Собирающий облака - Шон Рассел

Генерал бился отчаянно, не зная сам, сколько сможет продержаться в подобной ситуации. Яку парировал выпад и ногой ударил варвара в подбородок. Он отражал все атаки, но каждый раз место погибшего занимал новый воин. Гвардейцы отчаянно расчищали путь к своему командиру. Как раз когда Яку уже поверил, что может победить, стрела пробила его маску.

Благородный конец, сказал себе генерал, достойный поэмы. Окруженный со всех сторон Яку знал, что сражается не на жизнь, а на смерть. Всадник в темно-голубом направил лошадь в толпу варваров за спиной Яку, расшвыривая их в стороны и не давая подняться. Яку прыгнул на лошадь спасителя. Вдвоем они расчищали путь к своим, выдерживая тяжелый натиск со всех сторон.

Комавара дал знак закончить сражение. Через мгновение громкий звук раковины разнесся над полем — сигнал к отступлению.

Присоединившись к гвардейцам, Яку схватился за поводья ближайшей лошади, успокоил ее, как мог, и вскочил в седло. Люди Ва начали отступать с поля боя.

Комавара развернул лошадь, чтобы оценить ситуацию. Большинство пеших варваров все еще сражались. В гуще битвы несколько всадников раздавали последние удары.

Вайянцы, разрушившие плоты, при атаке попрыгали в воду, где прятались от стрел, направляясь к дамбе. «Их положение лучше нашего», — подумал Комавара.

Яку остановился рядом с ним. Комавара стянул с лица маску, оставив ее болтаться на шнуровке.

— Мы отправимся на север и запад, генерал. Если доберемся до холмов, то сможем воссоединиться с основной армией. Наша работа здесь закончена.

Он взмахнул саблей — вдали горел плот варваров.

Яку посмотрел на Комавару, его серые глаза сверкали из-под лакированной маски. Он хотел что-то сказать, но Комавара кивком остановил его.

— Собери отряд, генерал. Нам лучше быть подальше отсюда, когда варвары вернут своих лошадей.

Подозвав солдата, Комавара повернулся и заговорил с ним. Флаг Дома Комавары, развеваясь на ветру, поднялся на пике.

— Надо ехать, генерал. Любой раненый, кто не сможет сохранять темп, останется сзади без лошади. — Молодой господин подстегнул коня и пустил его медленным галопом. На западе в зарослях гинкго закопошились вороны и черные дрозды.

38

Полковник Яку Тадамото считал, что судьба играет со столицей Империи, словно волны с сампаном. Будь он истинным ботаистом, никогда бы не оказался в такой ситуации. Если бы Яку верил в карму больше, чем в судьбу — то знал бы, что ощущение контроля в чьей-то жизни — просто иллюзия. Но он с детства не был искренним последователем Просветленного владыки, поэтому стал верить в судьбу, злую и добрую.

Молодой офицер отдернул штору и оглядел представший его взору мир. Город тихо спал в темноте, почти мирной, хотя как командир императорской гвардии Тадамото знал, что это всего лишь иллюзия.

Яку задернул штору. Глупо рисковать — его могут заметить. Он знал, что госпожа судьба не всегда улыбается, и кто-то из информаторов Императора, возвращающихся домой с вечерней попойки, может увидеть его. Это будет злая судьба.

Никто не может быть уверенным в благосклонности госпожи судьбы. Она более непостоянна, чем любая женщина, более изменчива, чем Император. Тадамото знал — полагаться на нее глупо.

Нынешним вечером судьба, без сомнения, благоволила Тадамото, но в то же время это была самая худшая из всех возможных удач, которые ему приходилось встречать. Если гвардейцы доложат о своей сегодняшней находке Сыну Неба, трудно предугадать, что произойдет.

Как слуга господина Сёнто этот человек стал бы объектом повышенного императорского внимания — ведь Сёнто пренебрег приказаниями Императора и теперь считался мятежником, генералом незаконной, хотя и постоянно пополняемой армии. Последователи Сёнто растворились как призраки до того, как гвардейцы Императора смогли настичь их. Схватили только одного — игра судьбы, неудача. Речная джонка этого несчастного застряла на песчаной отмели за пределами столицы. Лодка с императорскими гвардейцами остановилась предложить помощь, ответ экипажа вызвал подозрения. Дальнейшее расследование установило личность человека. Добрая судьба для Тадамото, злая — для сторонника Сёнто.

Полковника мучили несколько важных вопросов. Что нужно, чтобы стать удачливым? Существуют ли какие-то потусторонние силы, управляющие людьми, которые Тадамото не разглядел? Если да, каково значение «открытия»? И какова роль Тадамото?

Он снова оттянул штору и посмотрел на город, уходящий в прошлое. Если все контролируют некие невидимые силы, имеет ли значение, какой выбор он сделал? Сам ли он совершил каждый из своих поступков?

— Я трачу время, — прошептал Яку в ночь. — Кто может знать правду? Возможно, такой вещи, как судьба, не существует, а есть лишь совпадение. Я должен пройти любой путь, делая то, что подскажут мне инстинкты, ибо Империя в хаосе, а разум уступил место инстинктам.

Инстинкт привел его сюда. Всем правит судьба или случай.

Сампан приблизился к тихому причалу. У каменных уступов лодочники спрыгнули на берег, чтобы закрепить судно. Наверху лестницы появился человек и что-то прошептал. Один из солдат Тадамото подошел к навесу:

— Путь свободен, полковник.

Тадамото быстро встал и сошел на берег с изяществом, более подходящим его знаменитому брату. Для нынешней встречи полковник выбрал легкие доспехи, не из-за возможной опасности, а потому что забрало хорошо закрывало глаза. Зеленые глаза Тадамото делали его лицо узнаваемым, а он даже в ночной темноте не хотел испытывать судьбу.

Полковник пересек набережную и приблизился к маленькому солдатскому домику. Дверь немедленно открылась, и Тадамото оказался лицом к лицу с офицером императорской гвардии.

— Капитан, — кивнул Тадамото. — Вы говорили с ним?

— Только при попытке установить личность, полковник. — Офицер замолчал, потом улыбнулся. — Он попросил стул. Мы обошлись с ним согласно вашему приказу.

— Как много людей знают о нашем госте?

Быстро подсчитав в уме, капитан, мужчина лет двадцати, то есть старше, чем его командир, ответил:

— Девять, полковник Яку. Мы хорошо его спрятали.

— Никто из них не должен покидать это место. Оставьте их здесь до других моих распоряжений. Я поговорю с ним.

Они поднялись по каменной лестнице, прошли в тусклую прихожую. Двое охранников у тяжелой двери поклонились вошедшим. По сигналу капитана один открыл дверь.

Войдя в комнату, Тадамото рукой остановил капитана:

— Я буду говорить с ним наедине, капитан. Благодарю вас. Одинокая лампа стояла на низком столе, едва освещая мрачную каморку. Пол застелен травяными матами, в одном углу аккуратно сложена постель. Дорогая шляпа на столе отбрасывала тени, словно парус корабля. На деревянном кресле сидел огромный мужчина, хорошо одетый, и спокойно смотрел на посетителя, не делая попыток подняться.