Влюбленный повеса - Фабио

Она отложила книги, поднялась и откинула вуаль. У нее оказалось доброжелательное лицо с тонкими чертами и нежным румянцем. На нем почти совсем отсутствовали морщины, что для женщины среднего возраста было явлением почти удивительным.

– Доброе утро, Уильям, – произнесла она высоким приятным голосом. – Надеюсь, я пришла не слишком рано?

– Нет, дорогая моя, – ответил он. – Я должен извиниться за опоздание. Так получилось, что сегодня меня ждал сюрприз.

– Вот как, – улыбнулась она. – Что же произошло?

– Мой сын вернулся из Америки, – хмуро произнес он. – И привез с собой совершенно неподобающую ему по положению молодую женщину.

– Что вы говорите! – искренне удивилась она. – О, дорогой Уильям. В таком случае мне бы очень хотелось познакомиться с вашим сыном.

– У нас с Райдером неважные отношения, – замялся герцог. – Он появляется здесь только тогда, когда хочет.

Она хотела еще что-то добавить, но Уильям сжал свои тонкие губы в туго натянутую нить, выражая тем самым свое неудовольствие.

– Достаточно об этом. Мы должны приступить к нашим молитвам.

– Да, конечно.

– Вы прочли отрывки из Евангелия, которые я указал вам?

– Прочла, но… Откровенно говоря, Уильям, они показались мне несколько мрачноватыми.

– Мрачноватыми? Вы уверены в том, что именно такими они вам показались?

– Да, да. Знаете, драконы готовы сожрать еще не родившихся детей, чудовища – забить палками святых и все такое. Что же касается пророчеств об огне и сере…

– Человек – это ходячее зло, и он должен быть наказан за свой первородный грех.

– Но, Уильям, дорогой, разве Джон Уесли не говорил, что человек в сущности своей добр и под воздействием веры может исправиться.

Лицо герцога Ремингтона потемнело от раздражения.

– Значит, Джон Уесли? – переспросил он ледяным тоном. – Да как вы можете, как вы осмеливаетесь произносить это имя в таком месте?

– Простите меня, Уильям, – произнесла Харриет, бросив на него молящий взгляд и погладив его по руке. – Вы же знаете, что все это так ново для меня.

Выражение лица герцога несколько смягчилось, в его глазах блеснули искорки удовлетворенности.

– К счастью, вы хорошая ученица, у вас есть способности, – заметил он.

– Я стараюсь быть хорошей и способной, – с улыбкой ответила она.

Уильям Ремингтон кашлянул и искоса посмотрел на Харриет.

– Кое в чем мы с вами должны покаяться, – хмуро произнес он.

– Но, Уильям, вчера вы всего лишь поцеловали меня, – с улыбкой возразила она.

– В Евангелии сказано, что тот, кто посмотрел на женщину с вожделением, уже совершил с нею прелюбодеяние в своем сердце.

Харриет рассмеялась и отрицательно покачала головой.

– Полагаю, что ни к вам, Уильям, ни ко мне это не относится, поскольку вы вдовец, и я вдова, – привела она свои доводы.

Теперь Уильям Ремингтон также улыбнулся одними глазами.

– Разумеется, – согласился он. – Тем не менее, мы должны избегать соблазна.

– Должны, – согласилась и она. – Но зачем же из-за одного лишь поцелуя посыпать себе голову пеплом?

Уильям укоризненно посмотрел на Харриет, затем твердо взял ее за руку.

– Пойдемте же покаемся и вознесем наши молитвы, дорогая, – чеканно произнес он. – А потом у нас будет очень долгая беседа об истинной англиканской теологии. Вы поймете после этого всю нечестивость еретического учения Уесли.

В глазах женщины заплясали озорные огоньки.

– После наших, э-э, занятий нам, наверное, придется каяться еще больше, не так ли, дорогой Уильям? – спросила она.

– Без сомнения, – согласился Уильям Ремингтон, подводя свою подругу к алтарю.

Глава 23

Полчаса спустя после встречи с отцом, герцогом Ремингтоном, Райдер и Натали были уже в лондонском районе Степни. Всюду здесь царила грязь и запущенность. Экипаж проезжал по извилистым грязным улочкам, заполненным сточными водами, гниющими отбросами и всевозможным сбродом. За окном кареты нескончаемой вереницей тянулись ветхие многоквартирные дома, шумные таверны, производственные здания, богадельни и больницы. Райдер рассматривал все это с любопытством и отвращением.

Он думал о том, что те несчастные, кому судьбой определено провести здесь жизнь, конечно же, влачили печальное существование. Вот несколько проституток различного сложения и цвета кожи разгуливали по улицам в ожидании покупателей своего тела, там пара воров с бегающими глазами пыталась продать украденные вещи, близ игорного притона зазывала приглашал двух проходивших мимо матросов посетить его заведение. Особую боль у Райдера вызывали дети, которые, кто как мог, зарабатывали себе на хлеб. Девочки-цветочницы дергали за одежду прохожих, предлагая им свой товар, мальчики-подростки распевали на углу дешевые куплеты, некоторые дети торговали с лотков и подносов.

Теперь Натали вновь сидела напротив Рейдера. Он с удовлетворением отметил, что она чувствовала за собой вину, о чем говорил румянец на ее щеках.

– Я уже стала забывать, какая в этом районе нищета, – сказала Натали. – А теперь вот вспоминаю, глядя на все это…

Ее слова заглушили вопли старухи.

– Держи вора! – кричала старая сгорбленная женщина, пытаясь догнать уличного мальчишку, который что-то тащил под мышкой. – Держи вора!

Карета повернула за угол, и можно было продолжать разговор.

– Да, остается лишь мечтать о том, чтобы решить все проблемы обездоленных людей, – мрачно произнес Райдер. – Плохо, что отец разместил фабрику именно в этой части города, которая кишит ворами, проститутками и шарлатанами. Наверное, главным доводом за размещение здесь явился удобный выход в порт. Транспортные издержки здесь сведены до минимума. Но… Натали, я не хотел бы подвергать тебя опасности.

Натали улыбнулась и слегка коснулась его руки.

– Райдер, я действительно похожа на оранжерейный цветок, который увянет при одном виде пробегающей мимо крысы? – спросила она. – Давай лучше поговорим о предстоящей беседе с компаньоном твоего отца. Как ты думаешь, они смогут нам чем-нибудь помочь?

Он рассмеялся.

– Я бы не питал особой надежды, милая. Оба они столь же эксцентричны, как и отец.

– В каком смысле?

– В самом прямом. Освальд Спектр – ужасный скряга, он целыми днями только и делает, что подсчитывает свои золотые. А Джон Линч – отпетый негодяй. Вечерами он шныряет по лондонским улицам в черном плаще и погряз в таких пороках, о которых и говорить не хочется.

– Ах, как это неприятно!

Кучер остановил экипаж близ грязно-коричневой стены фабрики, у входной двери. Райдер помог Натали выйти и повел ее по грязной, выложенной камнем дороге к двери. Внезапно дорогу им перебежала огромная крыса, которая проскользнула всего в нескольких сантиметрах от туфельки Натали. Девушка прижала руки к груди и молча наблюдала за отвратительной тварью, которая спешила к огромной куче всевозможных отбросов.