Оковы равновесия - Яна Алексеева

Чем-то они напоминали текинцев, но видно было, что рука человека ни разу не касалась гладкой светлой шерсти.

«Элфлинги, — всплыло в голове название. — И хозяева их, роэйли».

Аккуратно пристроив на землю сучковатый костыль, я вжался в склон холма. И принялся тщательно осматривать долину. Должны быть выжившие, должны.

Пустое, засыпанное пеплом подворье, вытоптанные огороды, поваленный плетень. Низенькие кусты, усыпанные черными ягодами, в три ряда тянутся попрек луга. Пожухлая трава стелется по земле желто-зеленым покрывалом, кое-где торчат куртины ало-фиолетовых мелких цветов.

В одной такой, ровно на полпути от сгоревшего дома к проходу между крутых склонов, кто-то шевельнулся. Мелькнуло что-то коричневое, почти сливающееся с осенним покровом долины, светлая кожа. Ребенок, похоже, и достаточно большой, чтобы понимать, в чем дело.

Прячься же!

Я медленно пополз вниз, прижимаясь к земле и стараясь, чтобы ни единая травинка не выдала шуршанием моего присутствия. А роэйли тем временем перестали кружить у гари, собравшись возле подножия холма. О чем-то разговорились. Певучие голоса завораживали. Часть нелюдей спешилась, они разошлись кругом, озирая долину, двое погрузили на элфлинга длинный сверток. Довольно большой, словно ковер скатанный. Опа!

Ноги с одного конца торчат, явно женские, насколько я могу разглядеть сквозь заросли мелколистного сизого кустарника. А с другого — волосы, длинные черные пышные кудри, цепляющиеся за луку седла и стремя.

И рядом еще один пристраивают, поменьше, ремнями перетягивают.

На одного коня столь большой груз? Впрочем, мое ли это дело?

Вздохнув, признал, что мое, и сполз вниз еще на пару шагов. Колючая стерня впивалась в бок и раздирала рубаху.

Но как, как мне вытаскивать этих невезучих пленников? Да еще ребенок, что на лугу прячется!

Браслеты потеплели.

Ладно. Варианты?

Неслышно выдохнув, я ужом скользнул ближе. И затаился, оказавшись на самом краю осыпи, совсем рядом с фыркающими конями и буквально над головой у молодого роэйли-охранника. Тот брезгливо кривил идеально красивое лицо, смотря куда-то в направлении пожарища. Ветерок трепал ему волосы, длинные светлые пряди струились, мешая смотреть по сторонам. Я мысленно усмехнулся. Цвет лошадиной гривы почти идеально совпадал с цветом шевелюры роэйли.

Меня нет, нет меня!

Элфлинг покосился в мою сторону темным глазом.

Сейчас…

Один рывок.

Нелюди вернулись, о чем-то довольно переговариваясь.

Я принялся рассчитывать бросок, в весьма и весьма бессмысленной надежде вытащить пленников, но замер, едва приподнявшись. И вновь прижался к холодной влажной земле.

На мгновение прикрыл глаза и щекой ощутил едва заметную дрожь. И она нарастала. Чтобы пару ударов сердца спустя разнестись по долине дробным глухим рокотом.

Роэйли мгновенно оказались в седлах.

А я — на ногах.

Шум стремительно нарастал.

От моего долгого пронзительного свиста над головами элфлинги даже присели, прижимая уши, и взвились на дыбы, сбрасывая всадников.

Я спрыгнул вниз. Нога подвернулась, от колена до самого затылка прострелило болью, но руки сами вцепились в гривы ближайших коней.

Короткий пинок отправил ближайшего шевельнувшегося роэйли в забвение. Я взлетел в село, перехватывая повод.

В это мгновение конная лава перевалила через вершину холма напротив. И вскочила во весь свой невеликий рост девочка, прятавшаяся на лугу.

Сердце замерло.

Чужой конь подо мной встал на дыбы.

Шепнув: «Прости», — я дернул поводья, едва не разорвав элфлингу нежные губы, стиснул бока и рванул навстречу линии, закованной в серебристую броню.

Он рванул вперед так, что мне едва не выломало руку. Нагруженный пленниками красавец, повинуясь поводу, полетел следом.

Ошметки земли взметнулись из-под копыт.

Ветер в лицо. Грохот, несущийся навстречу.

Блеск копий.

Оглушающий вой магического вихря за спиной.

Галоп.

Нет.

Полет. Ровный, стремительный.

Впервые за много лет я ощущал себя цельным.

Сильным, мощным, могущественным.

Мир вокруг будто замер в бесконечном тягучем мгновении.

Застыл в неустойчивом равновесии, словно давая нам время на выбор.

Я мягко погладил элфлинга по шее, приказывая повернуть.

В галопе мы уходили по широкой дуге, меж двух бед.

Мимо проносились искривленные в крике лица, взмыленные морды лошадей, вихрились осколки магии роэйли, мешаясь с железом и плотью атакующей конницы, с серой дымкой возведенных щитов и блеском оружия.

Но я видел только девочку. Маленькую испуганную темноглазую девочку, замершую на смычке смертоносных стихий.

Она стояла, ветер трепал длинные темные волосы и подол короткого, расшитого золотом платья. Мир сузился до ее прерывистого дыхания, до слез, прочертивших на пыльной коже короткие дорожки.

Тишина…

Только топот копыт, перекатывающиеся под шкурой мышцы, жар в запястьях. Красавец с грузом летел следом, не отставая.

Переступив в стременах, я свесился вниз, вытягивая руку.

Маленькая ладошка доверчиво потянулась вверх.

В миг, когда я, пролетая мимо, вцепился в тонкое запястье, вздергивая девочку в седло, отпущенное нам время вышло.

В плече буквально подброшенной вверх малышки что-то хрустнуло. Сквозь шум и грохот конницы, сквозь взрывы и гудение пламени я различил тихий вскрик.

Рывком выпрямился, перехватывая обвисшее тельце. Нащупал стремя.

Вспышка. Сбившись с галопа, мы шарахнулись в сторону, загарцевали. Атакующая линия всадников заворачивала полукольцом, вот-вот грозя захлестнуть и подмять, раздавить, растереть, не заметив.

Зажмурился, сглотнул, пристраивая пассажирку поперек седла.

— Выноси! — прошептал сбито, хватая ртом горячий воздух.

Элфлинг упрямо мотнул головой, подпаленная грива легла рваными клочьями. Роняя пену с морды, он скользнул над землей белой молнией. Вновь набирая немыслимую скорость…

Галопом, к выходу из долины…

Успели?!

Между молотом конницы и наковальней магического удара, по узкой изрытой тропе меж двух холмов…

За спиной жахнул мощный удар, в спину толкнул обжигающий ветер магической отдачи. Пыль и комья земли.

Быстрее!

Дальше!

Лишь изрядно отдалившись от долины, на мгновение остановившись на песчаном откосе, я осмелился оглянуться.

Трепещущее алое зарево стояло высоко в небе.

До самого заката мы не останавливались, и только лишь когда ярко-красный диск солнца коснулся краем далекого горизонта, я бросил поводья и осторожно спешился.