Дикари - Роже Мож

— Тебе должно быть стыдно! — пробормотал адвокат грустным голосом, поднося руки к глазам, как будто пытаясь прикрыть лицо. — Твоя грязь попадает на других высокопоставленных людей твоего положения!

— Грязь? Да, грязь, но не моя, ублюдок! А грязь твоих друзей или, вернее будет сказать, тех, кто тебе платит и кто вытащил тебя из твоей чердачной комнаты, чтобы ты присоединился к их преступным делам! Слушай это, слушай! — Он обернулся к писцу, который сопровождал представителя прокуратора: — Давай, ты! Выполняй свои обязанности!

Писарь открыл свою корзинку. Достал и развернул один из пергаментов, прочел:

— Именем сената и римского народа я, Силвий Кремитий Глабрио, императорский прокуратор, приказываю привлечь к суду римского гражданина Суллу, уроженца Вьенны, провинции Лугдунума, являющегося наследником патриция Менезия, за то, что он, при пособничестве финикийского финансиста Халлиля, бывшего поверенного в делах того же Менезия, сочинил и изготовил поддельное завещание, черновики которого были обнаружены в конторе вышеназванного Халлиля, который признался в преступлении, задуманном для того, чтобы овладеть наследством Менезия, умершего внезапной смертью в присутствии обвиняемого четыре дня назад. Префектуре ночных стражей Города надлежит без промедления произвести арест указанного Суллы и заключить его под стражу...

Нижняя мокрая губа довольного Кассия Лонгина опять отвисла. Префект сделал знак двоим людям, у которых были железные цепи, подойти к Сулле.

Но Гонорий одним движением перегородил им дорогу.

— Нет, — закричал он, — Кассий Лонгин, на этот раз не за тобой последнее слово! Сейчас ты узнаешь то, чего не знаешь. Присутствующий здесь представитель прокуратора только подтвердит, что твое поведение нарушает закон от декабря VI года консульства Сципиона. Этот закон об изменении положения офицеров-легионеров гласит, что они, в том случае если им надо предстать перед судом, не должны носить на себе цепей и что они не могут содержаться в тех же местах, где находятся обычные заключенные. Если твои люди нарушат тот закон, о котором я тебе напомнил, я потребую прекращения преследования Суллы по той причине, что задержание производилось не в установленной форме, и обвиню тебя перед сенатом в должностном преступлении, а там, и не забывай об этом, много тех, кто прошел военную службу...

На сей раз Кассий Лонгин замешкался. Он вопросительно посмотрел на представителя прокуратора.

— Мне кажется, что я припоминаю об этом положении закона, на которое ссылается Гонорий, — предположил тот.

— Убери эти позорные цепи! — приказал Гонорий стражнику. — Сулла последует за тобой без сопротивления, Кассий. Правда, Сулла? Сражение только начинается. В Риме есть неподкупные судьи, независимые сенаторы и справедливый властелин! Те, кто расставили ловушки и подделали игральные кости, еще не выиграли партии! Я предполагаю, Кассий, что ты сейчас направишься к бывшему консулу Эзию?

— Конечно, — произнесла нижняя отвислая губа. — И я надеюсь скоро прийти и за тобой, когда судьи увидят, что ты участвуешь в делах тех, кто тебя нанял, в роли сообщника, а не юридического советника...

— А это, мой дорогой Кассий, надо еще доказать!

— Не беспокойся, недоносок, я займусь тобой, — с уверенностью сказал префект.

Тут, обернувшись, он увидел, что аллею, по которой он пришел сюда вместе со своими людьми, перегородила группа стражников дворца Менезия. Все они были вооружены: каждый имел копья за спиной, щит и меч в руках. Кассий убедился, что позади Суллы и на крыше мавзолея, перед которым все стояли, тоже появились охранники, которые молча заняли свои места. Префект всего насчитал около двадцати человек. Других, должно быть, не было видно за кипарисовой изгородью.

Стража Менезия, преданная теперь Сулле, пришла в движение, чтобы защитить своего хозяина. Префект ночных стражей почувствовал себя неуютно. Людям, окружавшим их, понадобилось бы несколько минут, чтобы убить его охрану и задушить его и представителя прокуратора. После чего они могли бы бежать вместе с Суллой по дороге на Остию, чтобы галл сел на одну из принадлежащих ему галер. Мавзолей находился на значительном расстоянии от атрия, где болтала и пировала толпа гостей, приглашенных к Эзию Прокулу. В конторе префектуры его хватились бы только к ночи. Кассий Лонгин никому не сказал о своем намерении арестовать Суллу, потому что те, кто санкционировал арест, добившись согласия прокуратора Силвия Кремития Глабрио, посоветовали ему не предавать дело огласке, пока галл не окажется в заключении. И Кассию Лонгину стало страшно.

— Ну ладно, Сулла, — сказал он, стараясь придать себе уверенности, — неужели ты прибавишь к своим преступлениям еще и восстание против императорской власти?

Сулла наконец-то отыскал в складке кармана, находившегося под туникой, ту веточку калины, которую считал потерянной. Он с большим облегчением засунул ее себе в рот.

— Я должен сказать, что испытываю такое искушение, — заявил он. — Но если я восстану, то не против императорской власти, а против тебя, разрушителя законов...

— Ты не имеешь права выдвигать такие обвинения, Сулла!

— Имею. И ты это хорошо знаешь. Тем не менее я не собираюсь сбегать. Видишь ли, Кассий Лонгин, я давно уже получил предупреждение, и не от тебя, об опасности, которая мне угрожает, и я решил встретиться с ней лицом к лицу... А теперь послушай мой совет. Оставь это дело, пока еще у тебя есть время. Отдай мне таблички, где написано, что Менезий зовет меня в Рим, которые ты украл на следующий день после его смерти. Откажись использовать свое служебное положение в угоду тем, кто, сидя во дворце, заставляет тебя действовать. Потому что я верю в справедливость Тита. Однажды она обрушится на вас всех.

Кассий Лонгин видел вооруженных людей, но почувствовал себя более уверенно перед лицом наивности офицера, который упускал единственный шанс, который у него остался: бежать без промедления и спасти тем самым свою жизнь.

— Я благодарю, что ты беспокоишься о моем будущем, — бросил он. — Я подумаю на досуге. А пока ты пойдешь за мной...

— Да, — сказал галл, вынимая веточку калины изо рта — только на моих условиях. Твои охранники останутся здесь, вместе с моими стражниками, которые будут за ними следить. Мы пойдем к атрию и присоединимся к гостям Эзия Прокула. Причем сделаем это так, чтобы никто не догадался, что я твой пленник. Там мы выслушаем все, что захочет сказать Эзий, а когда все подойдет к концу, я последую за тобой, только без цепей, потому что закон этого не позволяет, а ты лично проследишь за тем, чтобы я содержался в достойных условиях. А ты, как твое имя? — спросил галл, обращаясь к представителю прокуратора.