Гевара по прозвищу Че - Пако Тайбо II

Че писал Фиделю:

«Мы затратили сегодня восемь часов на переправу и сегодня вечером покидаем крестьянский дом, чтобы следовать своим маршрутом, как запланировано. У нас нет ни одной лошади, но мы можем добыть их по пути; я планирую добраться до предназначенной зоны действий, посадив каждо го бойца верхом. Точный расчет времени прибытия нельзя сделать из-за множества препятствий, с которыми мы сталкиваемся на этих богом проклятых дорогах. Я постараюсь разработать подходящие маршруты для посыльного, чтобы держать тебя в курсе дела и сообщить, что мы сможем узнать о тамошних людях».

В первую же ночь повстанцы смогли получить лошадей, мулов и ослов — всего восемьдесят девять верховых и вьючных животных. Че в поместье Эль-Хардин написал свой первый рапорт Фиделю, хотя и изменил в нем дату, чтобы ввести в заблуждение армию, если послание окажется перехваченным. Письмо кончалось словами: «До новых встреч; приветствую отсюда далекий мир, который только-только начал появляться на горизонте».

4 сентября колонна переправилась через реку Саладо, была тепло встречена группой местных камггесинос и получила сорок восемь пар ботинок, присланных неким сторонником Движения 26 июля.

В тот же день Че включил в состав колонны штрафной взвод, присвоив ему наименование: взвод дескаминадос — «оборванцев». Найденная метафора была очень типична для него: он объяснил, что оборванцы не скованы имуществом и внешними нормами. Во главе нового подразделения Че поставил Армандо Акосту, приказав ему быть очень требовательным к людям. Дескаминадос лишались оружия и должны были заработать его в бою. Первым в списке нового подразделения оказался боец, поспоривший с командиром взвода. (Днем раньше Че на два дня лишил еды одного из бойцов за выстрел без приказа.)

На рассвете 5 сентября колонна переправилась через ручей Тамаринде. Че, спешившийся для переправы, увяз в грязи и, вытягивая ногу, потерял ботинок. Ему так и пришлось до вечера хромать с одной обутой и одной босой ногой. На следующий День, в субботу, партизаны, измотанные шестимильным маршем по непроходимым джунглями, устроили дневку на сахарной плантации Ла-Консепсьон.

Тем временем Камило Сьенфуэгос двигался параллельно, и Че частенько встречался с ним. Он появился на плантации и произвел торжественный въезд, подскакав верхом прямо к гамаку Че и вывалив его хозяина на землю. Это вызвало ужас у тех партизан, которые еще не знали о дружбе двух командиров («Неужели Аргентинец стерпит такое?»), но Камило и Че привыкли устраивать друг другу различные шутки, в том числе весьма грубые, которые лишь немногие смогли бы выдержать. Тогда-то они сфотографировались вдвоем; Че на этой фотографии босой.

Че устроил дневку, во время которой отряд лечил сбитые

ноги, а он сам беседовал с местными кампесинос, пришедшими к партизанам. Здешние жители очень тепло отнеслись к мятежникам из Сьерра-Маэстры и были готовы оказывать им всевозможную поддержку. Че вынужден был отказать многим волонтерам: сложившаяся ситуация была далеко не идеальной для набора добровольцев. Он отправил к «оборванцам» еще двоих: одного за то, что тот разобрал винтовку без разрешения, а второго — за потерянные патроны. Сам он был настолько переутомлен, что упал в обморок во время разговора с докторами де ла О и Фернандесом Мелем. В первый момент медики решили, что с ним случилось что-то серьезное, но быстро разобрались, что командир упал просто потому, что заснул стоя, на полуслове. Это была не только реакция на напряжение и марафонские переходы под ураганным ветром и проливным дождем (по словам Хоэля, «шестикилометровый переход превращался в двенадцатикилометровый из-за того, что приходилось выписывать зигзаги по этой несчастной местности») — командир отряда все время, отведенное для отдыха, потратил на встречи и разговоры с местными жителями.

* * *

7 сентября был праздник, и бойцы ели говядину. Че написал Камило:

«Сегодня после полудня я вышел в направлении рисоводческой фермы, которая к настоящему времени должна быть уже занята... Здесь, в Хобабо, имеются 400 «регуляров» солдат регулярной армии. Вероятно, это чушь, но столкновения нужно избежать. Сообщи мне о своем местонахождении и держи людей начеку, чтобы не устроить драки при встрече; говорят, мы должны встретиться».

На самом деле гарнизон Хобабо состоял из двадцати трех солдат, но они, хотя и знали о приближении партизанских колонн, предпочли прибегнуть к тактике опоссума — этот зверек при встрече с опасным противником старательно притворяется мертвым.

«Все указывает на то, что «регуляры» не хотят драться; мы, впрочем, тоже. Говоря по правде, я был напуган перспективой отступления с полутора сотнями неопытных солдат по незнакомой территории, такой, как эта. Но при партизанской войне бой с участием тридцати человек может сотворить настоящие чудеса в районе, революционизировать его».

Колонна вышла в дальнейший путь в четыре часа дня, на правляясь к рисоводческой ферме Бартес, и пересекла реку Хакобо, по которой проходит граница провинций Орьенте и Камагуэй. «Че был очень хорошим пловцом, — рассказывал Хоэль. — Когда нам нужно было переправляться через реку и не имелось ничего из подручных средств для переправы, он снова и снова пересекал ее, перенося рюкзаки и оружие; греб одной рукой, а другой держал вещи над водой, чтобы не замочить их».

Ночью колонна достигла фермы, авангард провел разведку местности. Как обычно, к нему сразу же присоединились несколько кампесинос. Че приказал вывести из строя самолет, с которого опыляли посевы. Затем командиры отправились на склад фермы, где Рамиро Вальдес скрупулезно составил перечень взятого и за все расплатился.

Че с помощью Пабло Ривальты встретился со многими местными кампесинос и дал им советы насчет организации профсоюза. Он также встретился с владельцами поместья и попытался уговорить их повысить нищенскую заработную плату, которую получали работники, и уплатить революционный налог в пользу Повстанческой армии.

«Мимоходом я заложил основу союза рабочих-рисоводов в Леонеро; я также говорил о налогах, но меня сбили с толку. Не то чтобы я отступил перед владельцами, но подумал, что ставка налога чрезмерна. Я сказал, что это можно обсудить, и оставил решение вопроса до следующего посещения».

(Хотя Че так и не удалось об этом узнать, но его политика сработала. Спустя две недели владельцы поместья повысили заработную плату и выплатили налоги Движению 26 июля.)

В тот же самый день Че начал писать второе письмо Фиделю:

«После нескольких дней изматывающего похода я в конце концов могу написать тебе из Камагуэя. Нет никаких мыслимых способов увеличить темп передвижения выше среднего значения в три-четыре лиги1 в день, так как отряд лишь наполовину обеспечен лошадьми и ни у кого нет седел. Камило где-то поблизости, я ждал его на рисоводческой ферме Бартес, но он не появился. Равнина напугана: здесь не так уж много москитов, мы не видели ни единой каски, а самолет напоминает безобидного голубя. У нас есть проблемы с приемом передач «Радио ребельде»... Кто-нибудь, обладающий социальным сознанием, мог бы творить чудеса в этом районе; кроме того, здесь много холмов, в которых можно укрываться.