Нежный негодяй - Линда Бартелл

— Не думаю, — вмешался Карло. — Он выживет доброго отца из дома, да и ест слишком много.

— Вы хотите сказать, что Ленци скупо снабжает вас продовольствием? — Данте наклонился к священнику. Тот рассмеялся, но прежде чем успел ответить, принц уже предложил с улыбкой:

— В таком случае, переходите работать ко мне. Я обеспечу вас лучше, чем Ринальдо Ленци, Padre, особенно после того, как вы спасли мою Джульетту.

— Вашу Джульетту спас Бог, — ответил отец Антуан. За столом воцарилось молчание. — Он не хотел, чтобы ваша дочь заболела, а потом прислал Родриго забрать ее из того ужасного места.

Последовала неловкая пауза, пока Каресса не сказала:

— Но ведь не все женщины в Санта-Лючии такие, как аббатиса, — она посмотрела на Джульетту.

— Нет, mamina. Только некоторые… — девушка подумала о сестре Елене, но без мстительной злости. — Все сестры неплохие, просто слишком суровы или введены в заблуждение, они не были злыми, — Джульетта вспомнила о Луиджии и взглянула на отца.

Будто в ответ на ее мысли, Данте отозвался:

— Я послал отца Микеле из Верди и еще одного представителя помочь в реорганизации обители. Если монахиням что-то нужно, пусть попросят.

При упоминании имени отца Микеле Джульетта оглянулась на отца Антуана.

— Вы ведь… пожалуйста, Padre, отслужите мессу на нашем венчании в мае, — она умоляюще посмотрела на священника, заранее зная, что тот ее поддержит.

Мельком девушка взглянула на Родриго, но в его глазах прочла лишь одобрение. И еще что-то, настолько нежное, что сердце забилось, как птица в клетке.

— Буду польщен, — отозвался священник, — если никто не будет возражать.

— Практика ведет к совершенству, — усмехнулся Карло. Темноволосая Лаура робко улыбнулась и покраснела. — Вы ведь уже один раз их венчали.

Все весело рассмеялись.

— Думаю, отец Микеле не обидится, — ответил Данте. — Он, конечно, давно к этому готовился, но, человек благородный и щедрый, не будет возражать против вашего участия в церемонии.

— А в качестве мирового судьи выступит мессир Магальди из Верди, — добавил Витторио. — На нашей свадьбе он произвел на всех очень большое впечатление.

— Самое большое впечатление — это то, что он еще жив, — ответил Данте. — Этот человек пьет за пятерых.

— Но ведь он не напился на нашей свадьбе? — Каресса притворно нахмурилась.

Джульетта машинально улыбнулась, хотя и не слушала. Она думала о том, что сказал отец. Что-то было не так, но что?

Давно к этому готовился, вот что он сказал.

Достаточно безобидное заявление, типичное для Данте. В присутствии гостей принц Монтеверди, конечно, не хотел упоминать, что свадьба была отложена на полгода, и тем самым смущать.

Так ли это? Она сомневалась, зная своего отца и то, что он отказался навещать ее в Санта-Лючии, проявляя неодобрение.

Джульетта задумчиво посмотрела на мужа. Как он хорош в белой рубашке, ярко-зеленом с черным камзоле. Контраст был поразительным, и девушка мысленно представила его длинные ноги в черных облегающих штанах, скрытые сейчас столом.

Прочь, прочь эти сладострастные мысли! Она попыталась успокоиться, избавиться от какого-то тревожного чувства. Родриго украдкой наблюдал за ней сквозь опущенные ресницы. Взгляд настороженный, а пальцы сжали ножку бокала.

Джульетта заметила этот взгляд, напряженность позы. Смутное беспокойство усилилось, превращаясь в подозрительность. Случится что-то неприятное.

Нет! Нельзя так думать о Родриго. Пусть ничто не испортит ее счастья. Несмотря ни на что, она вышла бы за него замуж сто раз, если бы это было нужно, и ни о чем не пожалела. Она любит его уже давно. Вот так.

— Папа? — вопрос прозвучал неожиданно, нарушив плавный ход разговора.

Что-то в голосе дочери встревожило Данте, но он снисходительно улыбнулся.

— Ты прервала нас, Джетта. Что-то важное?

Укор легкий, но Джульетта невольно покраснела.

— Разве ты не рассказал отцу Микеле о моем намерении постричься в монахини?

Данте растерянно взглянул на Карессу, потом на дочь.

— В общем-то, нет. Я надеялся, понимаешь ли, что ты передумаешь, проведя в Санта-Лючии некоторое время. Я не мог позволить тебе стать монахиней, ведь род Алессандро должен продолжаться.

— А Никко? Он ведь помолвлен… женится, у него будут дети.

На помощь пришла Каресса.

— Здесь не место обсуждать такие вещи, Джетта. Если тебе нужно что-то выяснить, поговори с отцом наедине.

— А если я погибну в битве, Джетта? — вмешался Никколо, огорчив этим мать. — Тогда твои дети будут наследниками Монтеверди, — он озорно улыбнулся. — А за стенами Санта-Лючии тебе вряд ли удалось бы произвести потомство!

— Конечно, удалось бы… и она не была бы первой, — пробормотал чуть слышно Аристо. — Чтоб им всем! Послышались смешки — все знали об отвращении карлика ко всем атрибутам христианства. Джульетта заставила себя выпить вина. Как ни раздражала ее властность отца, но причинять матери огорчение или смущать ее в присутствии гостей не хотелось. Конечно, Данте не позволил бы ей стать монахиней. Все нити ее жизни в его руках, иначе и быть не может.

— А если у меня будут только девочки? — продолжил Никко.

— Тогда Монтеверди будет управлять женщина, — твердо ответила Лючия. — Ты же знаешь, в этом нет ничего необычного. Мы на это способны.

— Тебе, кажется, нравится мое требьянское? — с лукавой усмешкой спросил Данте у Аристо.

— Вино смягчает боль, Ваше Превосходительство, — карлик икнул.

— А я-то думал, что Маддалена снабдила тебя лекарством, — удивился Родриго.

— Маддалена дала ему нечто большее, чем лекарство, — заметил Карло, чем вызвал смущение Аристо.

— Что бы это ни было, — Родриго попытался увести разговор от неприятного для карлика случая с любовным напитком, — но, кажется, сработало. Ты проворнее, чем шесть лет назад, когда я покидал Италию.

Аристо вышел из тени, где он сидел за резным столиком из кипариса, и потянулся за кувшином вина.

— Спасибо, сеньор, вы очень добры, — он опять икнул и хитро посмотрел на Карло. — Что бы ни дала мне Маддалена, это лучше любого возбуждающего.

К удивлению Родриго, лицо карлика расплылось в улыбке. Все рассмеялись, а Карло сказал:

— Ну, тогда весной, когда Маддалена вернется, она научит тебя преодолевать монастырские стены.

Аристо вздохнул, вероятно, при воспоминании о своих недавних похождениях, покачал головой и повернулся, чтобы налить еще вина.

— Оставь беднягу в покое, Карло, — укорила мужа Лаура. Она так напомнила Джульетте Марию — цветом волос, мягким голосом, — но мысли девушки вернулись к Аристо.

— Ты не пострадал тогда? — заботливо спросила она, на время забыв о своих мрачных мыслях. Девушка была привязана к карлику, а тот, в свою очередь, — обожал ее, как и Карессу.