Россия на пороге Нового времени. (Очерки политической истории России первой трети XVI в.) - Александр Зимин

«Сказание», несомненно, составлено очевидцем, сопровождавшим Василия III в его поездке на Волок и присутствовавшим при его последних днях.

Краткая летописная повесть более позднего происхождения носит официозный характер. Помещена она в Воскресенской летописи (в редакции 1542–1544 гг.) и озаглавлена «О преставлении великого князя Василия Ивановича». Позднее она вошла в состав Летописца начала царства (около 1555 г.), где подверглась переработке[1494].

По Воскресенской летописи, великий князь приказал «государство дръжати» Елене Глинской до совершеннолетия его сына. По Летописцу начала царства Василий III якобы благословляет Ивана мономаховым венцом и призывает к борьбе с «неверными», как бы «провидя» коронацию 1547 г. и присоединение Казани. Летописная повесть лишена интересных подробностей фактического характера.

Итак, 21 сентября 1533 г. великий князь Василий Иванович всея Руси с Еленой Глинской и обоими сыновьями отправился помолиться в Троицкий монастырь, где 25 сентября отмечалась «память» Сергия Радонежского. Отсюда он с семьей выехал «на свою потеху» в село Озерецкое, расположенное на Волоке. Василий III предполагал побывать на охоте еще в августе, но набег отрядов Ислама нарушил его планы. И вот во время поездки на Волок «явися у него мала болячка на левой стране на стегне (бедре. — А. 3.) на згибе, близ нужного места з булавочную голову, верху же у нея несть, ни гною в ней несть же, а сама багрова»[1495]. А. Е. Пресняков (со ссылкой на врача А. С. Соловьева) считал, что у Василия III был периостит[1496].

Почувствовав себя плохо, великий князь отправился в троицкое село Нахабно (Нахабино) Московского уезда. Отсюда, «обдержим болезнью», на праздник Покрова (1 октября) он поехал «в Покровское в Фуниково». Здесь он пробыл два дня, а затем направился в Волоколамск. В воскресенье, 6 октября, тверской и волоцкий дворецкий любимец великого князя И. Ю. Шигона дал для Василия III пир. На следующий день наступило ухудшение, болезнь усилилась, и великий князь только «великою нужею доиде до мылни» (бани)[1497].

Однако во вторник, 8 октября, когда наступила прекрасная погода, Василий Иванович послал за своими ловчими ф. М. Нагим и Б. В. Дятловым и, несмотря на хворь, собрался ехать в свое село Колпь на охоту. Туда же вызван был и младший брат великого князя Андрей. Окруженный псарями и собаками, Василий III с Андреем выехали «на потеху». Но проехать великий князь смог только две версты. Из-за сильной боли он вынужден был вернуться в Колпь и срочно послать за своими врачами Николаем Булевым и Феофилом и за князем Михаилом Глинским. По совету прибывших к больному месту стали прикладывать «муку пшеничную с медом пресным и лук печен, и от того болячка нача рдетися». Тогда процедуру повторили, «и учинися на болячке, яко прыщь мал, и появися в ней мало гною»[1498].

Прожив в Колпи две недели, Василий III решил отправиться на Волок. Так как «на кони» он ехать не мог, то «понесоша его на носилах дети боярские пеши и княжата на собе».

На Волоке болезнь усилилась. Из опухоли стал вытекать гной («яко до полу таза и по тазу»), особенно после того как к ней снова стали прикладывать мазь. У великого князя пропал аппетит («порушися ему ества, не нача ести»). Тогда Василий III, поняв, что дела его плохи, тайком от придворных, бояр, братьев и князя Михаила Глинского послал близких к нему постельничего Я. И. Мансурова и дьяка Меншика Путятина в Москву, чтоб они привезли великокняжеские завещания, необходимые Василию Ивановичу для составления новой духовной грамоты.

По своду 1539 г., Василию привезены были «духовные грамоты деда его и отца его великого князя Иоанна». По Софийской II летописи, великий князь послал Мансурова и Путятина «по духовные грамоты отца своего и по свою, которую писал, едучи в Новгород и во Псков». При этом великий князь, «слушав духовных, свою духовную велел сжещи»[1499]. А. Шахматов считает, что редакция «Сказания» в своде 1539 г. первоначальнее и что сообщение о сожжении духовной Василия III — позднейшая вставка[1500].

А. Е. Пресняков считает, что оба сведения правдоподобны[1501]. Однако вряд ли основательно. Текст Софийской летописи первоначален, т. е. был уничтожен первоначальный вариант завещания Василия III, составленный в 1510 г, задолго до рождения первенца — наследника престола. После этого 26 октября состоялось совещание Василия III с И. Ю. Шигоной, Меньшим Путятиным и боярами Д. Ф. Бельским, И. В. Шуйским, а также М. Л. Глинским и дворецким И. И. Кубенским. Обсуждался вопрос о судьбах престола в случае смерти великого князя. Тогда же приезжал к великому князю и его брат Юрий, прознавший, очевидно, о тяжелой болезни Василия Ивановича. Великий князь боялся всяких неожиданностей со стороны своего брата. Поэтому он, «таяше от него болезнь свою», отпустил своего брата в Дмитров, хотя Юрий и «не хотяше ехати»[1502].

С каждым днем положение великого князя все ухудшалось. В ночь на 6 ноября болячка прорвалась, и из нее вышло «гною яко боле таза» и «стержень боле полуторы пяди[1503], но еще не весь стержень». Это на время облегчило положение больного. Новый лекарь Ян Малый начал прикладывать «масть обычную», от которой болячка снова увеличилась. Великому князю стало совсем плохо. Срочно к нему был вызван М. Ю. Захарьин. У Василия III собрались для обсуждения важнейших государственных дел все те, кто присутствовал на совещании 26 октября, а также дьяки Е. Цыплятев, А. Курицын и Т. Раков. Решено было перед возвращением в Москву побывать в Иосифо-Волоколамском монастыре, где помолиться Пречистой о выздоровлении.

14 ноября Василий Иванович из Колпи переехал в дворцовое село Буйгород, а на следующий день он был уже в Иосифове монастыре, куда прибыл и его брат Андрей. Во время этой поездки великий князь не вставал с постели, и только в Успенском соборе на молебен его ввели под руки князья Д. Курлятев и Д. Палецкий. 16 ноября Василий III отпустил князя Андрея в его удел, а сам отправился в Москву. Поездка была трудная. Больного великого князя везли в «каптане» (специальной повозке). «Станы» (остановки) были частыми.

Чтобы не производить смятения среди жителей столицы и находившихся там иноземцев и послов, решено было в Москву въехать тайно. 21 ноября Василий Иванович приехал в Воробьево, где пробыл два дня. Сюда из столицы встречать Василия III выехали митрополит Даниил, епископы Вассиан Коломенский и Досифей Крутицкий, а также князья И. В. Шуйский, М. С. Воронцов, казначей П. И. Головин и многие дети боярские. 23 ноября Василий III наконец въехал в Кремль. В тот же день состоялось новое совещание, в котором участвовали сначала трое бояр — В. В. Шуйский, М. Ю. 3ахарьин, М. С. Воронцов, а также тверской дворецкий И. Ю. Шигона, казначей П. И. Головин, дьяки М. Путятин и Ф. Мишурин. Заседание происходило в присутствии князя Андрея Ивановича. Затем в «думу» были допущены также князья М. Л. Глинский, И. В. Шуйский и М. В. Тучков. Прибыл в Москву вскоре и князь Юрий Иванович. Именно тогда составлена была духовная грамота великого князя, содержавшая распоряжения о судьбе престола[1504].

Текст завещания Василия III не сохранился. Но мы можем основные контуры его представить как по летописному рассказу, так и по духовной Ивана IV и по некоторым дополнительным материалам[1505]. Предсмертные распоряжения Василия III сводились к следующему. Наследником престола объявлялся старший сын великого князя трехлетний Иван Васильевич. Боярам было объявлено от имени великого князя:

«Приказываю вам своих сестричичев князя Дмитрия Феодоровича Белского з братиею и князя Михаила Лвовича Глинского, занеже князь Михаило по жене моей мне племя, чтобы есте были вопче, дела бы есте делали за-один»[1506].

Опекунами малолетнего наследника, следовательно, назначались князья Дмитрий Бельский и Михаил Глинский[1507]. Позднее имя князя Д. Ф. Бельского было изъято из состава опекунов, а в Воскресенской летописи редакции 1542–1544 гг., составленной во время правления Шуйских, летописец ограничился тем, что вложил в уста умирающего великого князя обращение к боярам: «Приказываю вам княгиню и дети своя». Опекуншей же якобы назначена была сама Елена Васильевна («великой княгине приказывает под сыном своим государьство дръжати до возмужениа своего»). Младший сын Василия III Юрий пожалован был Угличем, а верный великому князю Андрей Старицкий получил в «прибавку» Волоколамск (ведь и женат он был на дочери одного из бояр волоцких князей)[1508].

В ночь с 3 на 4 декабря 1533 г. великий князь всея Руси Василий Иванович скончался[1509].

Глава 16

Итоги борьбы за политическое единство