Родиться надо богиней - Юлия Фирсанова

По своим многочисленным, горячо любимым, но отличавшимся чрезвычайно слабым здоровьем супругам (их у него было уже штук семь-восемь, сколько точно, Элия не считала), принц Моувэлль горько убивался, периодически подумывая о самоубийстве, неделю-другую, а потом быстро утешался в компании очередной неземной, воздушно-прекрасной избранницы-на-всю-жизнь. Брат короля имел нехорошую привычку жениться, причем, чаще всего на чем-нибудь экзотичном. В его коллекции уже были травоядный оборотень, бродячая певичка полуэльфийка, лесная нимфа, ночная фея, рабыня с нижних уровней и другие не менее экстравагантные экспонаты.

— Мама уехала далеко, милый, и не может к тебе вернуться. Так уж получилось, — в конце концов печально сказала девушка.

— Нельзя уезжать от детей, — философски заметил Лейм с недетской серьезностью.

— Согласна с тобой, мой дорогой, — посочувствовала Элия и, подхватив мальчика на руки, двинулась по коридору к лестнице, туда, где раздавалась перекличка ищущих юного лорда нянек, прочесывающих замок.

Лейм крепко обнял сестру за шею, зарылся носиком в ее мягкие душистые волосы и таинственно прошептал, делясь с ней очень важным секретом:

— Мне часто кажется, что с того гобелена из-за деревьев на меня смотрит мама и зовет с собой, чтобы я тоже побегал по полянке, по лесочку.

— Тебе просто чудится, милый, — ответила девушка, поднимаясь с мальчиком наверх.

Лейм только печально вздохнул и ничего не ответил. Мальчик уже привык к тому, что со взрослыми, даже самыми лучшими из них, лучше не спорить, они все равно ничему не поверят или только сделают вид, что поверили. По крайней мере, Элия была с ним честна, никогда не сюсюкала, не слюнявила и не пыталась щипать за щеки.

Мамки и няньки, увидев, что лорд нашелся, радостно заголосили. Ребенок недовольно поморщился и сказал:

— Зачем так громко кричать?

— Ты снова прав, мой юный философ! С этим надо что-то делать. Обещаю, что поговорю с Нрэном, — решительно заявила богиня, испытывая легкое чувство вины за то, что совсем не обращала внимания на то, как плохо живется ее младшему кузену. Да и вообще она мало внимания уделяла самому факту его существования. Потрепать мимоходом по головке, спросить, как дела да принять участие в привычном лоулендском аттракционе "поиски пропавшего лорда" — вот, пожалуй, и все, чем ограничивалось ее общение с Леймом. Единственным, кто пытался хоть как-то заботиться о мальчонке, был ужасно ответственный, но неумолимо занудливый Нрэн.

Отец мальчика был чертовски занят утешением своей израненной души. С этой целью он сменил уже не один десяток пассий. К сыну Моувэлль наведывался раз в месяц, окидывал его нежным взглядом, гладил по пушистой черной головке, меланхолично шептал: "Как же ты похож на маму, милый", и, тихо плача, удалялся за новым утешением. Таким образом, настоящее воспитание ребенка и забота о нем обрушилось на мощные плечи старшего брата — великого воителя Нрэна, который прекрасно разбирался в искусстве муштры новобранцев, но ровным счетом ничего не понимал в педагогике, хотя очень старался (в перерывах между походами). Сейчас был как раз такой редкий случай.

В ответ на предложение девушки поговорить с Нрэном Лейм внимательно посмотрел на нее, словно не веря своим ушам, поцеловал Элию в щеку и торжественно сказал:

— Спасибо.

Мальчик с боязливым благоговением относился к своему брату и считал, что даже находиться с ним рядом, не то, что говорить с ним, — большой подвиг. Честно говоря, Лейм действительно побаивался Нрэна. От воина часто, особенно сразу после возвращения из походов, исходила совершенно невыносимая для юного бога-эмпата аура беспощадной железной неумолимости, сдобренной кровью и смертью. Так что, как бы не любил родича малыш, но выносил он его с трудом.

Элия тепло улыбнулась маленькому кузену и так же серьезно, как взрослому, сказала:

— Пожалуйста.

После этого важного разговора принцесса сдала его на руки квохчущим нянькам, которые, приговаривая "Золотко ты наше! Где ж ты был, ненаглядный? Сладенький мальчик! Пойдем, миленький, кушать пора. Сначала вымоем рученьки, глазоньки, носик, твои медовые щечки…", потащили его прочь.

Лицо мальчика перекосила гримаска отвращения. Проводив взглядом несчастного, смирившегося с предстоящими мучениями ребенка, Элия окончательно решила, что отдавать Лейма на заклание этим идиоткам по меньшей мере жестоко и отправилась к Нрэну, намереваясь сделать то, что следовало сделать уже давно.

Массивная дверь открылась совершенно бесшумно. Молчаливый, желтый, странно-узкоглазый, маленький человечек в оранжевом халате, перевязанном на талии черным пояском, мгновенно открыл девушке, кажется даже раньше, чем раздался стук массивного стального кольца — головы леопарда — в дверь.

— Лорд Нрэн у себя? — властно осведомилась принцесса, даже не сомневаясь в своем праве получить ответ.

Слуга сложил ладошки на груди и низко поклонился, указав пальцем направо. Сочтя это за ответ "да" и думая над тем, есть ли у слуги Нрэна язык или вырезан за ненадобностью, кузен сам был молчалив и болтунов никогда не жаловал, Элия прошла в комнаты.

Нрэн находился в своей личной оружейной, мало уступающей по размерам дворцовой и превосходящей ее по качеству содержащихся экспонатов. Орудий убийств, собранных в огромной длинной комнате, с лихвой хватило бы на то, чтобы вооружить армию далеко не средних размеров. От разнообразных кинжалов, мечей, рапир, шпаг, стилетов, ножей, пик, копий, луков, дротиков и прочего и прочего, названия которого принцесса, не смотря на свою относительную образованность, даже не знала, рябило в глазах. Оно висело на стенах, стояло в специальных держателях-стойках, лежало на полках и столах, отблескивая в неумолимом свете пластин потолка. Вдоль одной из стен, внушая ужас и благоговение посвященным, получившим дозволение перешагнуть порог этого святого места, рядком стояли несколько великолепных комплектов парадных, со всеми регалиями, и боевых доспехов бога. Сам он босиком и без рубашки, в простых коричневых штанах сидел на тонком соломенном коврике прямо на полу. Скрестив ноги, Нрэн сосредоточенно полировал масляной тряпочкой огромный любимый меч, один вид которого был способен довести до обморока даже не слишком чувствительную натуру. Рядом аккуратной горкой лежала остальная амуниция, ожидающая своей очереди. Умиротворенное спокойствие, разлитое по лицу воителя ясно показывало насколько ему по нраву это нехитрое занятие. Кажется, воитель даже что-то мурлыкал себе под нос, правда, принцесса не смогла разобрать, что именно.