Мауи и Пеле держащие мир - Александр Розов

— М-м… Это что-то из теории массового обслуживания?

— Да, сен коммодор, приблизительно так.

— Ясно, — доктор Упир кивнул, — Ты прав. Упрощай, иначе объяснения затянутся.

— ОК, я буду краток. В социальной сети с числом людей выше критического, начинает формироваться единая оценка. Каждый человек получает оценку, и сеть выгибается в пирамиду. В основании пирамиды оказываются люди с низкой оценкой, или плебс. На верхушке, соответственно, люди с самой высокой оценкой, или элита.

— Это я знаю, — сказал Упир, — критическое число, кажется, несколько тысяч, а оценка соответствует богатству в принятых величинах. Зерно, или золото, или деньги.

— Примерно так, — подтвердил Бокасса, — номинальное богатство в этой модели означает статус человека, уровень его личной власти, соответствующий ярусу пирамиды. Можно проследить, как такая пирамида формируется усилиями людей, рассчитывающих занять верхние ярусы. Пирамида выше двух ярусов — это уже государство.

Доктор Упир кивнул, соглашаясь, и произнес:

— Допустим, так. А к чему относится термин «вакуумная элита»?

— Вакуумная элита, — пояснил лейтенант, — это форма тоталитарной власти, которая из-за особенностей своей структуры не персонифицирована ни в каком человеке и ни в какой группе людей. Но, в своих проявлениях, это именно тоталитаризм, пронизывающий все общество и жестко подавляющий любую оппозицию. Вакуумная элита, подобно любой человеческой тоталитарной элите, не терпит никаких посягательств на свою власть, не признает права на существование каких-либо альтернативных политических сил, и без всякого милосердия расправляется с фигурами, пытающимися создать такие силы. Это классическая диктатура, но без диктатора. Трон в ней занимает социальный вакуум.

— Мне не нравится тоталитаризм, — проворчал доктор Упир.

— Ну, если не нравится, то считайте вакуумную элиту формой демократической власти, которая из-за особенностей своей структуры, не персонифицирована ни в каких людях, занимающих посты в демократической пирамиде. Нет партий, нет парламента, и даже президента нет. На месте институтов демократического государства, опять же, вакуум. Существуют лидеры локальных групп или команд, но авторитет этих лидеров связан с личными качествами, а не с партийным статусом. И существует жеребьевка, как самая демократическая процедура — по ней выбираются, например, судьи. А создание любой политической партии рассматривается, как контрреволюционная тоталитарная измена демократической родине. За это — расстрел. Вот такая демократия без демократов.

— Демократия без демократов, это элегантно, — оценил доктор Упир, — а тебя не сильно затруднит изложить в виде текста то, что ты сейчас рассказал?

— Ну… — произнес Бокасса, — …Даже не знаю. А то, что в пятой главе моей дипломной работы слишком длинно или, по-вашему, там что-то принципиально не так?

— Я еще не дочитал до пятой главы, — признался командир Восточного фронта.

— А я сейчас как раз ее пересказал, — сообщил лейтенант.

— Понятно, — Упир кивнул, — тогда это задание снимается. Давай-ка перейдем к твоему замечанию. Ты сказал, что мы вообще неправильно воюем.

Возникла пауза. Бокасса неопределенно пожал плечами и ответил:

— Это просто мое мнение. Я думаю, мы зря копируем тактику обычной армии.

— М-м… Ты считаешь, что мы действительно это копируем?

— Да, коммодор. Например, вчера. Зачем вообще было штурмовать Папеэте?

— Зачем? — переспросил Упир, — А что, по-твоему, надо было сделать?

— Ну… Видите ли, коммодор, я пообщался с Пиф на военно-технические темы, и она рассказала мне про некоторые виды химического и объемно-зажигательного оружия. Насколько я понял, сжечь Папэте целиком было бы не очень сложно. И тогда мы бы сохранили наших ребят. А так — шестнадцать погибших и более сорока раненых.

— М-м! Бакалавр! Ты всерьез считаешь, что нам следовало просто сжечь Папеэте?

— Да, коммодор. Можно было дать час на капитуляцию, а если нет, то вот так.

— Хм-хм… И ты можешь это обосновать?

— А зачем, коммодор? Вы сами обосновали. В Меганезии нет избытка талантов, чтобы посылать их на передовую. Если вы примете в расчет мое сообщение, что среди наших волонтеров каждый второй — это талант, то получится задачка на неравенство: с одной стороны — какой-то курортный город, а с другой стороны — как минимум, восемь наших талантливых ребят, это если не считать раненых, хотя многих из них надо считать.

— Так-так-так… Значит, ты считаешь, что город менее важен?

— Я в этом просто уверен. Экономически Папеэте уже ноль. Курортный городок, имидж которого убит мародерами. Он на фиг не нужен. И это частности. Я думаю, нам лучше вообще воевать по другой схеме. Не захватывать территории, которые мы все равно не сможем удержать, если враг подтянет новые силы, а уничтожать вражеские структуры, которые попали в наш боевой радиус. Прежде всего, логистику, транспортные узлы и сырьевые добывающие структуры. И еще — кадры. У врага очень мало управленческих кадров в Океании. Если их зачистить, то экономическая сеть врага здесь развалится.

— Так-так-так… Вот это, бакалавр, ты пожалуйста, изложи в тексте.

— Ясно, коммодор. Когда надо сдать текст?

— Через три часа, — ответил доктор Упир.

— Хэх! Маловато времени, коммодор.

— Извини, бакалавр, но больше дать не могу. У меня для тебя есть следующая задача, к которой необходимо приступить сразу после обеда.

Через 3 часа, на том же месте.

Доктор Упир пролистал на широкоформатном гаджете 6 страниц «научно-прикладного рапорта», иногда изрекая многозначительные междометья «М-м», «Блин!» и «Хм-хм». Добравшись до короткого раздела «использованная литература», Упир в очередной раз произнес «Хм-хм», и повернулся к Бокассе.

— А что это такое: «Визард Оз. Партизанская война в поясе астероидов, v2.1»?

— Компьютерная стратегическая игра, — ответил лейтенант, — конечно, пояс астероидов условность, но там в игровых примерах показаны стратегии ассиметричной войны на широком пространстве, где разбросаны мелкие пункты возможного базирования.

— М-м! Астероиды, как космические атоллы? В этом что-то есть. А кто такой Визард Оз?

— Без понятия. Это не имя, а ник хозяина блога. Судя по диалекту и стилю, он австралиец, у него университетское образование, он моложе 25 лет, и он автор этой игры.

— Отлично, бакалавр. Если так, то найти контакт с ним будет несложно. Этим займется служба INFORFI. А мы с тобой, бакалавр, перейдем к следующему заданию. Ты видел в отеле японца?

— Какого японца, сен коммодор?

— Японского японца среднего возраста в спортивном костюме с логотипом отеля.

Лейтенант коротко кивнул.

— Да. Я заметил его за завтраком, и еще потом, пока сочинял рапорт. Бунгало, где этот японец обитает, практически, соседнее с двумя бунгало, где наш взвод.

— Правильно, — подтвердил Упир, — я договорился с администрацией отеля, чтобы вашу команду разместили по соседству с ним. Типа, для его безопасности. Это очень ценный японец. Из-за него комиссар Лонгерт уже поцапался с кланом Митиата. Едва разняли.

— Выставить пост охраны? — спросил Бокасса.

— Не отвлекайся на это. Там уже выставлен пост индейцев-ваовао из спецназа комэска Пикачу.

— Хэх! Странно. Мы их там не видели.

— На то они и спецназ. Вы их не видели, а они там есть.

— Ясно, коммодор. Тогда, в чем наша функция?

— Не торопись. Сначала я объясню тебе, кто этот японец. Его зовут Накамура Иори, он бухгалтер производственного участка в филиале «Fuji» в провинциальном городе Убе, возраст 50 лет, стаж работы 30 лет, и у него ни семьи, ни близких, ни друзей.

— Одиночество хороших специалистов, — заметил Бокасса, — прямое следствие японских трудовых традиций, и катастрофическая социальная болезнь Японии XXI века.

Доктор Упир многозначительно постучал пальцем по своей макушке.

— Я так и думал, что ты разбираешься в этой теме. Так вот, Накамура приехал на Таити отдохнуть. Что-то вроде приза к юбилею. И влип в историю. Детали можешь узнать в рапортах поисковой группы, это есть на общей ленте. Сейчас его взял под опеку клан Митиата. Они надеются, что Накамура методом японской экономической магии как-то вытащит их отель из жопы, в которую рухнул весь здешний туристический бизнес.

— Хэх, — вздохнул Бокасса, — им нужен не японец, а Гэндальф из «Властелина колец».

— Гэндальфа не завезли, — ответил Упир, — так что придется использовать Накамуру.

— Ну… — Бокасса пожал плечами. — …Японец-бухгалтер, конечно, лучше, чем ничего.

— Совершенно верно! Японец-бухгалтер лучше, чем ничего. Проблема в том, что он не рассматривает для себя вариант остаться на Таити. Понятно, что он здесь будет жить и консультировать некоторое время, пока мы не договоримся с властями Американских Гавайев об эвакуации пострадавших туристов. А потом, он сядет в самолет, и adieu.