль мне долю молодую;А все же иногда печальНайдет такая, что заплачу!Когда еще, к тому в придачу,Мальчишку встречу. Одинок,Как с ветки сорванный листок,Сидит он, прислонившись к тыну,Одетый в рваную холстину, —И мнится мне, что это я,Что это молодость моя!И мнится мне: в суровой долеОн не увидит вольной воли,Священной воли… И вот так —Напрасно — прахом пролетятВсе лучшие его года.Нигде не сыщет он приветаИ, побродив по белу свету,Пойдет батрачить… Ну, а тут —Чтоб он не плакал, не грустил,Чтоб как-нибудь пристроен был —Его в солдаты отдадут.
[Кос-Арал, 1849]
«Мы вместе некогда росли…»
Перевод Н. Ушакова
{307}
* * *. . . . . . . . . . . . . . . . . . .Мы вместе некогда росли,Друг друга мы детьми любили,А наши матери твердили,Следя за малыми детьми:«Поженим их». Да вот скончалисьНе в срок они, а мы расстались;Как в детстве разлучились мы,Да так и не встречались боле.Меня по воле и неволеНосило всюду! ПринеслоУже седым к родному дому.Когда-то ясное селоТеперь казалось мне, седому,Каким-то темным и немым,Таким же, как я сам, седым.Казалось (мне уж так казалось),Ничто в селенье не менялосьЗа эти долгие года,Все выглядело как всегда;Равнины, тополи-раины,Овраг и верба предо мной,Склонившаяся над водойКак бы под бременем кручины.Вот пруд, плотина и ветрякЗа рощей крыльями мелькает.А дуб зеленый, как казак,Из рощи вышел и гуляет;И темную листву своюРаскинул сад над той горою,Где старики мои в покоеЛежат в тени, как бы в раю.Кресты склонились, позабыты,Слова с крестов дождями смыты…И не дождями, не слова —Сатурн все начисто стирает…Пусть со святыми почиваютМои родители!..«Жива Оксана?» — к брату обращаюсь.«Какая?» — «Маленькая та,Что с нами некогда играла.Кудрявенькую позабыл?Ты что же, братец, загрустил?»«Да нет, я не грущу нимало.Ушла Оксаночка в походС солдатами, да и пропала;Вернулась, правда, через год,Да вот беда: вернулась с сыном,Острижена. Она в ночи,Бывало, все сидит под тыном,Кукушкой стонет и кричитИли чуть слышно напеваетИ словно косы расплетает.Потом она опять ушла;Куда ушла, никто не знает,Ума лишилась и блуждает…А что за девушка была —Красавица! Счастливой долиЕй не дал бог…» А может, дал,Да только кто-нибудь укралИ обманул господню волю.
[Кос-Арал, 1849]
«Готово! Парус распустили…»
Перевод Н. Ушакова
{308}
* * *Готово! Парус распустили;Баркас с байдарой заскользили{309}Меж камышами в Сыр-Дарью,Плывут по голубой дороге.Прощай же, Кос-Арал убогий!{310}Два года злую грусть моюТы все же развлекал умело.Спасибо! Сам себя хвали,Что люди и тебя нашли{311}И знали, что с тобою сделать.Прощай, мой друг! Твоей землиНе славлю я, не проклинаю.Быть может, вновь тоску узнаю,Изведанную в этом крае,Но от него уже вдали.
[Кос-Арал, 1849]
«Мы все же осенью похожи…»
Перевод П. Карабана
* * *Мы все же осенью похожиХоть капельку на образ божий, —Конечно же, не все, а так,Лишь кое-кто…Крутой овраг,Как бы цыган, весь черный, голый,В лесу убитый или спит.А по долине, по раздолью,Из степи перекати-полеНапиться к реченьке бежитЯгненком рыженького цвета;А реченька его взялаИ в Днепр широкий понесла,А Днепр — до моря, на край света,Былинку подхватило мореИ бросило в краю чужом.
И жаль тебе ее станет,Той былинки малой.И пойдешь долиной, рощейС грустью небывалой;В роще шепчутся березы,Во рву гнутся лозы,Душу думы окружают,И капают слезы,И хочется раскрыть сердцеЛюдям, всему свету,И как хочется… о, боже,Жить в минуту эту!И любить твою лишь правду,Мир обнять, как брата!
Благо, друг, коль у тебя-тоЕсть свой угол, хата,Коль поговорить в той хатеС кем найдешь всегда ты.Хоть с лепечущим малюткой —И он угадаетТвои думы веселые…Ведь сам бог вещаетНепорочными устами.А тебе, мой одинокий,Друг ты мой единый,Горе тебе на чужбинеВ скорби да унынье!Кто посмотрит, кто приветомВстретит долгожданным?…Вокруг тебя распростерласьТрупом бездыханнымВыгоревшая пустыня,Брошенная богом.
[Кос-Арал, 1849]
«Считаю в ссылке дни и ночи…» (Вариант 1850 г.)
Перевод Я. Городского
* * *Считаю в ссылке дни и ночи —И счет им теряю!О, господи, как печальноОни уплывают!А года плывут меж ними,И тихо с собоюДоброе они уносятИ уносят злое!..И не спросят, все уносятВ дальнюю дорогу!Не моли — твоя молитваНе дойдет до бога.
Год четвертый — та же доля,То же горе знаю,И четвертую в неволеКнижку начинаюВышивать и вышиваюКровью и слезами:Разве можно на чужбинеВыразить словамиСвое горе! Невозможно.И не оттого ли,Что нигде нет слов на светеВ далекой неволе!Там нету слов, там нету слез,На чужбине этойНет ничего. Даже богаВокруг тебя нету!Нету никакой отрадыДля сердца и взгляда.Жить душа твоя не рада,А жить надо, надо.Надо? Нужно, чтобы душеСпастися недужной,Да она того не стоит…Вот для чего нужноЖить на свете, носить этиКандалы-оковы:Может быть, еще увижуУкраину снова…Поделюсь еще, быть может,Словами-слезамиС дубровами зелеными!С темными лугами!Хоть родни у меня вовсеНет на Украине,Но там все же не те люди,Что здесь, на чужбине!Там я гулял бы над ДнепромПо веселым селам,Там я дал бы волю думамТихим, невеселым.Дай дожить, дай посмотреть мне,О боже мой милый,На зеленые равнины,Курганы-могилы!А не дашь, так мои слезыРодимому краюПередай, — ты видишь, боже!За него страдаю!Может быть, мне на чужбинеЛежать легче будет,Если там, на Украине,Меня вспомнят люди!Мои слезы передай ей,Надеждой святоюОзари хотя бы душу.Бедной головоюНичего я не сделаю,Даже сердце стынет,Как подумаю, что, может,Меня на чужбинеПохоронят, мои думыЗароют со мноюИ что позабыт я будуУкрайной родною.
А может, годы за годамиПройдут, и, вышиты слезами,Мои стихи когда-нибудьК себе на Украину путьНайдут… и чистою росоюПадут на сердце молодое,Проникнув в молодую грудь,И головою закиваетМне кто-нибудь, и зарыдаетСо мной, и за меня молитьОн станет бога, может быть.
Пускай как будет, так и будет.Хоть плыть опять, хоть ковылять.Хоть муку крестную принятьМне доведется, все же будуСтраницы тихо вышивать.
[Оренбург, 1850]
