Нежный негодяй - Линда Бартелл

— Мое имя предано анафеме во многих провинциях, — говорил он за обедом накануне своего отъезда, — но я решил, не отказываясь от своей веры, принимать веру других, как и те способы лечения, которые видел собственными глазами, а теперь практикую сам.

Священник замолчал, глядя на стоящий перед ним бокал с вином. Пламя свечи окрашивало его лицо в золотистый цвет. — Некоторые называют меня еретиком, так же, как и вашего Савонаролу.

— Савонарола не наш, — мрачно возразил Данте. — Он из Феррары. Судя по тому, что я видел, вы зря упоминаете его имя наравне с вашим.

Родриго слушал вполуха, потому что знал эту историю. Его мысли занимала жена, при виде которой всегда быстрее билось сердце, поднимались теплые, нежные чувства. Особенно сегодня, ведь утром он уезжал вместе с отцом Антуаном во Флоренцию: священнику нужно посоветоваться с Ленци, а Родриго продолжит знакомство с Compagnacci. Приближалось Рождество, и ожидалось, что Савонарола публично отвергнет вердикт папы Александра. Необходимо также разыскать сестру Лукрецию, даже если для этого придется ехать в Рим.

В этот вечер Джульетта надела прекрасное верхнее платье из розового атласа, вышитое нежными желтыми цветами. Нижнее было из желтого дамаста со скромным вырезом на груди. Как ей идет этот розовый теплый цвет! Как сияют счастьем и добротой чудесные янтарные глаза! И, слава Богу, она здорова.

На мгновение их глаза встретились, и Родриго подумал, что лучше всего им подходит слово «лучистые». Она быстро набрала свой прежний вес, потерянный в Санта-Лючии, и, к радости мужа, возвратилась и ее былая соблазнительность.

— Per favore, Padre, — обратился Никко к отцу Анту-ану, — расскажите, как вы познакомились с Родриго.

Услышав свое имя и увидев посветлевшее лицо Джульетты, Валенти оторвался от созерцания жены. Что случилось?

Взглянув на священника, он обнаружил, что и тот смотрит на него.

— Родриго, расскажи Никколо, как мы встретились, а то я ведь представлю тебя таким героем, что ты, чего доброго, смутишься, — его карие глаза вспыхнули.

Родриго на миг прикрыл глаза.

— Как я могу отказать вам и моему шурину? — он преувеличенно устало вздохнул. — Если откажусь, боюсь, уже никогда не услышу конца этой истории, даже после вашего отъезда, отец Антуан.

— А если тебе мало просьбы Никко, то я присоединяюсь, — Джульетта лукаво улыбнулась и, подперев рукой подбородок, внимательно посмотрела на мужа.

Родриго оглядел собравшихся. Глаза всех были устремлены на него: Витторио и Джанны, Бернардо и Лючии. Здесь же находились Карло с Лаурой. Как сказал принц, их тоже «приняли» в семью Алессандро в результате брака Родриго и Джульетты.

И, конечно, верный Аристо сидел поодаль, готовый, если потребуется, прислужить за столом. Ему тоже интересно. Понимает ли карлик, как любит его Данте? Ведь в других знатных семьях карлики и вообще люди с физическими отклонениями служат лишь шутами и клоунами.

Аристо же в семье принца Монтеверди никогда не подвергался насмешкам и унижениям. Его мнение всегда выслушивалось с вниманием, знания и опыт уважались. Для Данте свойственно ценить человека по уму и сердцу, а не по рождению и внешности. Да, принц сумел вознаградить своего слугу за те годы, которые тот провел у бывшего епископа Флоренции.

— Вижу, я в меньшинстве, — вздохнул Родриго, чувствуя, что ожидание достигло предела. — С двумя друзьями я был на юге Франции, у подножия Пиренеев. Мы собирались принять участие в турнире. Один из друзей, Жак, был так увлечен красотой гор, что убедил меня совершить восхождение после турнира. Осень подходила к концу…

— Это же опасно! — нахмурилась Джульетта. — И разве в горах в это время не бывает снега?

Родриго снисходительно улыбнулся.

— Cara, в Пиренеях всегда лежит снег, только зимой его больше.

— Но как величественны горы, — добавил отец Антуан, — снег чистый, свежий, первозданный, как в раю!

— Довольно холодный рай, — кисло заметил Родриго. — И опасный, особенно если вы неподходяще одеты или заблудились. И вообще, если относитесь к горам без должного уважения.

— Для меня и в Тоскании достаточно холодно, — поежилась Лючия. — Хотя снег, должно быть, прекрасен.

— Мы и не ведали, — продолжал Родриго, — что ночью случился обвал.

— Молодые и самонадеянные, — покачал головой отец Антуан. — Даже не позаботились взять проводника.

— Молодые и невежественные, — мягко поправил его Родриго. — Но в этом случае Бог был нашим проводником. Потому что он вывел нас к вам, падре Антуан.

Священник кивнул.

— Верно. Лавина снега погребла меня под собой. Даже mon shien[53] не могла до меня добраться.

— Собака и привлекла наше внимание, — объяснил Валенти. — Он расправил скатерть с вышитыми на ней лилиями, взгляд его стал задумчивым: — Такой прекрасной собаки я никогда не видел — белая, как лежащий вокруг снег, который она рыла. Подбежала к нам, залаяла, но не отгоняя, а словно хотела что-то сообщить. Что-то важное и срочное.

— Это был пес, — глаза отца Антуана затуманились. — Умное и храброе животное. Мне его не хватает.

— А что с ним случилось? — слегка нахмурилась Джульетта.

— Ты можешь подождать, Джетта? — мягко, но укоризненно сказал Никко, явно раздосадованный вмешательством женщины. — Пусть Риго рассказывает!

Получив выговор, Джульетта притихла, поджав губы и явно обидевшись на брата. Родриго знал, что долго она так не усидит, он уже чувствовал, как рой вопросов кружится в ее прелестной головке, и мысленно улыбнулся.

— И что потом? — не отступал Никко.

— Мы начали раскапывать снег. Из-за солнца он тяжелел, а это опасно для того, кто завален.

— Достаточно сказать, — вмешался священник, — что они нашли меня полумертвого, bien sur[54], но я крепче, чем выгляжу. А потом я подарил Родриго одного из щенков Бижу.

— Так Бо — сын настоящего героя! — восторженно воскликнула Лючия. — Как только я увидела его на турнире, сразу поняла, что он особенный!

Вероятно, услышав свое имя, Бо вылез из-под стола, где сидел у ног хозяина. Он ткнулся носом в бедро Родриго, стол покачнулся, и один из подсвечников опрокинулся. Свеча упала на скатерть, но положение спас Витторио де Алессандро, подхватив ее прежде, чем пламя успело перекинуться на скатерть и салфетки.

— Где твои манеры? — выбранил Родриго пса и приказал сесть.

— Его родитель не был таким буйным, — заметил отец Антуан, — но щенку еще нет и года. Поумнеет.

— А если нет, вы его заберете? — спросил Родриго.

— Не думаю, — вмешался Карло. — Он выживет доброго отца из дома, да и ест слишком много.