Беглецы в Бесконечность - Владимир Борода

— Еб… -

растерялся Слави, ему было непонятно — смеется френд или серьезно говорит.

— Еб, как ты мог подумать?! Кто и за что тебя будет сажать?! Ты что — на старости с ума спрыгнул?!

— Я ни откуда и ни куда не спрыгивал, Слави. В той варварской стране, где ты с Алексом организовал такой клевый Центр, еще не люди решают, от чего им получать удовольствие, а полиция. Это же варварство! -

голос Еба зазвенел с молодыми нотками возмущения.

— Дикари, варвары!.. За взрослых людей решать, пить им или курить, жевать или глотать!.. И если им не по нраву твой способ кайфа — то в тюрьму!!! Слави, я тебя люблю и уважаю, но в такую варварскую страну не поеду! Я не хочу быть первым святым мучеником Церкви Джинсового Бога посмертно!.. Мне и в Амстердаме на пенсии ништяк… давай лучше поищи кого другого, помоложе. Может быть Валендо согласится?!

— Я что, удолбаныый что-ли?! -

возмущенно забормотал Мистер Браун.

— У меня в Лондоне бизнес секи-хендовский, мне и так все пучком, хоть в Англии и не легализированно, но полиция делает различие между дилерами и потребителями… Я категорически отказываюсь быть папой твоей церкви, Слави. Я вообще растаман, мне Джа не позволяет еще кому-нибудь поклонятся, вот. Может, -

Валендо скосил белком глаза на Заки. Но тот взвился прямо как ужаленный:

— Мистер Браун, это очень и очень некрасиво! Я вообще атеист и в бога не верю, даже в хиппового. Если он есть — пожалуйста, я не против. Но папой быть отказываюсь. И вообще — кто сказал что папа обязательно должен быть папой?.. Почему бы в твоей церкви, Слави, не сделать пост мамы? Феминистки будут рады…

Еб важно закивал головою, соглашаясь со словами Заки, Эльза не выдержала и прыснула, следом в смехе закатились все, все, кроме Еба и Слави. Первый все так же важно кивал головой, а второй недоуменно смотрел на первого, все еще не понимая — разыгрывают его или правда старый боится чешской полиции, но ведь это же смешно, Еб то будет ни при чем, а за занимание поста папы там уже не садят вроде бы, вроде бы все же демократию строят чехи, вроде бы…

— Еб, дружище, мой старый-старый френд, маму твою за ногу, ты что же, серьезно со всей своей херней или просто оттягиваешься надо мной придурком?.. О чем сейчас думаешь, фейс лохматый?

— Думаю не пойти ли мне посрать, Слави… Со вчерашнего дня запор… Посидите, поболтайте, я сейчас…

И семенящей походкой Еб поспешил в сторону дабла. Слави оглядел смеющихся и повернулся к Диди:

— А ты что думаешь, ну насчет слов этого старого дурака?

— Еб не старый! -

в шутку надула губы Эльза, на что Слави лишь махнул рукой — да ну тебя.

— А, Диди?

— Я думаю, что ты вчера слишком много мешал пива и грасс, а потому не врубаешься в юмор Еба. Мы его свяжем, сунем в мешок и отвезем прямиком в сарай на сцену. К уик-энду. То-то будет радости у наших детишек хайрастых… Такого старого хипа они еще не видели в Праге. Только одна проблема, Слави…

— Какая? -

Слави лизнул свернутый джойнт, взорвал его и придвинул к себе остатки остывшего кофе.

— Какая проблема, Диди?

— Привезя Еба в Центр, ты перестанешь быть самым старым и самым уважаемым хипом…

— Да ну тебя, еще ты с подколками… А Алекс на что, он же старше меня?

— Алекса детишки воспринимают не полностью как хипаря, больше как дядю с придурью, хипаря в прошлом, которому охота играть во все это. Так что мой любимый гризли, подумай над этим всем…

— Алекс хипарь, только с перерывом, -

задумчиво сказал Слави, выдыхая дым. Вернувшийся из недалекого путешествия повеселевший Еб уселся с благостной улыбкой на свое место и поинтересовался:

— О чем разговор, фолкс?

— Да вот, обсуждаем Еб, в мешке тебя везти или в ящике с дырками… Ты то сам как насчет этого думаешь?

— Нарушение прав человека, демократии и хиппового братства. Когда привезешь меня в эту страшную Прагу — я все местным хипам расскажу о тебе. Диктатор!

— Еб, согласись френд, от тебя многого не требуется — посуди сам. Мы тебя привезем, объявим о создании Церкви, покажем тебя пиплам, представим, немного поживешь и сразу назад. Мы отвезем. Все расходы за наш счет. И встреча и проводы с торжеством и помпой.

— С чем? -

подозрительно сощурился на незнакомое слово Еб.

— Ну со всем этим — музыкой, цветами, куча народу…

— Герлы с палками будут? Ну без штанов которые?..

И сразу уклонившись, заорал на Эльзу:

— Немедленно прекрати! Я насколько старше тебя, а ты такое себе позволяешь — руки распустила! Я же только тебя люблю, а на остальных лишь любуюсь, глупая. Вот что фолкс, сейчас нам Эльза с остальными герлами пищу насущную приготовит, а потом ты Слави и расскажешь нам поподробней — о страховке для меня, что бы чешская полиция из меня мученика не уделала. Святого то есть…

— Да святых в нашей Церкви уже навалом и так!

— Это кто? -

удивился Еб, да и остальные удивленно вскинули глаза и брови, даже герлы, дружно последовавшие в указанном направлении, нет на Еба феминисток! остановились в дверях кухни и повернули головы на Слави.

— Ну как кто — святые нашей Церкви Джинсового Бога Святого Духа это умершие звезды рок-н-ролла!..

— Так они вроде бы при жизни не сильно святостью баловались? -

засомневался Валендо и был поддержан Заки.

— Да-да Слави, они больше по-другому ударяли, по торчу, по фрилаву, по пойлу…

— А в христианской церкви все святые без греха что-ли? -

легко отпарировал Слави, точно подготовился к богословским диспутам.

— В нашей Церкви…

— Прошу тебя Слави, называй ее покороче, -

взмолился Еб. Слави кивнул — о, кэй, и продолжил:

— В нашей Церкви святые тоже не жили свято, были не без греха. Но несли звуки рока, то есть нечто такое, неосязаемое, то есть святой дух прямиком в хайрастые массы…

— Ни чего не осязаемые, я помню на сейшене на Ролингах, мне так чуть уши не лопнули и крышу малом не сорвало, -

поделился сомнениями насчет неосязаемости звуков Заки. Валендо и Еб поддержали его кивками голов. Слави отмахнулся — пустяки!

— Святых навалом, Джим, Джимми, Джанис, Брайтон, да и среди восточных братьев с десяток мучеников найдется… Еб, давай не мучайся ерундой, соглашайся, у меня все на тебя поставлено… детишкам по пятнадцать-семнадцать, а тут ты, со своими сто двадцать на вид…

— Сам такой, -

пробурчал во общем-то не обидевшись, старый хипарь, задумчиво поглядывая куда-то в угол, досказать Слави не дали, нарушила вроде бы возникший разговор появившаяся Эльза.

— Слави, тебя к телефону! Алекс из Праги и весь такой сильно взволнованный!..

Президент Центра помощи и расширения гуманитарных идей шестидесятых годов, а так же по совместительству норовящий стать основоположником новой Церкви, взял трубку с витым шнуром, архаика пятидесятых.

— Алло, это я, Слави. Что случилось, Алекс? На наш Центр в последний уик-энд упала луна?..

ЛЮКСЕМБУРГ.

Офицер так называемой явной резидентуры ФСБ, усиленно маскирующийся под журналиста вот уж без малого десять лет в этой маленькой, но богатой стране, капитан Васильев был в шоке. Даже после четырех двойных виски он все еще не пришел в себя. Тут что-то не так… Или резидент сошел с ума в связи с долгим пребыванием во враждебном окружении или там, в Центре сильно перепили… Отдать приказ хоть и явной, но резидентуре, искать бежавшего какого-то предателя среди каких-то отбросов общества, среди наркоманов и подонков… С неизвестно какой целью… Ежели был предатель — был бы приказ схватить и точка, а так… Тратить на это время, силы и деньги… Капитан Васильев наморщил лоб и стараясь правильно выговаривать слова французского языка, скомандовал бармену:

— Еще один двойной!

— Может и бутерброд, мосье? -

вскинул бровь бармен, беспокоясь не о клиенте, а о репутации своего заведения. Капитан-журналист Васильев, у себя на Родине принимавший литр на грудь, только усмехнулся и указал знаком — наливай! Бармен вздохнул и исполнил требуемое действие. Васильев опрокинул огненную жидкость в рот и слегка поморщился. Да, порции в восемьдесят грамм это просто курам на смех, как говаривал его папа в подпитии. Папа Васильева тоже был, до ухода в запас, бойцом невидимого фронта в Канаде.

Ну что же, вот и пришло время отметится. Может быть и заместителем резидентуры сделают… Если приказ из Центра, только похвалят за бдительность. А если это инициатива резидента, то поедет он в Москву рассказывать, зачем он это все придумал… А бегать по трущобам, кстати которых здесь и нет, он не собирается, дураков нема!

— Что вы сказали, мосье, я не совсем понял? -

слегка удивился бармен незнакомому языку донесшемуся от этого уже заправившегося клиента. Васильев хоть и будучи прикрыт статусом журналиста, слегка смутился: