Колдун и кристалл - Стивен Кинг

— Может, мы еще встретимся, сэй, — нарушил тишину Джонас.

— Может, и встретимся, — ответил Роланд, запрыгивая в седло.

Большие охотники за гробами обосновались в сторожке в миле к югу от Дома-на-Набережной, в пяти милях от города.

На полпути к сторожке Джонас остановил лошадь в том месте, где от дороги берег круто скатывался к морю.

— Спешивайся. — Смотрел он на Дипейпа.

— Джонас… Джонас, я…

— Спешивайся.

Нервно кусая губы, Дипейп подчинился.

— Сними очки.

— Джонас, зачем? Я…

— Если хочешь, чтобы они разбились, оставь. Мне без разницы.

Еще сильнее прикусив губу, Дипейп снял очки в золотой оправе. Едва они оказались у него в руке, Джонас врезал ему по лицу. Дипейп вскрикнул и покатился к откосу. Лошадь Джонаса прыгнула вперед, буквально в последний момент Джонас успел ухватить его за рубашку и дернул на себя. Он тяжело дышал, на него пахнуло сосновой смолой и потом Дипейпа.

— Мне следовало сбросить тебя с откоса, — прорычал он. — Знаешь, сколько ты причинил вреда?

— Я… Джонас, я не… думал немного поразвлечься… кто знал, что они…

Хватка Джонаса медленно ослабла. Последние слова попали в цель. Действительно, кто знал… А если бы не эта стычка, они бы так ничего и не знали. Если посмотреть с этой стороны, Дипейп оказал им услугу. Дьявол, которого знаешь в лицо, лучше затаившегося дьявола. Однако пойдут разговоры, люди начнут смеяться. Хотя это, может, и ничего. В должное время смех прекратится.

— Джонас, извини меня.

— Заткнись, — бросил Джонас. На востоке заалел горизонт, еще немного, и первые лучи осветят этот мир тягот и печали. — Я не собираюсь сбрасывать тебя в море, потому что тогда мне пришлось бы следом сбросить Клея, а потом последовать за вами самому. Они же хотели убить не только тебя, но и нас, не так ли?

Дипейп хотел было согласиться, но подумал, что подавать голос опасно. И предпочел промолчать.

— Иди сюда, Клей.

Клей спрыгнул с лошади.

— Присядем.

Все трое кружком присели на корточки. Джонас сорвал травинку, сунул в рот.

— У нас не было оснований сомневаться в том, что нам говорили об этом альянсовом отребье. Нашкодившие сосунки, которых отослали в Меджис. захолустный феод у Чистого моря, с надуманным поручением, которое скорее следовало рассматривать как наказание. Так нам говорили?

Рейнолдс и Дипейп кивнули.

— Вы в это верите после сегодняшнего вечера?

Дипейп покачал головой. Как и Клей.

— Они, возможно, сынки богатых родителей, — первым заговорил Дипейп. — Но судя по тому, как они себя сегодня вели… они… — Он замолчал, не желая озвучивать свою мысль. Абсурдную мысль.

А вот Джонас озвучил:

— Они действовали, как стрелки.

Поначалу ни Дипейп, ни Рейнолдс не отреагировали.

— Они слишком молоды, Элдред, — нарушил затянувшуюся паузу Клей Рейнолдс. — Таких молодых стрелков не бывает.

— Для подмастерьев они немолоды. В любом случае мы должны это выяснить. — Он повернулся к Дипейпу. — Тебе предстоит дальняя поездка, красавчик.

— Но, Джонас!

— Никто из нас сегодня не покрыл себя славой, но кашу заварил именно ты. — Он смотрел на Дипейпа, а тот не решался поднять глаз, уставившись в землю. — Ты поедешь той дорогой, которой они приехали, Рой, и будешь задавать вопросы до тех пор, пока не получишь ответы, которые утолят мое любопытство. Клей и я будем ждать. И наблюдать. Играть с ними в «Замки», если хочешь. А когда я почувствую, что мы можем нанести внезапный удар, возможно, мы так и поступим.

Он перекусил травинку. Кончик остался во рту, большая часть упала между его сапог.

— Знаете, почему я пожал его руку? Паршивую руку этого Диаборна? Потому что мы не можем раскачивать лодку, парни. Особенно теперь, когда показалась гавань. Латиго и его люди, которых мы ждем, скоро появятся здесь. Пока они не доберутся до Меджиса, в наших же интересах поддерживать мир. Но вот что я вам скажу. Никто, приставив нож к спине Джонаса, не остается после этого в живых. Слушай меня внимательно, Рой. Не заставляй повторять что-либо дважды.

Джонас заговорил, чуть наклонившись вперед. Дипейп слушал. Вскоре начал кивать. Собственно, он даже приветствовал возможность уехать. Ненадолго. После сегодняшнего конфуза в «Приюте путников» перемена обстановки не могла не пойти ему на пользу.

Юноши уже подъезжали к «Полосе К», и солнцу оставалось совсем немного, чтобы подняться над горизонтом, когда Катберт нарушил долгое молчание:

— Так что? Интересный и познавательный выдался вечерок, не так ли? — Ни Роланд, ни Ален не ответили, поэтому Катберт наклонился к грачиному черепу, который вернулся на привычное место — луку седла. — А что скажешь ты, старый друг? Нам понравился наш вечер? Обед, танцы по кругу, а в итоге нас едва не убили. Ты в восторге, не так ли?

Дозорный смотрел прямо перед собой мертвыми пустыми глазами.

— Он говорит, что слишком устал для разговоров, — Катберт зевнул.

— Я, кстати, тоже. — Он повернулся к Роланду. — Я заглянул в глаза мистеру Джонасу после того, как он пожал тебе руку, Уилл. Он намерен убить тебя.

Роланд кивнул.

— Они намерены убить нас всех, — уточнил Ален. Роланд вновь кивнул.

— Легко мы им не дадимся, но теперь они знают о нас больше, чем до этого вечера. Теперь нам не удастся зайти им за спину.

Он остановил коня, точно так же как остановил коня Джонас, в трех милях от того места, где находились сейчас юноши. Только смотрели Роланд и его друзья не на Чистое море, а на пологую ширь Спуска. Табун лошадей неспешно тянулся с запада на восток, едва различимые силуэты в предрассветной тьме.

— Что ты увидел, Роланд? — спросил Ален.

— Беду, — ответил Роланд. — И у нас на пути.

Он тронул Быстрого с места. И тут же мысли его вернулись к Сюзан. А через пять минут после того, как положил голову на подушку, она ему уже снилась.

Глава седьмая. НА СПУСКЕ

Три недели прошло со званого обеда в Доме-на-Набережной и стычки в «Приюте путников». Более никаких трений между ка-тетами Роланда и Джонаса не возникало. В ночном небе Целующаяся Луна завершила свой путь, народилась новая луна, Мешочная. Дни стояли ясные и теплые, даже старожилы не помнили такого чудесного лета.

Одним прекрасным летним утром Сюзан Дельгадо галопом неслась по Спуску на двухлетнем буланом жеребце Пилоне. Ветер осушил слезы на ее щеках и растрепал волосы. Она сжала бока Пилона сапогами, понуждая его прибавить скорости. Пилон прибавил. Уши его прижались к голове, хвост встал трубой. Сюзан, в джинсах и старой, чересчур большой для нее рубашке цвета хаки (одной из отцовских), которая и послужила причиной этой бешеной скачки, наклонилась вперед, чуть приподнявшись над седлом. Одной рукой она держалась за рог передней луки, второй поглаживала сильную шелковистую шею жеребца.